Любовь Воронкова - Сын Зевса

Но македонской разведке лучше, чем самому Клиту, были известны слабые места его позиции.

Александру уже сообщили, где лагерь иллирийцев плохо защищен. Он знал, что ни рвов, ни защитного вала вокруг Пелия нет. Он знал и о том, что форпосты у Клита содержатся небрежно, а стража беспечна…

Две ночи македонская разведка незаметно высматривала расположение войск иллирийцев и тавлантиев. На третью ночь, в самое глухое время, когда даже часовые дремлют, опершись на копье, Александр вместе со своими щитоносцами, стрелками верных агриан и с пехотой двинулся в наступление. Он так спешил, что не стал дожидаться, когда остальное войско присоединится к нему.

Иллирийцы спали у догорающих костров. Спали простые воины, сложив оружие. Спали военачальники, укрывшись в шатрах. Спал и сам Клит, царь иллирийский, посреди своего огромного, нелепо расположенного лагеря…

Тут-то и нагрянули на них македоняне. Крики ужаса, предсмертные вопли сразу наполнили лагерь. Македоняне рубили мечами неприятеля, кого где застали. Иллирийцы и тавлантии падали под копьями, убегая по длинной, непомерно растянутой линии лагеря. Их полководцы беззащитно умирали в шатрах и палатках. Иллирийские воины, успевшие схватить оружие, не знали, что делать, – они не слышали команды ни военачальников своих, ни царя и погибали в бессмысленной битве… Многие бежали в горы, в лес – и тоже погибали, настигнутые македонянами.

Александр искал царя Клита. Он рыскал всюду, без устали поражая варваров своим тяжелым мечом. Он врывался в шатры, где мог укрыться Клит. Клита нигде не было.

Неожиданно окрестные горы, покрытые угрюмым лесом, обагрились заревом пожара. Горела крепость. Она полыхала со всех концов, заволакивая дымом вершину Пелиона.

И тогда Александр понял, что Клита ему уже не поймать. Это он велел зажечь крепость, а сам, бесславно положив свое войско, бежал.

Александр не ошибся. Царь Клит поджег крепость и бежал вместе с Главкией в страну тавлантиев.

Александр победил и на этот раз. Он восстановил старую, установленную Филиппом македонскую границу, которую захватили было варвары. Заключил с царями варварских племен мир и дружбу, которых очень скоро они пришли у него просить. Утвердил над ними свои верховные права.

И после этого построил войско походным строем и вышел вместе с ним на горные дороги, ведущие в Македонию.

– С таким полководцем не страшно идти и на край света, – говорили воины. – Не тот полководец хорош, который добывает победу тем, что кладет свое войско на поле сражения, а тот, кто, побеждая, сохраняет его!

Говорили это искренне. Они знали, что не только отвага воинов выигрывает битвы, но и военный талант военачальника. В талант своего молодого военачальника царя Александра войско поверило отныне и навсегда.

Александр убит!

Эта весть была как удар грома. Она с непостижимой быстротой распространилась по всем эллинским городам, по всему побережью моря.

Александр убит в Иллирии. Он погиб там вместе со всем войском.

Еще раньше, чем в Элладе, об этом стало известно в Македонии. Появились люди, бежавшие из-под Пелиона. Антипатр, на которого Александр оставил Македонию, потребовал их к себе. Беглецы явились измученные, оборванные, подавленные ужасом того, что они видели. Македонское войско попало в западню. Несметные полчища варваров охватили македонян кольцом, и вырваться из этого смертельного кольца было невозможно. Там они все и остались – под страшными стенами крепости Пелия.

Спаслось лишь несколько человек. Они сумели уползти в кусты, в чащобу, и теперь вот добрались домой, чтобы рассказать македонянам о том, что случилось в Иллирии.

Антипатр выслушал их с каменным лицом.

– Я тогда поверю, что Александр убит, когда увижу его мертвым, – сказал он. – А чтобы вам, трусам и предателям, не было повадно давать волю своему лживому языку, я велю заковать вас в цепи и бросить в темницу. Там вы и будете рассказывать друг другу о том, как покинули в опасном бою своих товарищей и своего царя.

