Рассказы о таежном докторе - Виталий Титович Коржиков

Было очень жарко. Я спускался из лесу к океану и торопился: припекало. Камни так раскалились, будто их держали в печке. Но неожиданно я остановился и притих.

Навстречу мне выбежало стадо оленей.

Они были в светлых пятнах, будто лужайки в цветах. Самцы гордо поднимали вверх бархатные рожки, самочки нежно ставили на дорогу копытца и осторожно оглядывались.

И вдруг в стороне пробежал странный олень. Рогов на нём не было, будто его постригли наголо в какой-нибудь таёжной парикмахерской! Оттого-то он, наверно, как мальчишка, стеснялся и бежал стороной. Следом за ним прыгнул через дорогу ещё один такой же, потом третий! Где их постригли? Для чего?

Я рассказал про эту встречу Исааку Ивановичу. А он улыбнулся в усы и взял меня за плечо: «Пойдём со мной».

Мы пришли к большому деревянному складу и только шагнули через порог, в сумраке запахло травами: валерьяной, лимонником, земляникой. Сильней, чем в самой глубокой тайге!

Повсюду в связках лежали и висели разные чудные коренья.

На столе у кладовщика, как человечек, стоял, растопырив веточки, корешок женьшеня. А под потолком, в углу, висели совсем незнакомые корни.

— Узнаёшь? — спросил Исаак Иванович.

Я присмотрелся и чуть не ахнул. Там висели оленьи рога.

А Исаак Иванович погладил рожки ладонью и успокоил меня:

— Ничего страшного! Олешки их всё равно сами погодя сбросили бы. Стали бы отращивать новые. А из этих рожек, пока они не застарели, такие лекарства сделают, что они самого больного или раненого на ноги поднимут. Вот какая в оленьих рожках сила! Так и получается: мы олешек кормим и лечим, а они нас. Друг другу помогаем.

— А что же, они охотно отдают свои рога? — спросил я.

— Не всегда, — усмехнулся Исаак Иванович. — Но есть и такие, которые нам помогают. Друзья, да и только! Вот с Жуликом мы хорошо подружились!

И Исаак Иванович стал вспоминать про Жулика.

Весна в тайгу пришла рано. Поднялся высокий папоротник, и на деревьях густо разрослись листья. Но с океана на сопки взбирался туман, и дни стояли угрюмые, неприветливые.

В один из таких дней Исаак Иванович со старым егерем пошли проверить, цела ли изгородь оленьего парка.

Вошли в парк — и сразу стало сыро, темно, ничего не видно в тумане. Того и гляди, напорешься на сучок. Идут, от мокрых кустов локтями отгораживаются. И руки намокли, и одежда вымокла.

Вдруг егерь наткнулся на что-то мягкое. Нагнулись, а на куче прошлогодних листьев — оленёнок. Лежит, замерзает. А оленухи нет. Что делать? И лиса его может схватить. И набредёт барсук — тоже полакомится.

Взяли они оленёнка на руки, принесли домой и давай из бутылки тёплым молоком отпаивать.

Смотрят — открыл глаз, поглядывает… Положили его поближе к печке — пусть отогревается. А сами по очереди с молоком к нему бегают. То один, то другой!

Отогрелся малыш!

Проснулся утром Исаак Иванович, слышит — олешек копытцами стучит: тук-тук, тук-тук! Вот вышел на порог, вот во двор, а там его уже ребята ждут. У каждого что-нибудь вкусное в руке.

Поиграл оленёнок с ними, пошёл дальше. К собакам.

Собаки на него как начали лаять! А он с ними играет, головой в бока тычется.

Собаки удивились, хвостами завиляли, а потом сами с ним играть начали. Куда олешек — туда и они.

Пришёл егерь, сел на ступеньки и говорит:

— Смотри, каков жулик! Ко всем приладился! Со всеми знакомится.

Так и прозвали его Жуликом.

Спешила домой одна работница, поманила олешка, говорит:

— Пойдём со мной! Угощу!

Понял Жулик! Забежал в дом, копытцами по лестнице: тук-тук, тук-тук! На третий этаж поднялся. Ничего не боится!

Исаак Иванович с егерем переглянулись: такой храбрец в деле пригодится: пустили Жулика в стадо.

Пришла пора доктору оленей взвешивать. Боятся они. Никто первым не идёт!

Кликнули Жулика.

А он застучал копытцами и без всякого страха — прямо на весы.

Потянулись за ним и другие олешки.

Вырос Жулик. Настоящим оленем стал. А тут уже время в стаде панты срезать. Кого пригласить первым? Жулика!

Завели его в станок. Срезали рога. Как подпрыгнул он — и через забор! Тоже обиделся. Но ничего, скоро снова прибежал. Трётся безрогой головой. Не сердится на друзей.

Жаль вот только, что и друзьям приходит пора расставаться. Решили оленеводы поселить оленей в другом месте, на красивом острове. Там их ни тигр не тронет, ни волк не достанет.

А как до острова добраться? Только пароходом!

Стоят олени на причале, боятся мачт, труб, палубы. А Жулик походил, посмотрел, и вдруг за доктором по сходням: стук-стук — всему стаду пример подаёт. Запрокинул рога, грудь вперёд — настоящий олений капитан.

Зашумела-заплескалась вода за пароходом. Смотрят оленеводы: повернулся Жулик к берегу и как затрубит на прощанье! Тут и все с причала как закричат ему:

— До свидания, Жулик!

Я потом часто проплывал мимо острова и видел на берегу оленей. Выйдут к самым волнам, вытянут шеи, смотрят на пароход. А я думаю: «Наверное, там уже дети и внуки Жулика прыгают!» И старался самого Жулика разглядеть, но это трудно. Олени издали все очень похожи друг на друга.

— …Очень хорошо, когда люди умеют дружить с животными, — сказал Исаак Иванович. — Животные любят друзей. Они и сами между собой дружат.

— Так разве у них настоящая дружба? — засомневался я.

— Ещё какая! Самая настоящая! — воскликнул Исаак Иванович. — Вот послушайте, я вам расскажу ещё один случай…

Я, может быть, не всё запомнил так, как мне говорил Исаак Иванович, но самое главное я помню хорошо.

Уже три дня дивизия штурмовала старый немецкий город. По укреплениям фашистов била наша артиллерия. И два полковых конька — Гнедок и Серый — то и дело тянули на батарею зелёную повозку со снарядами.

Мимо них по лесной дороге мчались танки, то слева, то справа грохали взрывы. Но кони смело тянули повозку вперёд. За два фронтовых года они привыкли и к лязганью гусениц, и к рёву самолётов. И только когда снаряд взрывал землю совсем рядом, они, вздрогнув, на миг прижимались