Р. Паласио - Чудо

А еще с нами в комнате спали Росс с Тристаном и Пабло с Нино.

Мы пообедали в столовой и отправились в двухчасовой поход по лесу. Центральный парк этому лесу и в подметки не годится. Потому что лес — настоящий. Раскидистые кроны почти не пропускают солнечный свет, внизу залежи палых листьев и поваленные деревья. Над головой птичьи крики, и щебет, и чириканье. И кругом легкий туман, похожий на бледно-голубую дымку. С ума сойти! Наш проводник показывал нам все-все-все: разные виды деревьев, мимо которых мы проходили, насекомых под корой пней, оленьи и медвежьи следы. Рассказывал, какие вокруг поют птицы и как их разглядеть. Я понял, что мои бионические уши дают фору обычным ушам, потому что я почти всегда слышал птиц первым.

Когда мы возвращались в лагерь, начался ливень. Я надел дождевик и натянул капюшон, чтобы уберечь Лобот-аппарат, но джинсы и ботинки промокли насквозь. А на остальных ребятах вообще сухой нитки не осталось. Зато было так весело! В домике мы устроили битву мокрыми носками.

Дождь зарядил надолго, и большую часть дня мы прослонялись по комнате отдыха. У них там стоял стол для пинг-понга и приставки с доисторическими играми, вроде «PacMan» и «Missile Command», и мы резались в них до ужина. Когда дождь закончился, мы развели настоящий костер. Правда, бревна, на которых можно сидеть у костра, все еще были сырыми, но мы бросили на них куртки, а сами грелись у огня и жарили на нем зефирины и сосиски — и это было так вкусно! Мама оказалась права про комаров: они кружили вокруг нас тучами. Но, к счастью, я попрыскался, прежде чем выйти из домика, и меня не сожрали заживо, как некоторых моих одноклассников.

А как же здорово было сидеть у костра, когда стемнело! Мне нравилось, как искры взлетают в небо и исчезают в ночном воздухе. И как пламя освещает лица. И как огонь потрескивает. Лес такой темный, что ничего кругом не видно, зато наверху, в небе, — миллиард звезд. Небо тут другое, не как в Норт-Ривер-Хайтс. Похоже на небо в Монтоке: как будто кто-то высыпал соль на черный полированный стол.

Я так устал, что еле дотащился до нашего домика, и никакая засыпательная книга мне не понадобилась. Я отключился почти в тот же миг, как голова коснулась подушки. Точно не помню, но, может быть, мне снились звезды.

И следующий день был что надо. Утром мы катались на лошадях, а днем залезали на огромные деревья — наши проводники нам помогали. Когда мы к ужину вернулись в лагерь, то опять валились с ног от усталости. После ужина нам сказали, что у нас есть час на отдых, а потом мы поедем на автобусе — недолго, минут пятнадцать — на лагерный «полигон», где будет Ночь кино под открытым небом.

Я до сих пор не успел написать письмо маме, папе и Вие, вот я и сел за него после ужина и рассказал обо всем, что мы делали в тот день и накануне. И представлял, как буду читать им это письмо вслух, потому что раньше меня оно уж точно домой не попадет.

Мы приехали на полигон в половине восьмого, солнце только начало садиться. На траве лежали длиннющие тени, а облака светились розовым и рыжим. Как будто кто-то взял пастель и пальцами размазал ее по небу. Я, разумеется, видел красивые закаты в городе — вернее, обрывки закатов между зданиями, — но я не привык, когда вокруг столько неба, куда ни глянешь. Здесь я наконец понял, почему древние люди считали, что земля плоская, а небо — купол. Так все и выглядело, если смотреть на небо, стоя посреди большущего поля.

Мы приехали раньше остальных школ, так что успели вдоволь наноситься по полю. А потом учителя сказали, что пора занимать хорошие места. Мы расстегнули сумки и разложили спальники на траве — как пледы на пикнике — перед громадным киноэкраном. Потом мы двинули к продуктовым фургонам, припаркованным на краю поля: перед началом фильма надо было загрузиться чипсами и газировкой. Там были еще и палатки, как на фермерском рынке, в которых продавались жареные орешки и сахарная вата. А рядом разбили несколько ярмарочных шатров, таких, где, например, можно выиграть плюшевую игрушку, если попадешь мячом в баскетбольную корзину. Мы с Джеком пытались что-нибудь выиграть, но безуспешно. Зато Амос, говорят, выиграл желтого бегемота и подарил его Ксимене. Это была новая парочка, и о ней последнее время все сплетничали: еще бы, качок и отличница.

Если стоять рядом с продуктовыми фургонами, видно, что примерно треть поля, а точнее все, что по ту сторону огромного экрана, засажено кукурузой. А по эту сторону — только трава. А кругом лес. Солнце садилось все ниже и ниже, и высокие деревья на опушке были темно-синими.

Когда приехали автобусы других школ, мы уже развалились на своих спальниках прямо перед экраном: лучшие места на всем поле! Все угощали друг друга разными вкусностями, и было так здорово! Мы с Джеком, Джун, Россом и Майей играли в «Уно». Мы слышали, как приходят дети из других школ, но почти их не видели. Хотя небо было еще светлое, солнце уже скрылось: облака казались огромными тенями, а внизу, на земле, все стало фиолетовым. Мы даже карты различали с трудом, хотя держали их перед самым носом.

А потом, без всякого предупреждения, по краям поля одновременно зажглись все фонари. Как огромные прожекторы на стадионе, Я вспомнил ту сцену в «Близких контактах третьей степени», где приземляется корабль пришельцев и звучит вот эта мелодия: та-да-дан-та-дан. Все захлопали и завопили, как будто и в самом деле на наше поле приземлились пришельцы.

Из огромных колонок рядом с прожекторами загремело:

— Всем добро пожаловать! Добро пожаловать на двадцать третью Ночь кино под открытым небом! Добро пожаловать, учителя и ученики из средней школы Уильяма Хита… — Аплодисменты и вопли с левой стороны поля. — Добро пожаловать, учителя и ученики из гимназии Гловера… — Снова аплодисменты и крики, теперь справа. — И добро пожаловать, учителя и ученики из школы Бичера! — Теперь и мы захлопали и закричали во все горло. — Мы очень рады, что вы приехали к нам в гости и что погода нас не подвела. И правда, что за чудная ночь! — И опять вопли и крики, уже отовсюду. — Перед началом фильма прослушайте несколько важных объявлений. Турбаза «Брорвуд», как вы знаете, заботится о сохранении природных ресурсов и окружающей среды. Пожалуйста, не оставляйте после себя мусор. Убирайте за собой.

Берегите природу, и она будет беречь вас. Не заходите за оранжевые конусы по краям: гулять по лесу и по кукурузному полю запрещено. Пожалуйста, сведите к минимуму перемещения по территории: даже если вам не хочется смотреть кино, не мешайте другим, будьте вежливы, воздержитесь от разговоров, не включайте музыку, не бегайте. Туалеты расположены рядом с торговыми палатками. Когда закончится кино, просим вас не отходить от своих учителей и одноклассников, чтобы благополучно добраться в темноте до автобусов. Обычно как минимум один человек теряется: учителя, постарайтесь, чтобы это не был ваш подопечный! Итак, а сегодня мы будем показывать… «Звуки музыки»!

Я тут же захлопал, хотя «Звуки музыки» смотрел уже раз пять, потому что это самый любимый фильм Вии. Но море людей (не из Бичера) засвистели, заулюлюкали и загоготали. Во дают. Кто-то справа даже кинул банку газировки в экран, что, кажется, возмутило мистера Попкинса. Он встал и поглядел туда, откуда летела банка, хотя что разглядишь в такой темнотище?

Началось кино. Прожекторы погасли. Мария, послушница из монастыря, кружилась на верхушке горы. Стало холодно, и я надел желтую толстовку, которую мне купили в Монтоке, а потом настроил звук в слуховом аппарате, облокотился на рюкзак и стал смотреть.

«Холмы наполнены звуками…»

В занудной части фильма, где Рольф и Лизль поют: «Тебе шестнадцать, а будет семнадцать», Джек пихнул меня в бок.

— Чувак, мне нужно в туалет.

Мы встали и пошли, лавируя между одноклассниками. Джун помахала нам, когда мы проходили мимо, и я помахал ей в ответ.

Дети из других школ толпились у продуктовых фургонов, играли в ярмарочных шатрах или просто болтались без дела.

К туалетам, естественно, тянулась длиннющая очередь.

— Нет уж, пошли искать дерево, — сказал Джек.

— Ну ты даешь, Джек, — ответил я. — Дерево! Давай подождем.

Но он уже направился к деревьям на опушке — за оранжевые конусы, куда нам запретили заходить. И, конечно, я пошел за ним. И, конечно, у нас не было фонариков, потому что мы их забыли. А уже совсем стемнело, и в лесу за десять шагов ничего не было видно. Спасибо хоть, отблески экрана немного помогали ориентироваться. Так что, когда из лесу нам навстречу вышли трое с фонариком, мы их узнали: это были Генри с Майлзом и Амос. Наверное, им тоже не захотелось стоять в туалетной очереди.

Майлз и Генри все еще не разговаривали с Джеком, зато Амос недавно перестал с нами воевать. Он кивнул, когда проходил мимо.