Александр Поваляев - Лесная колдунья

На следующий день Глаша топила баню. Осерчала, когда домовой попробовал помочь носить воду из колодца. Сама все хотела делать. С характером!

Баня была ровесницей дома, наполовину вросшая в землю и оттого казавшаяся меньше, чем была на самом деле. Густые заросли крапивы окружали ее летом, а сейчас она была почти по самую крышу занесена снегом.

– Котик, а ты подглядывать не будешь? – со смехом спросила Глаша.

– Больно надо! – проворчал домовой и отправился… в баню. Очень уж ему интересно было, как новая хозяйка умеет париться. Какая же баня без пара? Это не баня. Все старые хозяева любили и умели париться. Да и домовой с ними был не прочь в баньке посидеть. Чего уж тут. Любил он тепло.

Глаша вошла в парилку и первым делом плеснула пару ковшей на раскаленные камни, после чего, с явным удовольствием, растянулась на полке. На самом верхнем. Клубы пара моментально окутали ее тело. Старые хозяева всегда надевали в парилку шапку. Чтобы не ошпариться. Голову не перегреть. Новая хозяйка этого видимо не знала.

– Ну-ну, – потер руки домовой, – посмотрим, как ты без шапки-то управишься!

Даже ему уже стало жарко, когда Глаша поддала еще пару. И только теперь домовой сообразил, что шапка ей была совсем не нужна. Ее густые огненно-рыжие волосы были не хуже любой ушанки! Схватив пропаренный березовый веник, она попыталась похлестать им себя, но это у нее, к удовольствию домового, получилось не очень умело. Сделав еще пару попыток, она неожиданно сказала:

– Котик, попарь меня, пожалуйста… я же знаю, что ты здесь. У меня самой что-то не получается.

– Учиться надо! – неожиданно для себя сказал домовой, – Что мне, делать больше нечего? – и… взялся за веник.

Сначала он хотел устроить ей настоящую, мужскую парную, но что-то сдержало его первый порыв и он начал, сначала осторожно, а потом сильнее охаживать веником молодую хозяйку. Он улыбался невесть чему и удивлялся переменам, которые начал замечать за собой после появления Глаши.

– Не иначе, как колдунья какая-то! – попытался оправдаться он перед собой.

Через несколько минут Глаша выскочила из бани и нырнула в ближайший сугроб, оглашая окрестности веселым смехом. Домовой с неожиданным уважением наблюдал за этим. Да, похоже, что в бане хозяйка толк знала! Ну, а веником махать… это – научится. Новая хозяйка домовому, определенно, нравилась все больше… С характером!

Через час, вдоволь напарившись и накупавшись в снегу, Глаша пила чай из большого бокала, который привезла с собой. Домовой подсунул ей старую банку с малиновым вареньем, которой она обрадовалась, как маленький ребенок. Домовой невидимкой сидел в стороне, а Глаша с лукавой улыбкой поглядывала в его сторону, чем немало озадачивала. Создавалось такое ощущение, что она все время видит его! Точно – колдунья!

Через несколько дней леший принес соседу новые лапти. Поизносились старые-то. Сидя в нетопленой баньке, завели разговор и о новой хозяйке. Леший уже несколько раз встречал ее в разных местах тайги. Пытался даже пару раз заморочить, но… Глаша вела себя так, словно выросла в этой чащобе. Пробовал напугать. Снова ничего не получилось. Вот и пришлось лешему лапти плести, да к соседу в гости топать. Интересно стало, кто такая.

Домовой только посмеивался, слушая гостя. Сам-то он уже перестал удивляться. Ну, или почти перестал. Новая хозяйка почти не сидела дома. Все-то ее интересовало вокруг. Скоро и леший, неожиданно для себя, зауважал ее. Она не боялась ничего и никого! Заходила в такую даль и чащобу, что леший уж и не помнил, когда там в последний раз появлялись люди. Да и появлялись ли… Но больше всего лешего подкупало то, как Глаша относилась к лесу и его жителям. Ничего не упускали ее озорные глаза. Ни поваленного дерева, ни заросшего ручья… Даже под сугробами все видела! Точно сказал про нее домовой… Колдунья! Давненько уже в тайге их не видали. Леший даже заулыбался от удовольствия:

– Как в старые добрые времена… – мечтательно протянул он, – Значит весело теперь в тайге будет. А то скукотища-то какая за последние сто лет! Ни тебе Бабы Яги, ни колдуний… Русалки с кикиморами и те куда-то запропастились! Водяной лет двадцать назад в последний раз появлялся. Говорят, что к родичам подался от скуки…

Леший щелкнул по носу зазевавшуюся белку и, довольный своей шуткой, отправился в ближайшее дупло спать. День клонился к закату.

