Яан Раннап - Барьер трёх минут

Щёлк! — Ээри включает секундомер и трусит поближе к воротам. Почему бы ему и не трусить? Никто не обратит на это внимания. Ведь он в тренировочном костюме. Его принимают за участника соревнований.

Действительно, прибыли спортсмены. Двое парнишек стоят у грузовика. Но это подкрепление сборной русской школы. Оба они в красных тренировочных костюмах.

Интересно, что сделает Ийберлаан, когда увидит, что Роланд не явился на старт тысячеметровки? Да и что он сможет тогда поделать. Сейчас он мог бы ещё что-то предпринять. Сейчас, например, он мог бы послать Ээри за Роландом. Автобус в полтретьего последний, которым Роланд ещё успел бы к старту. На разминку времени уже не останется, ну да это не так уж важно. Средневик в чрезвычайных обстоятельствах может выйти на старт и без разминки.

Да, сейчас Ийберлаан ещё мог бы прищучить Ээри. Хорошо, что удалось уйти к воротам. И выиграет ли их школа тысячеметровую дистанцию или проиграет — Ээри теперь всё равно. Как и то, кто же в конце концов завоюет кубок. Ведь он-то вне игры. Окончательно. В следующий раз он не придёт на стадион даже в качестве зрителя.

До прихода автобуса остаётся три минуты. У Ийберлаана осталось ещё три минуты, чтобы отдать кому-то приказ. Нет, будем точны: три минуты было бы у Ээри, если бы он решил вскочить в автобус. Он ведь у ворот, возле остановки. Тот, кого Ийберлаан мог бы послать, должен начать свой путь от трибуны. Это потребует дополнительного времени. Десять секунд.

Десять секунд... Три минуты... До чего же много есть людей, для которых это ничего не значит. Для большинства это такая малость, на какую даже не обращают внимания. Пылинка. Пушинка на весах времени. Господи! Десять секунд! Но пусть-ка они попробуют освободиться от них, пусть попробуют оторваться. Легче взять лопату и перекидать гору на другое место. Легче вычерпать стопкой озеро.

«И тогда я понял, что нашу многолетнюю борьбу, наше соперничество, пережившее несколько сезонов, наш спор не решить, кто бы из нас не пробежал быстрее последние метры. Окончательно решит спор тот, кто первым покажет меньше тридцати минут, кто достигнет новой вехи».

Четыре строчки в старом спортивном журнале. Четыре строчки случайно попавшиеся на глаза в библиотеке после третьего поражения от Роланда. Четыре строчки из мемуаров теперь уже покойного стайера.

Воспоминание об этих строчках сейчас словно полоснуло Ээри ножом. Десять тысяч метров — тысяча метров, тридцать минут — три минуты — мгновенно перенёс он прочитанное на себя. Роланд ни разу не выиграл у него с большим отрывом. Три минуты четырнадцать и три минуты шестнадцать секунд. Три одиннадцать и три тринадцать. Но если бы Ээри смог пробежать эту тысячу метров на десять секунд быстрее! Если бы он смог удержаться в пределе трёх минут! Да, тогда их отношения были бы выяснены. Тогда длинные шаги Роланда в конце дистанции ничего бы уже не значили. Тогда было бы как в тех воспоминаниях — дело сделано.

В библиотеке, размышляя об этом, он отступил к окну, включил секундомер и ждал, пока тонкая, как игла, стрелка достигнет тринадцатой отметины. И так несколько раз. Какими коротенькими показались тогда лишние тринадцать секунд!

Что должен делать спортсмен, чтобы за два-три месяца повысить свою скорость и выносливость? Ээри думал, что знает это. Бегать, бегать и ещё раз бегать. Увы, в наши дни в школу не побегаешь. Попробуй-ка побегай, если портфель, набитый учебниками и тетрадями, весит целых полпуда! Вот и пришлось вставать на час раньше и совершать пробежку перед тем, как отправиться в школу, а после школы не идти в кино или к озеру и ещё бегать. Иногда и вечером совершать пробежки по парку. Бегать, бегать и ещё раз бегать. Без твёрдо намеченной цели Ээри никогда бы не смог так. Но теперь у него была цель, была веха, к которой стремиться. Горный пик, который требовалось покорить. Что-то вроде звукового барьера лётчиков. Барьер трёх минут! Он больше не думал о Роланде. Он думал о времени, которое вскоре покажет. Три минуты означали всё: вновь обрести себя, воплотить сокровенную мечту, победить, отомстить за прежние поражения.

Можно считать, что три минуты, бывшие в распоряжении физрука, уже прошли. Вот мелькнул на горе жёлтый кузов автобуса. Очень скоро, почти что сразу заскрипит под шинами песок у ворот и зашипит сжатый воздух, открывая двери. И скрытые в обшивке салона динамики разнесут по всему автобусу голос водителя: «Стадион! Следующая остановка Рынок». И это произойдёт через несколько мгновений. Если гонец Ийберлаана хочет успеть на автобус, он должен бежать, как на стометровке. Но что-то не видно, чтобы от трибуны кто-нибудь бежал. Зато подъезжает автобус.

С-с-с-с! — шипит воздух, распахивая двери. Один: пассажир выходит из автобуса, садятся двое.

Больше уже гонцу Ийберлаана не успеть, даже если он был бы быстрейшим человеком в мире. Сейчас захлопнутся двери. Через две-три секунды. Ээри ощущает всем телом, как водитель протягивает руку к кнопками, и ловит себя на том, что он весь напрягся. Неужели это действительно он прыжком борзой срывается с места? Его ли стремительно мчат к автобусу быстрые ноги? Скользят и со стуком захлопываются двери автобуса. Но он уже внутри.

Во все глаза уставился Ээри на расплывчатое лицо в оконном стекле. Ведь это не может быть он? Или он вдруг раздвоился? Настоящий Ээри, тот, кто покончил со спортом, продолжает стоять у ворот, а тут, в автобусе, мальчишка, каким он был прежде? Когда у него ещё была надежда. Когда у него ещё была цель.

Нет, возле ворот он себя больше не видит. Значит, всё-таки он один. И этот один — в автобусе. Но зачем же? Какое-то время дорога извивается по приозёрной равнине. У белого столба Ээри привычно включает секундомер. Уж коль скоро он на колёсах, можно проверить, за какое время автобус проезжает километр. Только этот эксперимент ничего не даст. Ведь автобус всегда может поехать гораздо быстрее. Сколько секунд вам угодно сэкономить? Пожалуйста. Нажмём лишь чуть сильнее на педаль газа.

Ему, Ээри, поддача газа ничем не помогла. Он не мог долго ждать, ему было невтерпёж. Пробегав неделю по дорожкам парка с двойной нагрузкой, он вложил в кеды двойные стельки и отправился на шоссе. Рано утром. Потому что километровый столб находился довольно близко от дома Роланда, и Ээри не хотел, чтобы его заметили. Асфальт был сухим, чуть присыпанным песком с обочины. Лучшей дорожки нечего и желать. Здесь должны были проявиться истинные возможности.

Конечно, он не надеялся, что сразу пробежит за три минуты. Пика спортивной формы, безусловно, так быстро не достигнешь. Он думал, что покажет три минуты и семь или восемь секунд. Во всяком случае — меньше трёх десяти. И он не поверил своим глазам, когда секундомер показал три пятнадцать.

Конечно, нельзя было удовольствоваться таким результатом. Ведь это даже на две секунды хуже, чем на последних соревнованиях, когда он проиграл Роланду. На следующее утро он повторил контрольный забег. Сжав зубы, он мчался что было сил. «Вчера, ты слишком легко отнёсся к делу, — твердил он себе. — Но теперь покажи, на что способен». Однако стрелке секундомера все эти утверждения были нипочём. Когда у следующего километрового столба Ээри остановил секундомер, стрелка, как и вчера, стояла у отметки пятнадцати секунд.

Загадочная история. Невероятная. Он тогда ещё верил, что законы физики действительны и в делах житейских. Ведь рост мощности пропорционален количеству работы, произведённой в единицу времени. А он поработал как настоящий мужчина. Почему же его мощность не возросла?

Спрашивать об этом нельзя было ни у кого. Тогда ему пришлось бы выложить и всё остальное, что саднило душу.

Автобус с рёвом преодолел ухабы, оставшиеся после прокладки кабеля, и пополз в гору. Сейчас будет остановка.

Самое умное, что мог бы сейчас сделать Ээри — выскочить из автобуса. Ведь автобус идёт кружным путём, и от этой остановки напрямик до стадиона не больше трёхсот метров. Ээри успел бы ещё увидеть забеги на стометровку. А сразу же за ними начнутся прыжки в высоту. Какого чёрта он вообще оказался в автобусе? Какое ему дело, кто будет бежать за школьную команду! Беги, Ээри. Беги, пока не поздно.

С-с-с-с! — знакомо шипит сжатый воздух. И уже поздно. Расплывчатое курносое лицо по-прежнему подрагивает на оконном стекле. Стекло до того запылённое, что на нём вполне можно написать:

3,15       3,15       3,15       3,15

Ну да, от этого шока он к вечеру всё же пришёл в себя. Если человек очень захочет, он сумеет всё оправдать. Одну-единственную неделю попотел, а уже хочешь результатов, — сказал он себе. — Так быстро в ногах силы не прибавится, и так быстро объём лёгких не увеличится, — мысленно твердил он. — Потренируйся хотя бы недели четыре, позаставляй себя целый месяц, а уж тогда начинай замерять время, — упрямо повторял он. Каждое утро. Тридцать одно утро подряд. Когда у человека цель перед глазами, он может многое. Сможет и самое трудное — быть последовательным.