Александр Волков - Волшебник Изумрудного города

Жевуны и северная волшебница покачали головами.

— На востоке, на юге и на западе — пустыня, — сказал старый Жевун. — И, кроме того, злая западная волшебница захватывает в рабство всех, кто приходит в ее страну.

— Север — мои владения, — молвила Виллина. — За ними — тоже великая пустыня. Боюсь, моя крошка, не пришлось бы тебе жить с нами!

Глаза Элли наполнились слезами. Добрые Жевуны очень огорчились и тоже заплакали, утирая слезы голубыми носовыми платочками. Жевуны сняли шляпы и поставили их на землю, чтобы колокольчики своим звоном не мешали им рыдать.

Старушка долго смотрела на плачущую Элли и потом сказала:

— Иди в Изумрудный город. Я думаю, Гудвин тебе поможет.

— Где этот город? — спросила Элли, утирая слезы.

— Он в центре страны. Великий мудрец и волшебник Гудвин построил его и управляет, им.

— Он добрый?

— Да, он добрый волшебник. Об этом знает вся страна, хотя он живет необычайно таинственно и никто не видал его после постройки города, а она закончилась много лет назад.

— Как же я дойду до Изумрудного города?.

— Дорога далека. Не везде страна хороша, как здесь. Есть темные леса со страшными зверями, есть быстрые реки — переправа через них опасна…

— Не пойдете ли вы со мной? — робко спросила девочка.

— Нет, дитя мое! Я не могу покинуть свою страну, — ответила Виллина. — Тебе придется итти одной. Дорога в Изумрудный город вымощена желтым кирпичом, и ты не заблудишься. Когда придешь к Гудвину — не бойся, проси у него помощи. Прощай, моя дорогая!

— Прощай, дорогая! — хором сказали Жевуны и разом надели шляпы.

«Дзинь-дзинь-дзинь» прозвенели колокольчики в последний раз.

Послы вернулись к толпе, ожидавшей их за деревьями.

Добрая северная волшебница повернулась три раза на левой пятке, крикнула непонятные слова и исчезла, к изумлению Элли. Жевуны разошлись по домам, и Элли осталась одна.

Элли посмотрела кругом, всхлипнула раза два и принялась за дело. Она нашла в домике кусок хлеба и съела его на берегу ручья, запивая прозрачной ключевой водой. Потом девочка нарвала плодов и нашла, что вкуснее она ничего в жизни не едала. Затем Элли стала собираться в далекий путь, а Тотошка бегал среди деревьев и с лаем гонялся за птицами.

У Элли было одно единственное парадное платьице из бумазеи. Оно висело на гвоздике над ее кроватью. Когда-то на нем были голубые полоски, но они вылиняли от частых стирок и стали почти белыми. Элли надела платьице, ярко-розовый капор и сложила в корзинку все съестное, что нашла в шкафу. Посмотрев на свои ноги, Элли увидела, какие старые и рваные были на них башмаки.

— Они не выдержат долгого пути, Тотоша! — печально сказала девочка.

Песик обнюхал башмаки, старательно полизал их и замахал хвостиком, как бы соглашаясь с мнением хозяйки. Вдруг Элли вспомнила о серебряных башмачках.

— Было бы хорошо, если бы они оказались мне впору, — сказала Элли. — Они новенькие и пригодились бы для дороги. И тут что-то говорили о их волшебной силе, хотя я, по правде, не знаю, какая сила может быть в башмаках. Попробуем надеть их, Тотошка!

Она обулась, и серебряные башмачки пришлись ей так, точно были на нее сшиты. Элли от радости хлопнула в ладоши и повернулась на каблуках.

— Идем, Тотошка! — крикнула она. — Мы найдем Гудвина, и он вернет нас в Канзас!

Элли заперла дверь, положила ключ в карман и смело отправилась в путь с веселым Тотошкой.

Неподалеку от домика расходилось несколько дорог, но Элли выбрала вымощенную желтым кирпичом, и ее новые серебряные башмачки застучали по твердому грунту дороги. Солнце сияло, птички пели, и маленькая девочка, заброшенная в удивительную чужую страну, чувствовала себя совсем неплохо.

Элли шла по дороге, огороженной с обеих сторон красивыми голубыми изгородями, за которыми начинались возделанные поля. Кое-где виднелись круглые домики. Крыши их были похожи на остроконечные шляпы Жевунов. На крышах были хрустальные шарики, сверкавшие на солнце. И домики и крыши были выкрашены в голубой цвет.