Ближе к весне Глаша познакомилась и с лешим, который заявился в гости, притащив две пары новых лаптей для нее. Глаша долго смеялась, пытаясь их примерить. В конце концов, домовой и леший не выдержали и пришли на помощь. Ну, что взять с городской! Хотя и не знали толком, что такое город… В их представлении город был похож на очень большую деревню. Эдак, дворов на сто. Хотя, вряд ли… Это где же столько народу-то набрать!

Пытаясь объяснить хозяйке, как надевать лапти, соседи сами не заметили, что стали видимыми. Когда же поняли это, то успокоили себя тем, что большой беды в том нет. Колдунья же! Все равно все видит…

Через час, все втроем, они сидели за столом и с удовольствием пили душистый чай. Глаша, не скрывая любопытства, во все глаза разглядывала своих соседей. Она их ни чуточки не боялась. Точно – колдунья!

Разговор шел обо всем и ни о чем… Им было просто приятно сидеть вместе. Уже за полночь, хозяйка пожелала гостям доброй ночи и отправилась спать. А леший и домовой до самого утра о чем-то шушукались, сидя на теплой печке…

Весна выдалась ранняя. Домовой с удовольствием грелся на солнышке, если выпадала хорошая погода. Следить за домом стало намного легче, Глаша успевала везде. Ее рыжая грива мелькала всюду, а веселый смех был слышен далеко окрест. Изредка исчезала на несколько дней. Где бывала, что делала? Да кто ж ее, непоседу знает! Может на шабаш бегала, может колдовать ходила… Поди угадай. Спрашивать не положено. Порядок – есть порядок.

В такие дни Леший завсегда заглядывал. Вместе с Домовым и поджидали ее возвращения. Тихо радовались, когда слышали знакомый смех. Даже на душе как-то теплее становилось. Хотя… какая там душа у лешего или домового? Но, это было не так уж и важно. Теплее и все тут! А на душе или на чем другом… неважно. Одно слово – ждали и радовались ее возвращению. С ней было не в пример веселей.

Выдумщица большая. Как что-нибудь отмочит! Хоть стой, хоть падай… И откуда что бралось? Вон, намедни, взяла и поколотила Лешего за то, что ноги не вытер и наследил. А когда это лешие ноги вытирали? Придумает же! Весь веник об него обломала, а потом заставила новый из леса принести. Леший конечно мог бы и сбежать или, скажем, спрятаться, но… не захотел почему-то. И веник знатный принес. Прутик к прутику! А потом снова, втроем, чай пили.

Леший поначалу было надулся, но Домовой ему быстро объяснил, что порядок, он и есть порядок! Это тебе не в лесу шастать, в доме должно быть чисто. Нечего грязь таскать. Помирились.

Или вот недавно, Глаша снова удивила соседей. Да так, что они с перепугу попрятались кто куда. Это где же видано, чтобы какая-то штука, полено – не полено, песни пело, да еще и музыку играло??? А то еще, как начнет на разные голоса что-то рассказывать… А что ты хочешь? Одно слово – колдунья! За всю жизнь Леший с Домовым таких колдуний не встречали. Это где ж такое видано, чтоб полено песни пело? И не само по себе, а только тогда, когда Глаша захочет.

Пробовали и Домовой с Лешим уговорить какое-нибудь полено им что-нибудь тоже спеть. Половину поленницы перебрали – нет! Не хотят. Дрова дровами. Не то что песен, а даже слова не вытянешь. Одно слово – колдунья! Попробуй такой не угодить… Глядишь, самого в полено превратит! С нее станется. Вон какая! Но… добрая и душевная. Зазря не обидит никого.

Куда там Кощею до нее или бабе Яге, про которых Лешему дед сказывал. Их счастье, что не дожили. А то бы Глаша им накостыляла по первое число. Пакостники были известные. А Глаша порядок во всем любит. Вон, даже Леший теперь аккуратно ноги вытирает, когда в гости приходит. Порядок – есть порядок! А одному-то в лесу скучно…

Поет Глаша, на пару с радиоприемником, порядок в доме наводит. Леший с Домовым тихонько на печке сидят, слушают. Нравится им, когда хозяйка поет. Голос у нее красивый, певучий. Век бы слушали. А сколько песен знает! Ни в жизнь столько не упомнишь, а ей хоть бы что. Поет и поет. И веселые и грустные, всякие. Да и полено тоже хорошо поет. Но Глаша – лучше! Своя, все-таки. Сейчас ей лучше не мешать, а то выгонит на улицу. А там слышно хуже. Да и не видно… Одно слово, порядок – есть порядок!

– Ну, что? Чай пить будете? – раздался голос Глаши, – Ладно уж, идите к столу. Разговор есть.

Домовой с Лешим удивленно переглянулись.

– Что это с ней? – спросил Домовой, – Раньше никаких разговоров не было, окромя обычных… А тут, на тебе! Разговор!

Леший пожал плечами, но ничего не ответил. Вздохнув, Домовой стал слазить с печи. Следом сполз и Леший. Когда все уселись за столом, Глаша сказала: