Рейн Салури - Как

— Хи-хи-хи, — рассмеялась на это Кадри.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась на это Анне.

Однажды Анне и Кадри поссорились. Они уже давно не ссорились, а тут Анне сказала, будто Кадри ей что-то сказала, а Кадри сказала, что вовсе не она сказала, а Анне.

— Ты ведь отлично знаешь, что ты сказала мне, — сказала Анне.

— Я не знаю, что я сказала тебе, но я хорошо помню, что сказала мне ты. Я это не забыла, — ответила Кадри.

— А что я тебе такого сказала! — спросила Анне, и Кадри промолчала. Она отошла в другой угол комнаты и сбросила со стула куклу. А Анне как раз только что ее туда посадила.

— Почему ты сбросила куклу! — спросила Анне.

— Она тебе, что ли, мешала!

Анне ужасно рассердилась, а Кадри засопела.

— Сама знаешь, — сказала Кадри, хотя вовсе не знала, что должна знать Анне, и Анне тоже не знала. Анне подошла к столу и провела на рисунке Кадри две жирные красные полосы.

— Вот так, — сказала Анне.

Кадри посмотрела на красные полосы, лицо ее тоже стало красным, и она засопела еще громче.

— Что вот так! — спросила она сердито, и Анне сказала, что вот так — это вот так.

— А если я тебе тоже сделаю вот так! — спросила Кадри, и Анне сказала, что вот так она сделать не может.

— Потому что я сегодня не рисовала и тебе некуда ставить полосы.

— А я на тебе самой поставлю полосы, — ответила Кадри.

— Только попробуй. Тогда и я на тебе, — пригрозила Анне.

— Я тебе передник порву, — тоже пригрозила Кадри.

— А я тебе уши оторву, — пообещала Анне.

— А я тебе нос оторву.

— Как это оторвешь! — спросила Анне.

— Увидишь, — ответила Кадри.

Потом они немного поплакали. Тихо и зло. Так тихо, чтобы не услышали в соседней комнате. Что из того, что отец заткнул уши ватой. Отец всегда затыкал уши ватой, когда Кадри и Анне играли. А вдруг он сегодня забыл это сделать. Наплакавшись, они высморкались. Анне в платок, а Кадри утерла нос рукой.

Затем обе вздохнули. Анне подняла куклу, снова усадила ее на стул и сказала, что вообще-то пошла бы домой, но дома никого нет и ей будет там скучно.

— Тогда не ходи, — сказала Кадри. — А то и мне будет скучно.

— Я тебе всегда говорила, что ты ужасная нюня, — сказала Анне и повязала кукле свой передник.

— А я говорила тебе, что ты старая тюня, — сказала Кадри и села за стол рисовать.

— У нас под раковиной живет мышь, — сказала Кадри, ковыряя в носу. В носу чесалось, и никто не видел, что она ковыряет, а Анне пусть видит.

Анне не поверила и уставилась на Кадри.

— Я не верю, — сказала Анне, и тогда Кадри позвала ее к себе. Они захлопнули дверь, заперлись на замок и еще цепочку накинули. Если позвонят, придется открыть замок, а цепочка останется, тогда дверь только чуть-чуть приоткроется и никто чужой не сможет войти. Так их учили, и они немножко боялись этого чужого, но до сих пор к ним приходили только знакомые. Как сейчас Анне.

— Я бы хотела живую утку, она могла бы жить в ванной, — по дороге на кухню сказала Анне.

— Тебе не позволят взять утку, — решила Кадри. Они пришли на кухню и открыли дверцу шкафчика под раковиной. Там стояли мешок с картошкой и пустое ведро.

— Сейчас ее не видно, — прошептала Кадри. — Оставим дверцу открытой и подождем немного. Может, она проголодается и выйдет.

— Откуда выйдет! — спросила Анне.

— Там, в углу, дырка, — ответила Кадри. И они сели на пол и долго молчали. Однако мышь не появлялась.

— Может, она сыта, — сказала Анне. — Мыши ночью наедятся и днем спят.

— Откуда ты знаешь! — спросила Кадри, и Анне ответила, что вовсе она не знает, просто думает так, потому что коты ловят мышей ночью.

— У тебя же не было кота, — сказала Кадри.

— Не было. И мыши тоже не было, — ответила Анне.

Они еще довольно долго сидели на полу, и Кадри рассказала, как маленькой она видела в углу третьей комнаты большую красную лошадь. В той комнате, в углу, был стенной шкаф, дверца шкафа открылась, и оттуда вышла красная лошадь и остановилась, она просто стояла на месте и больше ничего не делала.

— А ты с ней не разговаривала! — спросила Анне.

— Не попробовала поговорить с ней? Хотя бы понарошке!

Кадри сказала, что не попробовала, не решилась. Они поговорили еще о том, что Анне боится пауков и лягушек, а больше никого не боится, и что ни паука, ни лягушку она не обидит.

— Это потому, что паук меня еще больше боится. Я для него такая большая и страшная, — сказала Анне, а Кадри посмотрела на нее и ответила, что вовсе не страшная, только немного толстая.

— Возьми как-нибудь паука в руки и смотри на него долго-долго, тогда не будешь больше бояться, — посоветовала Кадри.

— Попробую, если вдруг увижу паука, — ответила Анне.

Они снова посидели молча.

— Хорошо, что у нас не бывает наводнений, — вздохнула Кадри, увидев, что мышь все еще не появилась.

— И землетрясений, — добавила Анне.

— И гор, из которых выходит огонь, или вулканов. Я точно не знаю, как правильнее, — сказала Кадри.

— И то и другое одинаково страшно, — решила Анне.

— Если бы случилось наводнение, из крана натекло бы слишком много воды и мыши некуда было бы убежать. Вода из ванны перелилась бы через край, из уборной тоже лилась бы вода, и всюду было бы мокро, — сказала Кадри.

— Тогда и нам некуда будет уйти, — заметила Анне.

— Нам-то что, — сказала Кадри.

— Конечно, нам-то что. У нас две ноги, мы побежим туда, где сухо. И у нас машины, и «скорые помощи» и самолеты. А у мышей ничего, — сказала Анне.

— Не говори такие жуткие вещи. Я лучше поищу для мыши сыра.

Кадри поискала в холодильнике и положила рядом с пустым ведром корку сыра, но мышь и теперь не появилась.

— А может, ты мне наврала? — спросила Анне, и Кадри сердито посмотрела на нее.

— Зачем мне тебе врать! — спросила она.

— Не знаю. Иногда просто хочется соврать. Чтобы было интереснее, — ответила Анне.

— А мне говорили, что выдумывать плохо, — сказала Кадри.

— Вообще-то плохо, — согласилась Анне. — Но я же не вру маме и папе, они это очень не любят, и может быть нагоняй. Так где же твоя мышь!

— Не знаю, — ответила Кадри и добавила: — Но ведь в сказках все вранье, а никаких неприятностей не бывает.

— В сказках красивое вранье, — сказала Анне. — Поэтому и неприятностей не бывает.

— Может, неприятностей нет потому, что сказки рассказывают взрослые! — спросила Кадри.

— Но ведь и они не смеют врать.

— Не смеют. А про мышь я сказала правду. А про красную лошадь больше ничего сказать не могу, — произнесла Кадри.

Они пошли в комнату Кадри и нарисовали несколько картинок. Анне нарисовала большого черного паука и сама его испугалась. Кадри нарисовала мышь, и мышь была похожа на собаку. Потом они вернулись на кухню и заглянули под раковину. Корка сыра исчезла. Анне похлопала Кадри по плечу и сказала, что теперь верит, что мышь живет под раковиной.

Кадри положила свой рисунок около мешка с картошкой, а Анне повесила своего паука в углу большой комнаты, вечером пришла мама Кадри, испугалась паука и сняла со стены картинку Анне.

Сегодня выдался плохой день, шел ужасный дождь, заняться было нечем, и Кадри надулась и сказала, что ей скучно, и Анне заявила, что ей тоже скучно. К тому же отец с матерью были дома, так что играть надо было тихо, а во все тихие игры давно уже было играно и переиграно.

— Давай сделаем так: ты будешь рассказывать небылицы, и я засну, это будет самая тихая игра, — предложила Анне.

— Я буду рассказывать так долго, что потом сама засну, и тогда мы никому не будем мешать, — сказала Кадри и зевнула.

Анне сняла тапочки и легла на диван.

— Ну, рассказывай. Я уже закрыла глаза, — сказала она.

— Ты помнишь мою старую тетю? — спросила Кадри. Анне сказала, что не помнит.

— У нее были такие толстые очки и все равно она почти ничего не видела. А Юсся со второго этажа помнишь! — спросила Кадри, и Анне ответила, что это никакая не тихая игра, если ей все время приходится отвечать. И они немного поспорили, какой должна быть тихая игра.

— Помню, — сказала Анне. — Но теперь Юссь больше не живет в нашем доме.

— Он потому не живет, что у него случились большие неприятности из-за тетиных очков. Это было, когда Юссь потерял свою замечательную рогатку. Он как раз стрельнул из нее по кошке и хвастался этим, а потом рогатка исчезла. Он ходил по двору и хныкал, куда делась его рогатка, а тетя пошла выносить помойное ведро и услышала, как он хнычет. И тогда старая тетя захотела порадовать Юсся, потому что вдруг посередине двора появилась пушка с длинным стволом, Юссь дернул за веревку, и с церковного шпиля упал петух. А ведь эта церковь и петух были в Отепя, а мы живем в Таллине. Юссь ничего про это не знал, а старая тетя услышала по радио, что в Отепя туристы потеряли… ну… на что смотрят…