Фрэнсис Бернетт - Маленькая принцесса

— Я рада и польщена, что вы доверяете мне заботу о такой прелестной и способной девочке, — сказала она, поглаживая Сарину руку. — Леди Мередит говорила мне об ее необычайном уме. Умный ребенок — истинное сокровище для нашей школы.

Сара спокойно глядела на нее. Ей, как всегда, приходили в голову странные мысли.

«Почему она говорит, что я прелестная? — думала она. — Это неправда. Вот Изабелла у полковника Грейнджа и впрямь красива. У нее розовые щеки, и ямочки, и золотые кудри. А у меня прямые черные волосы и зеленые глаза. Потом, я тощая. Что же тут красивого? Я просто уродка. Это она лжет».

Сара ошибалась — конечно, она ничуть не походила на красавицу Изабеллу, но своя, особая прелесть у нее была. Высокая для семи лет, худенькая, стройная, она привлекала необычным, тонким лицом. Ее густые черные волосы загибались на концах. Глаза — и впрямь серовато-зеленые — были огромные, и хотя ей не нравился их цвет, многим он нравился. Длинные ресницы были просто красивы; и все же она искренне считала себя уродливой и не поддалась на лесть мисс Минчин.

«Вот я, например, солгала бы, если б назвала ее красивой, — думала она, — и знала бы, что лгу. По-моему, я не красивей ее, хотя мы и непохожи. Зачем она все это говорит?»

Позже, познакомившись с ней ближе, она поняла, что мисс Минчин говорит одно и то же всем родителям.

Стоя рядом с отцом, Сара слышала, как он беседует с начальницей. Он привез ее сюда, потому что у леди Мередит здесь учились две дочки, а капитан Кру этой даме доверял. Решили, что Сара будет тут жить, мало того — он хотел бы для нее каких-то особых привилегий: и собственной спальной, и гостиной, и пони с экипажем, и горничной вместо айи, ходившей за ней в Индии.

— Об ее успехах я не беспокоюсь, — весело говорил капитан, гладя дочкину руку. — Трудно удерживать ее от занятий, она слишком много и быстро учится, вечно засыпает с книгой! Она не читает их, мисс Минчин, она их глотает. Ей все мало, и, знаете, она любит взрослые книги, толстые, — стихи, биографии, историю, да еще на разных языках. Не давайте ей слишком много читать. Пусть поездит верхом, купит новую куклу… Ей бы надо играть побольше.

— Папа, — сказала Сара, — если я буду часто покупать кукол, я не смогу их всех любить. Кукла — это близкий друг. Я буду дружить с Эмили.

Капитан Кру взглянул на мисс Минчин, мисс Минчин — на капитана.

— Кто это Эмили? — спросила она.

— Расскажи сама, Сара, — улыбнулся капитан Кру.

Зеленовато-серые глаза глядели серьезно и кротко.

— Это кукла, которой у меня еще нет, — сказала девочка. — Папа мне ее купит. Сейчас мы пойдем за ней. Когда папа уедет, она будет со мной. Мы сможем о нем разговаривать.

Мисс Минчин совсем уж льстиво улыбнулась.

— Нет, что за оригинальный ребенок! — воскликнула она. — Что за прелесть!

— Да, — сказал капитан Кру, крепко обнимая Сару, — она у меня прелесть. Заботьтесь о ней получше, очень вас прошу!

Сара прожила с отцом в гостинице несколько дней, до самого отъезда. Они ходили по магазинам, много накупили — гораздо больше, чем нужно. Капитан Кру был порывист и простодушен; ему хотелось, чтобы у его любимицы было все, чем восхищалась она, и все, чем восхищался он, так что получился гардероб, великоватый для семилетней девочки. Тут были бархатные платья, отороченные дорогим мехом, и кружевные, и вышитые, и шляпы с мягкими страусовыми перьями, и горностаевые пелерины, и муфты, и целые коробки перчаток, и шелковые чулки, и платочки — все в таком количестве, что вежливые продавщицы шептали друг другу: странная девочка с серьезными большими глазами — не иначе как принцесса, а то и дочка раджи.

Эмили они искали долго, обошли много лавок.

— Я бы хотела, — говорила Сара, — чтобы она была не кукла. Я бы хотела, чтобы она слушала меня. Видишь ли, папа, — она наклонила набок головку, — они так смотрят на нас, как будто ничего не слышат.

И они пересмотрели целую кучу кукол, больших и маленьких, светлых и темных, синеглазых и черноглазых, одетых и раздетых.

— Понимаешь, — говорила Сара, — если она не одета, мы отведем ее к портнихе, готовые платья хуже сидят.

После множества неудач они решили разглядывать витрины, а кэб пусть медленно едет сзади. Пройдя две-три лавки, они увидели еще одну, совсем небольшую, и Сара, остановившись, схватила отца за руку.

— Папа! — воскликнула она. — Вот она, Эмили!

