Николай Носов - Все Приключения Незнайки в одной книге

– Ваша мазня – не искусство, а просто жалкие цветные фотографии!

Тюбик попытался оправдаться, но тут, растолкав всех, к Грифелю подскочил Объективчик:

– А ну-ка повтори слова «жалкие цветные фотографии»! Да знаешь ли ты, что фотография – тоже великое искусство? Ты… Ты – конус усечённый, параллелепипед, кривобокий квадрат!

Здесь Грифель не выдержал:

– Сам ты – штатив колченогий, негатив недопроявленный! Сейчас как тресну тебе по камере!

– А я тебе сдачи дам – стукну по твоей сфере бестолковой!

И малыши двинулись друг на друга.

Грифель, который раньше никогда не дрался и даже не знал, как это делается, сбросил пиджак и замахал руками в разные стороны. Объективчик – тоже мирный коротышка – снял с шеи фотоаппарат и хотел положить его на чугунную ограду набережной, но в спешке промахнулся, и фотоаппарат шлёпнулся в воду.

– Ой-ё-ёй! – закричал Объектив– чик. – Тонет!

– Спасайте! – завопил кто-то.

На миг все замешкались, и только Грифель, забыв о своём обещании «треснуть по камере», бросился через ограду и нырнул в Огурцовую реку.

– Теперь и его надо спасать! – снова закричал Объективчик, сразу забыв обиду.

Но тут Грифель вынырнул, высоко поднимая над водой фотоаппарат.

– Ура! – воскликнул Объективчик. – Спасибо!

– Не стоит благодарности! – пробормотал Грифель, подплывая к ступеням, в сторонке спускавшимся к самой воде.

– Какой смелый! Как здорово он нырнул! – восхищалась Кнопочка.

– Да, он у нас решительный малыш, – ответил Гранитик. – К тому же – чемпион по плаванию.

Когда Грифель вылез из воды и подошёл к столпившимся коротышкам, чтобы отдать аппарат Объективчику, первым к нему подошёл Тюбик и, пожав ему руку, сказал примирительно:

– Я думаю, коллега, наш спор об искусстве зашёл слишком далеко. Объявляю перемирие!

– Согласен, дружище, – ответил Грифель и, отдавая Объективчику фотокамеру, из которой текли струйки воды, добавил: – Примите мои извинения. Я был неправ: и ваши фотографии, и творчество уважаемого Тюбика, бесспорно, заслуживают всеобщей похвалы.

Ученики Грифеля заулыбались и захлопали в ладоши. У всех стало легко на душе.

– Что ж, – обратился к собравшимся Тюбик, – тогда предлагаю продолжить осмотр выставки.

Ещё на открытии выставки Пачкуля Пёстренький почувствовал, что с ним происходит что-то странное.

Ему казалось, будто одежда стала маловата и всюду жмёт. Потом ему почудилось, что кто-то его ещё и щекочет. Но так как у Пачкули Пёстренького было правило – никогда не умываться и ничему не удивляться, то он и не стал обращать внимания на эти странности.

Он, верно, и забыл бы об этом совсем, но к вечеру уж больно всё щекоталось. И он пожаловался Гуньке, когда вернулся на плот и собрался спать. Однако Гунька не удивился и сказал:

– Ничего тут странного нет.

– Почему же ничего странного нет? – удивился Пачкуля.

– Просто ты мок под дождём, а потом высыхал. Вот одежда и подсела, то есть маловата стала. Не беда – разносится. А то, что у тебя в разных местах щекочется – хуже!

– Хуже?! – испугался Пёстренький. – Почему?

– Ты чешешься от грязи. Мыться почаще надо!

– Глупости! – успокоился Пачкуля Пёстренький, хотя про себя подумал: «Может, Гунька и прав. Чешусь я, вероятно, из-за летящей повсюду каменной пыли. Пора бы и помыться. Но сейчас – ни за что: спать ужасно хочется».

И Пачкуля, не снимая одежды, устроился в гамаке (на плотах все спали в гамаках, как настоящие моряки).

Скоро он захрапел и увидел любопытный сон. Ему снились разные цветы, которые прямо на глазах росли и распускались. Сон был наполнен благоуханием молодой зе– лени и запахами душистого горошка, фиалок, ландышей. Пёстренький посапывал во сне, принюхиваясь к замечательным запахам. Потом ему стало сниться, что цветы разговаривают между собой.

– Здравствуйте! – сказали маргаритки, приветливо покачивая разноцветными головками.

– Добрый день! – ответили им фиолетовые анютины глазки, – Как вам нравится на новом месте?

– Вроде, неплохо, – ответили маргаритки и обратились и настурциям: – А вам тут хорошо?

– Нет! Нам здесь не нравиться. Кругом пустыня и город, где всё из камня. Зелени совсем нет.

– Ах, не беда! – вступил в разговор дикий виноград. – Если захочу, то буду расти очень быстро, каждый день смогу становиться выше на целого коротышку. Если меня будут хорошо поливать, то я очень скоро завью все небоскрёбы Каменного города.

– Верно! – подхватил хмель. – А я за лето сумею завить фонари на набережной.

