Гортензия Ульрих - Письмо не по адресу. Любовная горячка

Женевьева усугубляет ситуацию: она-то не видит Розали и продолжает нестись на прежней скорости. Слева свинья медленная, справа свинья быстрая, посередине я. Не знаю даже, почему мне не приходит и голову отпустить поводки. Знаешь, я и раньше считал, что руки у меня длинноваты; теперь же, благодаря стараниям наших свиней, они удлинились ещё.

Тут один из поводков выскальзывает из моей руки, и я с поразительным проворством делаю поворот вокруг своей оси. Простой свиной тулуп[2], так сказать. Пока я кручусь, в поле зрения попадает чьё-то лицо. Как выяснилось, это был твой отец.

Хочу прокричать «извините!», но дальше звука «и-и» мои усилия не идут, потому что я кувырком приземляюсь на клумбу, а потом Женевьева оттаскивает меня ещё метров на пять, прежде чем остановиться.

Садовник у вас, кстати, молодец. По крайней мере, земля на клумбе была мягкой и рыхлой.

Ну и вот, не успеваю я всласть откашляться и выплюнуть изо рта землю, как вдруг замечаю мужские ноги в дорогущем костюме, которые встают прямо напротив моего лица и угрожающе спрашивают:

— Что это значит? — Разумеется, спрашивают не ноги, а твой отец. — Что вы здесь делаете?! — кричит он на меня.

— Свиньи! — в отчаянии воплю я. — Это они во всём виноваты! Они вырвались и побежали…

Женевьева мгновенно реагирует на «побежали»: подскакивает и тащит меня за собой в ваш дом, через холл к открытой двери. Там стоит женщина. Видимо, это и есть твоя мама. Она одета как на картинках в модных журналах, которые бабушки притаскивают в наше кафе целыми стопками. В общем, с заварочным чайником в руке она стоит возле длинного накрытого стола.

Её взгляд падает на Женевьеву, и она начинает визжать:

— На помощь! Чудовище!

Хм интересная подборка слои. Если бы я находился в нашей столовой и на меня откуда ни возьмись налетела одичалая свинья, я, наверно, закричал бы: «Проклятье! Что здесь делает свинья?» — или что-нибудь в том же духе.

Но она визжит:

— На помощь! Чудовище!

Твоя мама всё время так разговаривает? Или дело в тех китчевых романах, которые она любит читать? Кроме того, я не совсем уверен, кого из нас — меня или Женевьеву — она имеет в виду. Не стоит забывать, что я как раз слегка вспахал лицом одну из ваших клумб.

И тут она совершает такое, чего я никогда прежде не видел. Прямо оттуда, где стояла, она вспрыгивает на стол, по-прежнему держа чайник в руке и не пролив ни капли. С ума сойти! Цирк, да и только! Знаешь, в этот миг мне почему-то вспомнилась твоя фотография, которая стоит на каминной полке. Ты очень похожа на свою красивую маму (если ты понимаешь, что я имею в виду).

Так вот, твоя мама стоит на столе, смотрит на меня и не кричит что-нибудь вроде: «Идиот! А ну немедленно уберите эту свинью отсюда!» — а вполне дружелюбно спрашивает:

— Не могли бы вы унести животное отсюда, молодой человек?

— Я бы с радостью, — лепечу я. — Но эти свиньи бегают…

Женевьева делает резкий разворот назад и мчится обратно в сад. Твой папа, совершив самый настоящий гимнастический прыжок согнувшись, едва успевает укрыться за дверью.

— Эти свиньи для МАКС! — кричу я в полёте. — Я хотел отдать их ей!

На этих словах я отпускаю поводки. И что же делает Женевьева, глупая свинья? Переходит с галопа на рысь, и вот уже она совершенно миролюбивым прогулочным шагом подходит к Готтхильфу и Розали, которые дружно дремлют на солнышке.

— Спасибо, молодой человек! — слышу я голос твоей мамы.

Я поворачиваюсь, собираясь было сказать: «Не стоит благодарности». Но слова застревают в горле.

Передо мной стоит твой отец.

— Кто вы? — шипит он и выглядит при этом, как вулкан перед самым извержением.

— Друг МАКС, — отвечаю я робко.

Вулкан в мгновение ока начинает плеваться лавой:

— ВОН ОТСЮДА!

— Пожалуйста, позаботьтесь о свиньях, — прошу я напоследок.

И ухожу. Думаю, это было разумное решение.

Возвращение домой прошло без проблем, если не считать историю с пожилой дамой, что сидела в автобусе напротив меня.

Она протянула мне носовой платок со словами:

— Вытри-ка рот, мой мальчик. В твоём возрасте пора бы уже уметь есть шоколадные яйца не пачкаясь.

