Энн Хогарт - Мафин и его веселые друзья

– Ну что ж, – сказал Мафин, – хотя мне и не дали самому сделать пирог, зато я сам его украшу.

Он побежал в сад, и тут вдруг ему пришла в голову блестящая мысль: а не украсить ли верхушку пирога ботвой моркови? Она очень красива и похожа на перышки. Но когда Мафин сорвал с грядки зелёный пучок ботвы, он вдруг заметил молоденький лиловый чертополох. Он и его сорвал и, повеселев, побежал со своим букетом домой.

Войдя в кухню, он обомлел. Перигрина не было, но зато пришёл страус Освальд. Освальд вытащил пирог из духовки и наклонился над ним. Мафин притаился и смотрел. Освальд украшал пирог перышками из своего хвоста… Ноздри у Мафина задрожали, а из правого глаза медленно потекла слеза. Разве это был тот чудесный пирог, о котором он мечтал?

Освальд поднял глаза и увидел ослика.

– Иди сюда, Мафин! – весело воскликнул он. – Я узнал, что ты печёшь пирог, и решил мимоходом взглянуть на него. Я отнесу его на стол, и мы будем все вместе пить чай.

– Хорошо, Освальд!.. – печально сказал Мафин, роняя на пол свой чудесный букет. – Пусть будет так. Я сейчас приду. Вот только сниму поварскую шапочку…

Тут он пошевелил ушами и неожиданно обнаружил, что шапочки на голове нет. Куда она могла пропасть? Он выглянул в окно, поискал под столом и даже проверил, нет ли её в духовке. Исчезла! От огорчения Мафин присел.

– Ой! – сказал он. – Вспомнил! Шапка упала у меня с головы в миску, но все были так заняты приготовлением моего пирога, что не заметили её, а я забыл её вынуть. Знаешь, Освальд, – добавил он, – мне совершенно не хочется есть. Но надеюсь, что вам всем пирог очень понравится. Пойду немножко погуляю…

В маленькой хижине жила-была старушка. Вместе с ней жили ее внуки: мальчик Питер и девочка Сэлли. Питеру было девять лет, а Сэлли – семь. Жили они счастливо, но одно только было плохо: бабушка носила башмаки, которые очень сильно скрипели. Еще задолго до того, как бабушка войдет в комнату, слышалось: скрип… скрип… скрип… скрип…

Питеру и Сэлли это очень надоело. И вот однажды Питер воскликнул:

– Придумал! Давай, Сэлли, пойдем в город и спросим у сапожника, что делать с бабушкиными башмаками. Он, уж конечно, поможет нам.

После обеда они пошли в город. Сапожник сидел в своей мастерской и работал.

– Господин сапожник, – храбро сказал Питер, – пожалуйста, посоветуйте нам, что сделать с башмаками, чтобы они не скрипели.

Сапожник положил молоток и улыбнулся:

– Для этого нужен пчелиный воск. Но сейчас у меня его нет. Вам придется обратиться к фермеру.

Питер и Сэлли поблагодарили сапожника и отправились искать фермера. Фермер косил сено, когда дети подбежали к нему.

– Господин фермер, – сказала Сэлли, – пожалуйста, дайте нам немного пчелиного воску, чтобы смазать бабушкины башмаки, а то они очень скрипят.

– Пчелиного воску? – сказал фермер. – Но для этого вам придется обратиться к пчелам. Берегитесь только, чтобы они вас не ужалили! Ульи стоят вон там, на лугу.

Дети пошли на луг, выбрали самый большой улей, сели перед ним на траву и стали ждать. Ждали, ждали, и вот наконец над их головами с жужжанием проле¬тела пчела и уселась на улей.

– Госпожа пчела, а госпожа пчела, – сказали Питер и Сэлли в один голос, – пожалуйста, дайте нам немножко воску!

– А зачем вам воск? – спросила пчела.

– Для бабушкиных башмаков, – сказал Питер.

– Для бабушкиных башмаков – повторила Сэлли. Мы хотим, чтобы они перестали скрипеть.

В таком случае, – сказала пчела, – пожалуй, мне следует помочь вам. Вы правы: нехорошо, когда башмаки скрипят. Подождите немножко, я сейчас вернусь.

С этими словами она влетела в улей, а Питер и Сэлли остались ждать.

Внутри улья послышался шум. Он становился все громче и громче, а потом из улья стали вылетать одна за другой сотни пчел, и каждая пчела несла детям по капельке воска. Вскоре воска стало так много, что Питер и Сэлли закричали:

– Спасибо! Нам хватит! Спасибо!

Они вернулись домой и, когда бабушка заснула, зажгли свечку, растопили на ней воск и намазали бабушкины башмаки. Питер мазал один башмак, Сэлли -другой.

– Готово! – сказала Сэлли. – Теперь бабушкины баш¬маки перестанут так смешно скрипеть.

А утром дети убедились, что труды их не пропали даром: воск сделал свое дело, и башмаки совсем перестали скрипеть. Но бабушка этого и не заметила. После завтрака Питер сказал:

– Вот что, Сэлли: давай-ка разведем костер и сварим себе тянучки. Лучше всего сделать это в малиннике: там бабушка не найдет нас.

Костер пришлось разжигать потихоньку, потому что бабушка никогда не позволяла Питеру и Сэлли самим варить тянучки. Она говорила, что они измажутся и сожгут кастрюлю.

Все шло прекрасно, но в самый волнующий момент, когда тянучки были уже готовы и стали тянуться, раздался голос бабушки:

– Питер! Сэлли! Что вы тут делаете?!

Они даже не услышали, как она подошла: ведь ее башмаки теперь уже не скрипели!

В этот день Питер и Сэлли в наказание остались без сладкого.

"Надо сделать так, чтобы бабушкины башмаки опять скрипели, – решили они, – тогда нам будут слышны ее шаги".

Утром они снова пошли к фермеру.

– Господин фермер, – сказал Питер, – кто-нибудь из ваших животных любит пчелиный воск?

Фермер почесал затылок.

Что ж, – ответил он, – попробуйте предложить его моему ослу Недди. Он ест все что попало.

Спасибо, господин фермер! – сказали дети и побежали домой.

Но им не сразу удалось взять башмаки: ведь бабушка носила их. И только когда она после обеда легла подремать, Питер и Сэлли потихоньку взяли башмаки и побежали на ферму. Они решили, что успеют вернуться до того, как бабушка проснется.

Осел жевал чертополох. Вид у него был недовольный. Еще бы: чертополох – это колючки!

– Съешьте, пожалуйста, воск с бабушкиных башмаков, – попросил его Питер. – Это очень легко: лизнуть два раза, и все тут!

Кажется, Недди обрадовался, но сказал только: "И-а!"

Тогда Питер положил башмаки на землю и отошел в сторону, чтобы Недди его не боялся. И что же вы думаете? Раз, два – Недди проглотил оба бабушкиных башмака.

Бабушка так никогда и не узнала, что случилось с ее скрипучими башмаками. А Питер и Сэлли с тех пор каждый день после школы, а в воскресенье и по два раза, бегали в поле к Недди, который все так же жевал чертополох. Они были уверены, что когда-нибудь да услышат, как в его животе начнут скрипеть бабушкины башмаки: скрип-скрип, скрип-скрип…

Опечаленный Мафин сидел под вишнёвым деревом в саду. Если бы кто-нибудь понаблюдал за ним в это время, то увидел бы, как он поворачивает голову то вправо, то влево, изо всех сил вытягивая шею и стараясь разглядеть свой хвост.

Хвост был длинный, тонкий, прямой, как палка, с маленькой кисточкой на конце. И Мафин с грустью подумал, что ни у кого из его друзей нет такого жалкого хвоста.

Он встал и направился к небольшому пруду, где плавала и ныряла, поблёскивая чёрной атласной кожей, тюлениха Сэлли.

– Ах, Сэлли! – сказал Мафин. – Какой у тебя замечательный хвост! Не то что мой…

– Не унывай, – сказала Сэлли приветливо. – Если тебе непременно хочется сменить свой хвост, я с удовольствием одолжу мой запасной, хотя мне кажется, что твой не так уж плох. Вполне подходящий и даже хорошенький.

Сэлли нырнула в пруд и вскоре появилась с запасным хвостом. Хвост был совершенно мокрый, потому что хранился в скалистой подводной пещере. Сэлли аккуратно прикрепила его Мафину поверх его собственного хвоста.

– Готово! – сказала Сэлли. – Это очень полезный хвост: с ним можно плавать и нырять.

И прежде чем Мафин успел поблагодарить её, тюлениха снова скользнула в воду.

Мафин долго стоял на берегу, чувствуя себя очень неловко с таким непривычным хвостом. Ему всё время казалось, что хвост так и подталкивает его к воде, будто хочет снова стать мокрым и блестящим и поплавать в пруду. И Мафин вдруг сделал глубокий вдох и впервые в жизни нырнул в воду. Хотя он старался во всём подражать Сэлли, ничего не вышло. Он камнем упал на дно, но через минуту выскочил на поверхность, пыхтя, фыркая и пуская пузыри.

– Сэлли, – еле проговорил он. – Сэлли! Помоги! Помоги! Тону!

Сэлли быстро подплыла к нему и помогла выбраться на берег.

– Пожалуйста, забери обратно свой хвост, Сэлли! – сказал Мафин, когда немного пришёл в себя. – Ему бы хотелось сидеть в воде всю жизнь, а я не могу. С твоей стороны было очень мило одолжить мне свой хвост, но я не уверен, что он мне подойдёт.

Мафин немножко посидел на берегу, чтобы отдышаться, а потом тихонько побрёл к пингвину Перигрину, который грелся на солнышке около своей хижины и читал учёную книгу.

– Какой у вас прелестный, аккуратненький хвостик, мистер Перигрин! – сказал Мафин. – Как бы мне хотелось иметь такой же! Его, наверно, легко держать в чистоте и порядке.