Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!

— Кто-нибудь один бегите в поселок за подмогой! — распорядился он. — Самим нам не потушить.

— Мара, живо! — скомандовал Алька.

Спящих гуляк, совершенно обалдевших, выволокли из дыма. Они ничего не понимали, только ошалело таращили глаза.

— Пьяные в стельку, — сказал Янкин отец. — Нет, на шпионов они не похожи.

— Вовка, Лара, посторожите их, как бы не сбежали! — на всякий случай поставил охрану Алька. — А остальные быстро тушить пожар!

В поселке стояла тишина. Старые рыбацкие дома, по-свойски прилепившись друг к другу, словно дремали в этот полуденный час. Колхозная контора была на замке, сельсовет тоже. На улице ни души.

Вконец запыхавшись, влетела Мара во двор к Лапиням.

Меткий Гарпун колол дрова у сарая. Он сделал вид, что Мару не замечает.

— Карав, не смей! — уняла Айна разъяренного пса. Оскалив зубы, он уже готов был вцепиться в икры чужой девочке.

— Лес горит! — еле выговорила Мара. — Дай напиться!

Немножко отдышавшись, она рассказала все по порядку.

— Ты слышал, Марцис? — окликнула брата Айна.

Меткий Гарпун подошел — нос кверху, руки в карманы.

— Чего надо, говори короче! — сквозь зубы процедил он. — Мне некогда лясы точить.

Мара повторила все сначала.

— Врешь! — не поверил Меткий Гарпун. — Снова хотите заманить нас в ловушку? Скажи своим бледнолицым, пускай они поумнее басню выдумают: в нашем лесу шпионы, ха-ха-ха! И потом у нас на сегодня совсем другие планы.

Меткий Гарпун повернулся, считая, что разговор окончен.

— Даю честное пионерское! Они украли у нас ружье и подожгли лес.

— У нас с бледнолицыми никаких дел быть не может. Сами управляйтесь, как знаете.

— Упрямый осел, неужели ты не понимаешь, что она говорит правду! — вышла из терпения Айна. — Все мальчишки дураки, а наши — совсем безмозглые идиоты. Ведь лес-то наш, государственный.

— Клянись: «Пусть молния убьет меня на месте, пусть атомная бомба упадет мне на голову, если я вру», — потребовал у Мары Меткий Гарпун.

— Дубина ты стоеросовая! — прошипела Айна. — Бежим, Мара, на почту, позвоним оттуда в лесничество.

До Марциса наконец-то дошло, что сейчас не время для шуток. Не прошло и десяти минут, как рыбачий поселок ожил. Ребята с лопатами, топорами и пилами выскочили на улицу.

— Обуйтесь! — наставляли матери. — Ноги опалите.

Стряхнув с себя полуденную дрему, подхватились и пожарники. Подъехал колхозный грузовик, забрал народ и покатил к лесу. Мара села в кабину к шоферу и показывала дорогу. Рядом с ней сидел милиционер с винтовкой в руках.

Когда машина подъехала к месту происшествия, пламя с молодой поросли уже перекинулось на большие сосны. Начальник пожарной команды сразу же оценил положение.

— Взрослые сюда — пилить деревья, а ребята — лопатами счищайте мох и глушите огонь ветками! — скомандовал он.

Алька яростно бился с огнем, стиснув зубы. А Майгонис вообразил, что он сражается со стоглавым змеем.

— Вот тебе! — Он отсек одну голову мохнатой веткой и усмехнулся. Но огненные языки уже тянулись с другой стороны. Майгонис замахнулся для нового удара.

Лара чуть было не осталась без косы. Горячая искра сверху упала прямо ей на волосы. Хорошо еще, что Янка вовремя заметил и потушил. Меткому Гарпуну пылающей веткой опалило руку, но он даже не застонал, когда Лара очищала и бинтом перевязывала ему руку. Гунтис время от времени вынимал свой блокнот и тут же на месте брал на заметку самое главное. Этими страницами, рябыми от копоти и черных оттисков пальцев, бригада впоследствии очень гордилась.

— Товарищ милиционер, заберите этих двух иностранных шпионов! — Вовка тянул милиционера за рукав. Ему уже надоело сторожить спящих, в то время как другие занимались настоящим делом.

— Да это же наш Джек, — усмехнулся милиционер. — Опять нализался. А этот — тоже старый знакомый, из Риги. Не так давно в нашей столовой драку учинил.

— Так, выходит, они не шпионы? — разочарованно переспросил Гунтис. — Зачем же они вломились на нашу дачу, а потом подожгли лес? И еще говорили между собой условным шифром, я вот тут записал. — Гунтис показал милиционеру свою запись в блокноте.

— А тебе невдомек, что обозначают эти буквы? — спросил милиционер. — МБ — значит мотобот, небольшое судно, плавает в ближних водах, на Балтике, а СРТ — средний рыболовный траулер, этот ходит в дальние рейсы, в Атлантику. Наверно, твои «шпионы» говорили про лов.

Гунтис что-то вычеркнул в своей записной книжке и вернулся к остальным.

— Ну, теперь мне можно идти? — снова заерзал Вовка.

Милиционер поглядел на мальчонку, улыбнулся:

— Придется тебе еще покараулить. Как-никак они преступники, лес подожгли. А если они проснутся и задумают бежать, на вот — свистнешь. — Милиционер протянул Вовке свой свисток и ушел.

Два-три часа прошло, прежде чем опасность миновала и все, усталые, сели отдохнуть.

— А как вы оказались в лесу? — спросил Альку председатель сельсовета.

— Мы преследовали шпи… — начал было Алька, но тут же поправился: — Мы выслеживали воров.

— Молодцы! Если бы не вы, кто знает, сколько бы леса погибло.

— А с виду нипочем не угадаешь, которые рижане, которые местные, — смеялся Янкин отец, оглядывая закопченные ребячьи лица. — Ведь правда, Майгонис?

— Никакой я не Майгонис, я Вилис, по прозвищу Хитрый Угорь, — обиженно пробурчал тот. Раздался дружный смех.

— А ну, народ, садись в машину и по домам, — скомандовал председатель сельсовета.

В лесу остались дежурить двое пожарников.

— Лукавая это штука, — объяснили они, — тлеет, тлеет, а потом как вспыхнет.

Хозяйка только руками всплеснула, когда во двор завернул грузовик с полным кузовом чумазых, но довольных людей.

— Батюшки мои, да что же это опять за представление? Мальчишки — на всех чертей похожи! И вы туда же! Взрослый человек, а разумение детское! — выговаривала она Янкиному отцу — белая рубашка на нем сделалась черной, как земля, а на лбу красовалась грязная полоса. Хозяйка ничего не знала про лесной пожар и думала: не иначе как эти озорники опять что-нибудь натворили.

— Тетечка Шульце, обед готов? — осведомился Алька. — Прямо ужас как есть охота!

— Еще чего, вы будете гонять неизвестно где, а я тут стой у плиты и разогревай вам обед! — бранилась хозяйка. — Ничего с вами не сделается, поедите холодный.

И только когда все выяснилось, она подобрела:

— Но сперва марш на речку умываться. Да как следует, с мылом!

Меткий Гарпун собрался уходить со своими, но Янкин отец его не пустил:

— Вместе работали, вместе и поедим, — сказал он.

Что Шульце хорошая хозяйка, это все уже давно втихомолку признали, но никогда еще ее поварскому искусству не воздавалось такой хвалы. Котлеты с картошкой, черничный кисель и целые горы хлеба исчезали на глазах, будто по мановению волшебной палочки.

— Вот бы нам сейчас скатерть-самобранку! — смеялись ребята.

— Мы бы сразу приказали — двадцать порций мороженого!

Хозяйка стояла возле стола и, довольная, улыбалась.

— Хорошо, что вы поймали этих хулиганов. Ишь, моду взяли — врываются среди бела дня в чужой дом, честных людей пугают. Круг колбасы — бог с ней. Зато они, голубчики, посидят в тюрьме. Ведь их посадят? — обратилась она к председателю сельсовета.

— Непременно, — подтвердил тот.

Когда все было съедено подчистую, Янкин отец пригласил всех ребят — горожан и местных — в сад.

— А теперь рассказывайте, почему вы все время не ладите? — прямо спросил он.

Обе группы, усевшись порознь, особняком, упрямо молчали.

— Говори ты, Марцис! — велел председатель сельсовета.

— Да мы что… — бормочет Марцис. — Если бы они как люди… а они нос кверху…

— Думают, если они из Риги, так можно и выхваляться! — поддержал его Хитрый Угорь.

— И заладили одно: у нас у одних в Риге свой штаб, мы поймали спекулянтов, мы сами сделали футбольное поле, все мы да у нас… Как будто и мы в своем поселке не можем разравнять футбольное поле еще получше, чем у них!

— На язык-то вы горазды! — не утерпел Майгонис. Алька ткнул его локтем в бок.

— У них тут как в детском саду — по горну вставай, по горну спать ложись! — презрительно заметил кто-то из индейцев. — Мы вольные люди, нам это ни к чему.

— А в армии тоже все делается по сигналу, — возразил Янкин отец. — Выходит, по-твоему, что армия — детская забава?

— Какая же тут армия, обыкновенный лагерь! — не сдавался Марцис.

— И в лагере должен быть свой распорядок дня. Что же получится, если каждый будет вставать, когда хочет, есть, когда вздумается, и пойдет, куда его левая нога захочет?