Вот, теперь ты знаешь всё. Я не могу сердиться на твоего отца за то, что он на меня разозлился. Но может быть, ты попробуешь ему объяснить, что я действительно ничего не мог поделать?

Запомни главное: никогда не произноси слово «бежать», если держишь на поводке Готтхильфа и Женевьеву. Как, кстати, у них дела? И что нового у Готтхильфа с Розали? Представь, что было бы, если бы они обзавелись потомством! Впрочем, очень надеюсь, что так далеко дело не зайдёт.

Пора закругляться. Родители пришли ко мне в комнату. Вместе!

Им позарез нужно со мной поговорить, просят пройти с ними в кафе. О чём, интересно, будет разговор? Надеюсь, он не вгонит меня в стресс. Ты ведь знаешь, я ненавижу стресс!

Ещё напишу,

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Твой кузен Билли

Дорогой Берри!

У меня две новости — хорошая и плохая.

Хорошая: мои родители не будут подавать на тебя в суд.

Плохая: ты не Берри.

Ты наверняка хочешь узнать почему. Всё просто.

Так как я ещё не знала, какой ущерб ты причинил нашим владениям (мне нужно было спуститься в гостиную прежде, чем я могла прочесть твоё письмо), пришлось готовиться к худшему, и я решила: лучшая защита — это нападение.

Поэтому первое, что я полным упрёка голосом сказала родителям, было:

— Как получилось, что вы впустили этого психа в дом и разрешили ему всучить вам свиней?

— Ксения! — пропела мама.

— Антония! — взвился отец.

Да уж, это изобилие имён временами делает ситуацию совершенно абсурдной. Будь здесь ещё и бабушка, обязательно бы приплюсовала до кучи свою излюбленную «Матильду».

Уму непостижимо, почему трое взрослых не могут выбрать для ребёнка одно имя и находят компромисс в том, чтобы дать ему несколько имён сразу. Хотя, знаешь, в одном они единодушны: то, что эти три имени я объединила в «МАКС», кажется им верхом глупости. Ох, не ровён час, будет у меня растроение, а то и расчетверение личности…

Как бы то ни было, а мой упрёк насчёт свиней задел маму за живое. Она тут же стала тебя защищать:

— Но, Ксеньюшка, он же сказал, что свиньи для тебя и что он твой друг. — Затем она покачала головой и спросила: — Теперь что, принято дарить свиней?

— Да. Нет. Понимаешь, дело в том, что…

Папа сделал свирепое лицо и проворчал:

— Надеюсь, у тебя найдётся хорошее объяснение того, почему этот твой — ну, молодой человек притащился сюда и перепахал мне полсада?!

— Найдётся. В общем, это был не Берри, а Билли, его сумасшедший кузен. Он всё время выдаёт себя за Берри.

— Да-а? — оживилась мама. — А кто такой Берри?

Блин-блин, вот я попала, они ведь не знали твоего имени! Ещё секунду назад всё это вполне могло бы сойти мне с рук, но теперь поздно.

Папа высоко поднимает одну бровь.

— Берри — мой друг. Билли — его кузен. У Билли немного не все дома, и он в очередной раз сбежал из-под надзора. Такое иногда случается. Но его уже поймали, всё в порядке. В общем, забудьте об этой истории.

— А что со свиньями? — спросила мама.

— Они останутся здесь, — ответила я. — Ты ведь не согласишься доверить их типу вроде этого Билли, так ведь?

Мама послушно помотала головой.

Папа продолжал сверлить меня взглядом.

— Я по-прежнему жду объяснений!

— Да-да, сейчас, всё очень просто… — завела я.

Но он перебил меня:

— И постарайся в виде исключения на сей раз говорить правду!

Хм, и рада бы, но тогда ни просто, ни быстро объясниться не получится.

— Что это значит?! — изобразила я искреннее возмущение.

— Тони, прекрати! Ну, так что же произошло?

Я пожала плечами:

— Ничего особенного. Мы с Берри укра… вызволили свиней из лаборатории Камиллы Хониг, где на них ставили эти жуткие опыты; вообще-то их должны были перевезти на одну ферму, но потом… пап, слушай, тебе действительно интересны подробности?

— На меня подадут в суд?

— Надеюсь, нет!

— На тебя заявят в полицию?

— Нет! — воскликнула я, одновременно ощущая страх.

Этого же не случится, ведь правда?

— Потребуют компенсировать ущерб?

— Нет!

Судя по выражению его лица, он мне не поверил.

— Я сделала доброе дело: спасла двух лабораторных свиней от неминуемой смерти.

На папином лбу прорезались глубокие морщины.

— Молодой человек, который был здесь… — начал он.

Я немного натужно рассмеялась:

— Сумасшедший Билли? Да, он настоящий псих. Но его лечат. За ним наблюдают врачи.

Папа уставился на меня немигающим взглядом.