Вероятно, Пачкуля Пёстренький смотрел бы сон и дальше, если бы не защекотало в носу.

Он потянулся и почесал нос. Что-то вокруг зашелестело. Тогда он приоткрыл глаза и обомлел. Над ним был зелёный свод из тоненьких стебельков и молоденьких листиков. Пачкуля зажмурился и подумал: «Сон какой навязчивый! Никак не уходит!» Открыл глаза пошире – но опять увидел только густые заросли.

«Ничего себе в передрягу попал!.. Наверное, это от грязи!.. Надо всё– таки было мыться. Ведь говорил мне Пилюлькин, что если не буду мыться, плесенью весь покроюсь. Так, видно, и случйлось. Ну ничего, сейчас встану и пойду всё с себя смою».

Он попытался приподняться, но «плесень» крепко приросла к гамаку.

Совсем плохо! Надо тихонечко, никого не разбудив к воде вылезти, а то, меня увидят в таком виде и засмеют.

Но Пачкуля ошибался, думая, что все спят. На самом деле коротышки столпились у входа в каюту, где притих Пёстренький, и шёпотом совещались.

– Я вам точно говорю: там, в гамаке Пёстренького, сидит зелёное чудовище, – рассказывал всем Незнайка, выкатывая глаза и корча ужасные гримасы. – Мы с Гунькой проснулись, глядь, а вместо Пачкули в его гамаке сидит оно – зелёное, всё в тине и водорослях каких-то! Оно точно Пачкулю съело, а теперь сопит и дышит тяжело

– видно, Пачкулю переваривает. А он же грязный, вот у чудовища живот и заболел.

– А что же оно вас с Гунькой не проглотило? – спросила недоверчиво Кнопочка. Она-то хорошо знала, что Незнайка может и приврать,

– Чудовище само не очень большое, оно легко в гамаке поместилось, Вероятно, за ночь оно только одного коротышку может съесть. Уверен, что это – водяной дракон.

Астроном Стекляшкин тоже слушал Незнайку, как и Кнопочка, с недоверием и вдруг многозначительно сказал:

– Полагаю, братцы, вовсе там не водяной дракон.

– А кто же? – спросил Гунька.

«Ну, сам догадайся!» – торжествующе сказал Стекляшкин и посмотрел вверх.

Все тоже взглянули на небо, но ничего не увидели, кроме солнца и облаков.

– Догадались? – таинственно произнёс Стекляшкин.

– Нет, – откровенно ответил Гунька.

– Ладно. Так уж и быть, скажу! Там, в гамаке… коротышкоид!

Кто-то охнул, другие, наоборот, захихикали. Мнения разделились: одни говорили, что в гамаке – водяной дракон, другие уверяли, что пришелец из космоса.

– В любом случае мы должны его разбудить и выгнать из каюты! – объявил Незнайка. – А там разберёмся.

С этими словами он взял здоровенное весло и полез в каюту.

«Ща тресну его по башке! – решил Незнайка. – Только где у этого Горыныча голова? Ну, да ладно. Ткну его посередине».

Незнайка прицелился и долбанул веслом в центр зарослей.

– Ух-ух! – засопело чудище.

– Ага-а! – обрадовался Незнайка. – Не надо было Пёстренького лопать! А ну-ка, выметайся на палубу!

– Ты, Незнайка, с ума сошёл! Чего дерёшься?

– А зачем ты Пёстренького съело?.. – начал было Незнайка, но осёкся, признав голос самого Пёстренького. – Это, Пёстренький, ты что ли говоришь? Ты там ещё живой?!

– Ну, Незнайка, ты точно спятил! Конечно, я живой, а ты вот меня чуть не убил!

Незнайка бросил весло, выскочил на палубу и закричал:

– Братцы, Пёстренький живой! Он там, в брюхе у зелёного чучела живой сидит и даже разговаривает!

Тут из каюты снова послышался голос Пёстренького:

– Я здесь живой, только вылезти не могу. Да ещё этот Незнайка осёл веслом дерётся! Что же это такое?!

Тогда в каюту ринулся доктор Пилюлькин со словами:

– Сейчас я разберусь, кто живой, кто нет.

Когда он ворвался внутрь, то увидел Пёстренького, который от удара веслом сразу набрался сил и, чтобы не получить ещё раз, почти вылез из гамака.

– Ты и правда живой! – обрадовался Пилюлькин. – Но что с тобой приключилось?

– Сам не знаю. Вот в растениях каких-то запутался.

– Да ты не просто запутался, ты весь пророс! Смотри, у тебя из всех карманов цветы выросли!

– Из карманов? – переспросил ошалевший Пёстренький и вышел на палубу. – Из карманов… Растения… Понял, братцы, понял! Это же те семена проросли, которые я с Леечкой не успел посадить в Зелёном городе! Те самые быстрорастущие сорта, которые Леечка недавно сама вывела! Вот они за одну ночь и проросли. Ну, ладно. Сейчас я всё с себя отдеру!

Но тут Кнопочка, Пышечка и Лапочка подбежали к Пёстренькому и защебетали: