Шалва Амонашвили - Педагогические притчи (сборник)

– Дедуля, только одну минутку, хорошо?

Я откладывая ручку, поднимаю голову и улыбаюсь.

– Где ты была столько времени? Я же тебя жду.

– О-о-очень прошу, посади меня на стол!

– Давай, только бумагу не помни.

– Одна свечка для прабабули, а вторая кому?

– Вторая – моему Отцу, твоему прадедушке.

– А где прадедушка, я его не знаю.

– Его давно нет в живых, погиб на войне.

– Прабабуля плакала?

– Плакала, конечно, я тоже плакал.

– Сейчас прадедушка и прабабушка там вместе?

– Да… Смотри, как они разговаривают друг с другом…

– А как они разговаривают?

– Языком пламени… Видишь, пламя свечей играют!

– Языком пламени… Красивый язык. О чем они разговаривают?

– А ты смотри и прислушивайся.

– Прабабушка говорит прадедушке обо мне… Так?

– Думаю, так…

– Что я хорошая девочка, да? Что я знаю много стихов…

– Помнишь, как любила тебя прабабушка? А прадедушка смотрит на тебя и шепчет: «Какая у меня красавица прапраправнучка!»

– Почему три раза?

– Смотри. Этот твой палец – прадедушка, мой отец. Это я – его сын, твой дедушка. Это Паата – мой сын, твой отец. Это ты – дочь Пааты, моя внучка…

– Да, три раза пра-пра-пра… Что это за конверты? Можно взять?

– Бери. Там письмо.

– От кого?

– Его мой отец послал мне, с дороги на фронт.

– Какое старое письмо…

– Когда получил его, я был на шесть лет старше тебя.

– Пять и шесть – одиннадцать. Прочти, пожалуйста.

– Слушай. «Привет, мой мальчик! Как твои дела?

Я соскучился по вам. Ты один мужчина в семье, присмотри за женщинами… Обо мне не грусти. Целую».

– Почему «не грусти»?

– Мой папа успокаивал меня: вот победим фашистов – и вернусь…

– Кто были фашисты?

– Они хотели завоевать нашу страну и начали войну.

– А что на войне?

– Не знаешь, что такое война?

– Видела по телевизору: бомбы взрываются, дома рушатся и люди умирают… Что случилось с прадедушкой? Пуля в него попала? В сердце?

– Когда человек умирает на войне, говорят – погиб. Мой отец погиб… Потому у тебя нет прадедушки…

– Жалко мне прадедушку… плакать хочется…

– Дай сотру слезинки… Не надо плакать… Лучше приласкай его свечу и скажи что-нибудь доброе.

– Можно стихотворение расскажу?.. О розе… Руставели… «Розу как-то вопрошали: ты красива, стан хорош…» Ну как?

– Видишь, мы втроем хлопаем тебе… Но пора спать.

– Что ты делаешь, когда один в комнате? Разговариваешь с ними?

– А как же…

– Но я прислушивалась за дверью, ты не разговаривал.

– Я слушаю их и пишу… вот так…

– Поняла, ты разговариваешь с ними языком пламени свечей… мысленно разговариваешь… Спокойной ночи!

– Дай мне поцеловать тебя за себя и за них!..

А теперь, Отец, об очень важном, что озаряет умение дедушки говорить с внучатами: если дедушка хранит в душе своей ангелов, – какими являетесь для меня Вы – Отец и Мать, – то в нем обязательно родится язык пламени свечей, которым уже владеют дети и который есть тропинка к их сердцу.

Мама!

В душе своей преклоняюсь я преданно перед Величием Бога и перед Божественностью Сердца Матери.

Кто видел своего живого Ангела-Хранителя?

Для меня им была Ты, Мама! Ты вела меня к успехам и спасала от падений. Сердце твое всегда чувствовало меня независимо от расстояний.

Будучи аспирантом, поехал я работать в пионерский лагерь и там заболел. Два дня мучили меня непонятные и невыносимые боли, а на третий – приехала Ты и немедленно забрала. Месяц боролась Ты против смерти и победила. «Откуда узнала, Мама, что я болен?» – спрашивал я потом. «Сынок, видела сон, как ты мучаешься».

В детстве Ты была для меня надеждой и оберегала от дурного глаза. В юношеские годы стала стержнем для моей нравственности. И позже охраняла мою духовность и звала на подвиг. Но теперь, в моем преклонном возрасте, Ты, ушедшая из жизни, укрепляешь во мне веру.

Ты не сделала из меня маменькиного сынка. Нужно было – отправляла меня на испытание судьбой. Нужно было – благословляла мои отчаянные прыжки над бездною жизни. А нужно было – обуздывала мои неуравновешенные страсти. Ты всегда настраивала мое сердце на добро и справедливость.

Но Ты осталась для меня загадкой: не помню случая, чтобы Ты занималась моим воспитанием.

Увлекшись педагогикой и штудируя горы книг, я то и дело приставал к тебе с вопросом и задавал его на «языке науки», вроде:

– Мама, скажи, как Ты воспитывала нас с сестрой? Какие были у Тебя цели, методы, принципы?

Ты всегда уходила от ответа, но однажды не выдержала.

– Как я воспитывала? Никак не воспитывала. Жизнь воспитала вас… Не было у меня ни цели, ни твоих принципов… Была жизнь… Не спрашивай об этом больше…

На этом закончилось «обобщение опыта».

Но спустя десятилетия я осознал, что имею свой первоисточник о тайне воспитания. Он не в библиотеках, не в профессиональных лекциях, а во мне, он мой внутренний классик педагогики. Теперь я знаю, где гнездится Истина воспитания: она в Сердце Матери. Может быть, пригодится мой совет кому-либо из молодых искателей педагогических ценностей: милые мои, поспешите познать Сердце ваших матерей, там вам откроется тайна, которая сообщается только «на ухо», она и есть настоящая наука о воспитании.

Вернулся я однажды домой к утру. Был студентом, работал в школе. Загулял молодой человек и забыл о времени, забыл о маме и сестре. Они, наверное, спят. Осторожно открываю дверь, чтобы не разбудить вас. Но Ты, Мама, сидишь на стульчике у двери и штопаешь мои носки. Увидев меня, ты облегченно вздыхаешь.

– Мама, почему Ты тут сидишь?

– Жду тебя… – сказала Ты безо всякого укора.

– Почему ждала, Мама, я же не маленький? Почему не легла?

И Ты преподала мне урок жизни, урок классической педагогической мудрости. Урок этот я осваиваю до сих пор.

– Ты не поймешь, сынок, почему я жду тебя, пока не будет у тебя своих детей…

Так и случилось. Родились у меня дети, и я понял суть, смысл, «предмет» педагогики: это есть забота взрослого о Ребенке, о раскрытии в нем того Образа, который дан ему от Бога и который может возвести его до божественного благородства. Мамы, многие мамы чувствуют этот великолепный путь своих дочерей и сыновей и потому всем своим существом – мыслями, волнениями, тревогами и надеждами – охраняют каждый шаг своих порой непутевых детей. Вот в чем тайна Материнского Сердца, тайна Божественной Педагогики.

Ты, Мама, навела меня тогда, ожидая у двери, еще на одно открытие, которое постиг я спустя десятилетия; открытие о том, кому и как дается педагогическая Истина. Она дается человеку по мере того, как он сам зреет для ее постижения, как его сущность воспринимает в себе заботу и тревогу о судьбе Ребенка.

Потому можно спросить у искателя Истины, будь он матерью или отцом, учителем или воспитателем: «Имеешь Сердце? Тогда будет открыта тебе педагогическая Истина. Нет у тебя Сердца? Тогда не жди разгадки Истины, ибо только Сердце способно направить интуицию на сокровенное».

Мама!

Ты ушла из жизни так, что я, будучи вдали от Тебя, не смог еще раз вглядеться в Твои мудрые и усталые глаза. Ты ждала меня, но я опоздал.

Сегодня, когда я пишу эти строки, Прощеное воскресенье. В семье мы все простили друг другу всякие обиды, и миру прибавился мир. Мне нечего прощать Тебе, святому для меня Человеку. В Твоем прощении я сам нуждаюсь. «Мама, Свет Ты мой, прости меня, пожалуйста, прости за мои прегрешения перед Тобой, прости за боль, которую причинял я Твоему Божественному Сердцу, ибо не знал, что творил…»

Ты слышишь мой голос, Мама?

Мама!

Когда кто-либо неосторожно спрашивал о Твоем образовании, Ты краснела, как провинившаяся перед целым миром. Какое в действительности было у Тебя образование? В том смысле, как это прекрасное слово применяется в наши дни, получается, что у Тебя было только начальное образование. Окончив сельскую школу, ты вышла замуж, и молодой парень привез девушку в большой город, и вы с нуля начали строить свою жизнь. Условия не позволили Тебе учиться дальше. Выходит, Ты так и осталась необразованная? Смотря что вкладывается в слово «образование» – сумма неких официальных знаний того или иного уровня, или нечто большее. Бог создал человека по образу и подобию Самого Себя, говорят святые источники.

И потому истинное образование суть удивительный процесс раскрытия в человеке Образа Творца. Ты, Мама, имела это образование, самое высшее, и взращивала его плоды на благо ближних.

Чему я научился и учусь до сих пор у Тебя?

Любви, Мама, Любви!

У нас дома не было Нового Завета, негде было достать и нельзя было иметь. Ты редко говорила о Боге, чтобы не вторгаться в наш школьный атеизм. Мы не знали о Великом Гимне Святого Писания. Но всю нашу жизнь, Мама, Ты вела по законам Любви. Ты не читала, но Ты знала: «Любовь долготерпит, милосердствует, не ищет своего, не мыслит зла, не завидует, не превозносится, не гордится, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».