Михаил Коршунов - День веснушек

На перроне останавливались люди, смотрели на меня. Я была с цветами в руках, при корреспонденте и группе встречающих.

Дома я репетировала — как выхожу из вагона, что говорю, как говорю. Мама смотрела и смеялась. Характером я в маму, когда смеюсь; а когда серьёзная, то это я характером в папу. У меня два характера: один от мамы, другой от папы. Мамин характер начинает побеждать папин.

Не знаю, хорошо это или плохо. Я подожду, когда у меня появится ещё один характер, третий. Мой собственный. Хотя он уже появляется, это когда я свищу художественно. Потому что ни мама и ни папа художественно не свистят.

Мама работает на часовом заводе. Я ношу часы, сделанные на этом заводе, — плоский и маленький будильничек, закрывается крышечкой. Я ношу его на ленте, словно это медалька. Часы подарила мама. Они её конструкции.

А папа у меня военный и учится в военной академии. Мы с папой часто разговариваем о войне и мире.

Так вот, перед отъездом я репетировала всё, что со мной должно было произойти. Ходила по комнате с чемоданчиком, вертела головой, останавливалась, делала вид, что говорю. В общем, я сама себя тренировала.

Мама изображала публику, зрителей. Или какого-нибудь представителя.

О том, что я так тренируюсь, я не рассказывала никому — ни Гале, ни Мише. Даже Алёше. Стеснялась.

Алёша совершенно прав, когда требует от меня серьёзности. От моего характера. Поэтому я и репетировала всё, что со мной должно было произойти. Добивалась настоящей серьёзности.

Ведь это я отправлялась не проста в ТАСС или даже на беседу с каким-нибудь иностранным представителем, а выезжала за пределы своей Родины.

* * *

В гостинице меня проводили на третий этаж, показали комнату, в которой буду жить. И я осталась одна.

Поглядела в окно, и мне очень понравилось — шумная, весёлая улица с вереницами автомобилей и тяжёлыми автобусами. Я долго разглядывала улицу, витрины магазинов, пешеходов. Передо-мной была незнакомая страна. На вокзале и когда потом ехали по городу на автомобиле, я ничего не могла разглядеть: мне всё время приходилось отвечать на вопросы, не терять внимания и не отвлекаться.

И я ничего не видела. Всё мелькало и проскакивало мимо меня. А теперь я одна и могу постоять у окна.

Прочитала названия фирм «Кока-кола», жевательной, резинки «Пури-кумми», «Шелл» — это бензин. В магазине электротоваров в витрине была устроена современная комната. Стояло удивительное кресло. Я никогда такого не видела: большой розовый шар на подставке. Н в него надо было садиться как в шар, с ногами. Внутри горела лампочка.

Нет, не так я начинаю свою работу. Увлеклась каким-то креслом. Неужели это мой собственный, третий характер? И опять не хватает серьёзности.

Я достала из чемодана необходимые вещи. Умылась и переоделась.

После обеда ко мне заедет Рээт, и мы должны будем с ней составить план моего пребывания в Финляндии.

Я жую «Пури-кумми» — жевательную резинку.

Никогда не думала, что моя первая настоящая встреча с финскими ребятами состоится так вот неожиданно, без плана.

Меня угостили резинкой. Кусочком. И я поло-жила его в рот и начала жевать.

Произошло это на следующее утро перед входом в гостиницу, в которой я живу. Мы должны были ехать с Рээт и господином Тиганном в сейм. Это по плану. Рээт сказала, что хотя сейм сейчас и распущен на каникулы, но надо поглядеть здание и зал, где сейм заседает. И этот пункт в плане был записан первым.

Я согласилась. Мы с Мишей и Галей брали в фототеке ТАСС снимки парламентов, конгрессов, заседаний Верховного Совета СССР, а теперь я сама должна была увидеть зал, где заседает сейм Финляндии.

Я спустилась пораньше на улицу и столкнулась с ребятами. Они бросали мелкие монеты в игровой автомат. В автомате можно было выиграть жевательную резинку. Один из них выиграл и начал всех угощать по кусочку. Угостил и меня. И тут мы познакомились. Мы говорили на смеси из английских слов, финских (которые я знала), русских (которые они знали).

Ребята были в джинсах и в куртках из джинсового материала.

Я спросила у них: надо ли носить пистолеты, если носишь джинсы? Потому что об этом спорят во многих школах в Америке, в штате Техас. Если джинсы, то должен быть сбоку и пистолет.

И тут мы все перестали жевать резинку. Как-то получилось само по себе. Очевидно, серьёзность проблемы требовала серьёзного к ней отношения. А когда говоришь и жуёшь резинку, вид у тебя несерьёзный. А может быть, мне это только кажется?

Финские ребята подумали и сказали, что пистолеты, конечно, нравятся всем мальчишкам. И когда в кино стреляют, это здорово интересно. И когда…

В общем, ребята не могут ничего сразу ответить. Проблема на самом деле оказалась серьёзной и нуждалась в подробном обсуждении.

Потом мы разговорились о летающих тарелках. И опять начали двигать челюстями.

Ребята сказали, что видели мою фотографию во вчерашней вечерней газете — как я стою на перроне вокзала с девочкой. Теперь бы они меня узнали, а сразу не узнали. Девочка подарила мне цветы, а ребята подарили мне картинку с маленьким автомобилем. Такие картинки тоже можно выиграть по автомату вместе с резинкой.

Подъехали Рээт и господин Тиганн. Я спросила у господина Тиганна:

— Можно, чтобы к нам присоединились мои новые друзья?

— Если они свободны, то конечно.

Ребята оказались свободными.

Мы поехали.

Автомобиль был большой, и мы все поместились в нём. В блокноте у меня был маленький автомобиль — на картинке, подарок. Я его спрятала.

Мы ехали по главной улице Хельсинки. На крыше высокого дома я заметила три стеклянных кубика. Один из них горел.

Я спросила, что это.

— Показывает погоду. Будет дождь или нет, — ответила мне Рээт. — Сегодня дождь будет. Зелёный кубик горит.

Светило солнце, и было тепло. Но с моря может прийти дождь. Так часто случается в Финляндии.

Мы ехали в потоке машин. Среди этого потока я sea узнала автомобиль, который был нарисован у меня на картинке. Я даже достала картинку и проверила.

Кто-то из ребят сказал:

— Фольксваген.

Он напоминает жука. Разноцветные жуки бежали по городу среди тяжёлых автобусов.

Здание сейма было в конце улицы. Высокое, белое, с колоннами.

Мы прошли сквозь большие двери и поднялись наверх. Вышли на балкон в большой полукруглый зал.

На балконе обычно сидят гости. Депутаты — внизу, в зале. У каждого своё место.

Я увидела статуи плодородия. Электрическое табло для голосования, трибуну.

Вместе с нами на балконе были ещё туристы.

Они говорили по-немецки. Наша группа тоже выглядела как туристская — я и ребята, только мы говорили сразу на трёх языках.

Потолок в зале был из сахарного тростника. Это чтобы всё лучше было слышно. Так мне объяснил господин Тиганн.

На прощание мне подарили фотографию сейма. Один служащий в форменной шапке и тужурке. Был похож на моряка. Я поблагодарила его и сказала, что у нас в школе есть международный зал, где мы и повесим эту фотографию рядом с парламентами других стран.

Когда мы вышли из здания сейма, то ребята начали предлагать свои идеи осмотра города. Они сломали наш официальный план. Так мы попали в школу, в которой не должны были сегодня оказаться. И попали вместе с моими новыми друзьями. Одного из них звали Вейки. Это была его школа.

Нас встретил директор. Я старалась быть по-настоящему серьёзной, такой, какой я была дома, когда всё репетировала. Директор показал школу. Я ходила по классам. Раздеваются ребята рядом с классами, каждый рядом со своим. Это удобно. Потом в коридоре умывальники для малышей. Тоже удобно.

Мне показали карточки с расписанием уроков на неделю. Такие карточки есть у каждого ученика и преподавателя. Вроде календариков. На карточках нарисован самолёт. Я взяла одну с собой, чтобы показать своим ребятам.

Очень мне понравился класс домоводства. Здесь была кухня с холодильником, мойками, сушилками для посуды. Девочки пекли печенье, когда мы пришли. Такое вкусное, с маком и изюмом. Это мне напомнило, как и мы у себя по домоводству тоже что-нибудь печём. Один раз испекли большой настоящий торт и украсили его корзиночкой с клубникой.

И ещё мне очень понравился физкультурный зал. Всё в нём было сделано из светлого дерева.

В коридорах было много чёрных зонтиков. С ними ходят здесь не только девочки, но и мальчики. Они мне показали прямо в коридоре, как это они ходят. Я представила под зонтиком Алёшу: важный— настоящий президент. А у Миши зонтик обязательно бы звенел. Карман звенит, и зонтик бы звенел.

Вейки наврал, что ему не надо было в школу. Он опоздал и теперь извинялся перед директором. Ему хотелось побыть с нами и показывать город вместе со всеми. Это он сказал директору.

Мне было неудобно, что так получилось. Но директор сказал, что он Вейки прощает. И он рад, что Вейки заставил нас побывать у них в школе.