Щеки у нее вспыхнули, серо-зеленые глаза засияли так, словно она увидела — кого-то любимого и близкого.

— Она нас ждет, — говорила Сара. — Пойдем к ней!

— Ах ты, Боже мой! — сказал капитан. — Кто же нас представит?

— Я — тебя, ты — меня, — ответила Сара. — Я ее сразу узнала. Может, и она со мной знакома.

Вполне может быть — во всяком случае, вид у нее был очень разумный, когда Сара взяла ее на руки. Она была большая, но не слишком, темно-золотистые кудри покрывали ее как плащ, серо-голубые глаза с настоящими ресницами смотрели вдумчиво и серьезно.

— Да, папа, — сказала Сара, глядя на ее лицо, — да, это Эмили.

Итак, куклу купили, и отнесли к кукольной портнихе, и, после тщательной примерки, заказали ей гардероб не меньше Сариного. У нее тоже были кружевные, муслиновые, бархатные платья, и шляпы, и накидки, и тончайшее белье, и перчатки, и меха.

— Пусть она выглядит как дочка у хорошей мамы, — рассуждала Сара. — А мама ее — я, хотя она мне и друг.

Покупки доставляли бы капитану Кру истинное наслаждение, если бы не одна мучительная мысль: сам он вот-вот расстанется со своим любимым другом.

Ночью он встал с постели и долго стоял над Сарой, которая спала, обняв Эмили. Обе были в обшитых кружевом рубашках, черные волосы смешались с темно-золотыми, и Эмили так походила на настоящую девочку, что капитан Кру просто оторваться от нее не мог. Глубоко вздохнув, он как-то по-мальчишески закрутил усы.

— Ах, моя маленькая Сара! — тихо сказал он. — Ты и не знаешь, как мне будет без тебя трудно.

Назавтра он отвез ее к мисс Минчин и оставил там. Он объяснил, что его делами ведают в Англии стряпчие Барроу и Скилворт, к ним она может всегда обратиться, а они оплатят все Сарины счета. Он будет писать дочери дважды в неделю и очень просит, чтобы ей ни в чем не отказывали.

— Она разумная девочка, — сказал он, — и ничего дурного не попросит.

Потом он ушел с Сарой в ее гостиную, чтобы проститься наедине. Она села к нему на колени и, держась маленькими ручками за лацканы сюртука, долго глядела на него.

— Ты хочешь выучить меня наизусть, — сказал он, гладя ее по головке.

— Нет, — отвечала она. — Я тебя знаю. Ты у меня в сердце. — И они обнялись так крепко, словно никак не могли расстаться.

Когда кэб отошел от дверей, Сара сидела на подоконнике, опершись подбородком на руку, и глядела в окно, пока он не исчез за углом. Эмили сидела рядом с ней и тоже смотрела. Мисс Минчин послала свою сестру Амелию проверить, что делает новая воспитанница, но дверь оказалась запертой.

— Это я закрыла, — сказал изнутри тихий, вежливый голос. — Если вы не против, мне бы хотелось побыть одной.

Толстая и недалекая Амелия благоговела перед сестрой. Она была куда добрее, но не посмела бы ослушаться; и в немалой тревоге спустилась вниз.

— В жизни не видела такого странного ребенка, — сказала она. — Заперлась и сидит тихо.

— Что ж, все лучше, чем орать, — отвечала мисс Минчин. — Я думала, такое избалованное создание перевернет весь дом. Видела я распущенных детей, но уж это…

— Я разбирала ее вещи, — сказала мисс Амелия. — Чего там только нет! И соболя, и горностаи и настоящие кружева… Платья ты сама видела. Как они тебе?

— Смех да и только, — сухо ответила мисс Минчин. — Но в воскресенье, когда мы пойдем в церковь, мы ее поставим впереди, это очень кстати. Просто принцесса какая-то!

Наверху, в запертой комнате, Сара и Эмили, сидя на подоконнике, глядели на угол, за которым исчез кэб; а капитан все оглядывался и махал рукой, не мог остановиться.

Когда на следующее утро Сара вошла в класс, девочки с любопытством уставились на нее. К этому времени все они, от Лавинии Герберт, которая считала себя взрослой, ибо ей было почти тринадцать, до четырехлетней Лотти Ли, успели немало о ней узнать. Они знали, что она будет показательной ученицей и мисс Минчин считает это большой честью для училища. Некоторые видели мельком ее горничную, Мариэтту, которая приехала с вечера. Лавинии удалось пройти мимо Сариной комнаты, когда дверь была открыта, и заметить, что француженка разбирает коробку, присланную из магазина.

— Там нижние юбки с оборками, все кружева и кружева! — шептала Лавиния своей подруге Джесси на уроке географии. — Она их встряхивала. Мисс Минчин сказала мисс Амелии, что глупо и смешно так одевать ребенка. Мама говорит, что детей надо одевать скромно. Сейчас на этой Кру тоже нижняя юбка! Я заметила, когда она садилась.