На полях работали маленькие люди; они снимали шляпы и приветливо кланялись Элли. Ведь каждый Жевун знал, что девочка в серебряных башмачках освободила их страну от злой волшебницы, опустив свой домик — крак! крак! — прямо ей на голову.

Все Жевуны, встречавшиеся Элли на пути, с боязливым удивлением смотрели на Тотошку и, слыша его лай, затыкали уши. Когда же веселый песик подбегал к кому-нибудь из Жевунов, тот удирал от него во весь дух.

К вечеру, когда Элли проголодалась и подумывала, где провести ночь, она увидела у дороги большой дом. На лужайке перед домом плясали маленькие мужчины и женщины. Музыканты усердно играли на маленьких скрипках и флейтах. Тут же резвились дети, такие крошечные, что Элли глаза раскрыла от изумления: они походили на кукол. На террасе были расставлены длинные столы с вазами, полными фруктов, орехов, конфет, вкусных пирогов и больших тортов.

Завидев Элли, из толпы танцующих вышел красивый высокий старик (он был на целый палец выше Элли!) и с поклоном сказал:

— Я и мои друзья празднуем сегодня освобождение нашей страны от злой волшебницы. Осмелюсь ли просить могущественную Фею Убивающего Домика принять участие в нашем пире?

— Почему вы думаете, что я фея? — спросила Элли.

— Вы раздавили злую волшебницу Гингему — крак! крак! — как пустую яичную скорлупку; вы носите ее волшебные башмаки; с вами удивительный зверь, какого мы никогда не видали; вы носите белое платье, а в нашей стране только феи да волшебницы одеваются в белое.

— Но ведь на нем есть голубые полоски, — сказала девочка.

— И это очень, очень любезно с вашей стороны, — подхватил Кокус (так звали старика). — Голубое — это цвет Жевунов. Мы знаем, вы — наша покровительница.

На это Элли не сумела ничего возразить и пошла за Кокусом. Ее встретили, как королеву, и колокольчики непрерывно звенели весь вечер, и были бесконечные танцы, и было съедено бесчисленное множество пирожных и выпито бесчисленное количество графинов прохладительного, и весь вечер прошел так весело и приятно, что Элли совсем забыла про дядю Джона и тетку Анну и вспомнила о них только на одну минуточку, уже засыпая в постели.

Утром, после сытного завтрака, она спросила Кокуса:

— Далеко ли отсюда до Изумрудного города?

— Не знаю, — задумчиво ответил старик. — Я никогда не был там. Лучше держаться подальше от Великого Гудвина, особенно, если не имеешь к нему важного дела. Да и дорога до Изумрудного города длинная и трудная. Вам придется переходить через темные леса и переправляться через быстрые глубокие реки.

Элли немного огорчилась, но она думала, что только Великий Гудвин вернет ее в Канзас, и поэтому распрощалась с новыми друзьями и отправилась в путь.

Элли шла уже несколько часов и устала. Она села отдохнуть у голубой изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы. Невдалеке от изгороди стоял длинный шест, на нем торчало соломенное чучело — пугать птиц. Голова его была сделана из мешочка, набитого соломой, с нарисованными на нем глазами, носом и ртом, так что получалось смешное человеческое лицо. Чучело было одето в поношенный голубой кафтан; кое-где из прорех костюма торчала солома. На голове была старая, потертая шляпа, на ногах — старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой стране.

Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.

Элли внимательно разглядывала смешное, разрисованное лицо чучела и удивилась, видя, что оно вдруг подмигнуло ей правым глазом. Она решила, что ей почудилось, — ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.

Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.

— Добрый день! — сказало чучело немного хриплым голосом.

— Ты умеешь говорить? — спросила Элли.

— Конечно! Как поживаешь?

— Спасибо, хорошо! — вежливо ответила девочка. — А ты как поживаешь?

— Неважно! — с печальной улыбкой сказало чучело. — Очень скучно торчать здесь и день и ночь и пугать противных ворон.

— Разве ты не можешь сойти?

— Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен.

Элли перелезла через изгородь, наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело, стащила его.

— Чрезвычайно признателен! — пропыхтело чучело, очутившись на земле. — Я чувствую себя прямо новым человеком.

Потом чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:

— Страшила!

— Что ты говоришь? — не поняла Элли.