Антипатр так и сделал. Больше никто не услышал голоса этих людей. Но тревога, оставленная их речами, пошла по стране, проникая в дома, в семьи воинов, ушедших в Иллирию, перекидываясь из одного города в другой, из одной деревни в другую…

Вошла она и в царский дворец в Пелле, в тихие покои Олимпиады. Эту весть принесла ей заплаканная Ланика. Олимпиада не могла вымолвить ни слова, у нее подкосились ноги.

– Какие-то люди прибежали оттуда, – продолжала Ланика, – говорят, были у Антипатра…

– Позови сюда Антипатра!

Ланика немедленно вышла, чтобы исполнить приказание. Трудно было глядеть в расширенные от ужаса глаза Олимпиады. Да и самой Ланике хотелось рыдать во весь голос. Если это так, ведь погибло все. Ее нежно любимый воспитанник, ее мальчик Александр… Ее брат, Черный Клит, который ушел с ним… Самые дорогие люди!..

Антипатр явился не сразу. Вошел хмурый, суровый, поклонился сдержанно.

– Говори правду, – потребовала Олимпиада.

– Я не знаю правды, – ответил Антипатр.

– А что же ты знаешь? Что там за гонцы были? Где Александр? Где его войско? Ведь они же сказали тебе?

– Я не верю тому, что они сказали.

Олимпиада поднялась, подошла к нему, жадно глядя в его глаза.

– Ты не лжешь мне?

На ее страшно побледневшем лице резко обозначились пятна румян и черные линии бровей. Вместо живого лица на Антипатра глядела трагическая маска с горящими глазами. Антипатр слегка отстранился.

«Испугалась! – подумал он. – Вот когда по-настоящему испугалась… Если так случилось, как говорят, то мщение не замедлит!»

– Я знаю, я знаю, о чем ты думаешь! – сказала Олимпиада. – Я вижу твои мысли. Если погибнет мой сын, погибну и я. Но ты скажи мне – жив ли он? Я приказываю! Я приказываю тебе, слышишь?

– Советую тебе молчать, – сказал Антипатр. – Это будет самое разумное, пока не узнаем настоящей правды.

– Запри ворота. Все ворота. Все входы. И везде поставь стражу. Отряды поставь. Побольше стражи. И немедленно пошли гонцов к Александру!

– Ворота заперты. Гонцы посланы.

– Приведи сюда войско, ведь царь Александр оставил тебе войско.

– Этого я не сделаю.

– Я приказываю!

– Нет. Я буду поступать, как найду нужным, пока царь Александр не снимет с меня обязанностей правителя Македонии. – Антипатр поклонился и вышел.

Наступила ночь, быть может самая страшная ночь в жизни Олимпиады. Фрески на стенах ее покоев таяли, исчезали как дым, и перед ее глазами являлась мрачная долина в иллирийских горах. И в этой долине, стесненной скалами и дремучим лесом, лежало убитое македонское войско. Лежат македоняне, и среди них ее светлокудрый сын, царь македонский…

Она выбегала из душной спальни, охваченная дикой мыслью – пусть запрягут коней, она поедет туда и поднимет тело своего сына!

Ланика успокаивала ее, уводила обратно в комнаты. Тогда Олимпиада требовала, чтобы Антипатр немедленно явился к ней. Пусть он идет в Иллирию с войском! Пусть он идет и отомстит варварам за своего царя! И пусть привезет тело Александра!

Но Антипатр не являлся.

И тогда ужас охватывал Олимпиаду. Антипатр изменил. Он теперь с линкестийцами. Они договариваются убить ее. Она слышит их голоса за стенами, они идут отомстить за сыновей Аэропа, казненных по ее наущению. Они растерзают ее сейчас!

– Никого нет, – убеждала ее Ланика. – Стража стоит на стенах. Все тихо.

Да, Ланика права. Все тихо.

– Ланика, ступай прикажи – пусть дадут мне лошадей. Я поеду в Иллирию. Милый сын мой лежит убитый, а я здесь… в бездействии!

– Я не хочу этому верить, – отвечала Ланика, – дождемся гонцов.

– Но линкестийцы убьют меня этой ночью! Ты слышишь, как они кричат на улице: «Она ответит нам за смерть Клеопатры и ее сына!» Они хотят отнять у меня царство!

– Никто не кричит на улице, – возражала Ланика. И думала, сокрушенно качая головой: «Может быть, сын ее убит, а она думает о царстве!»

– Им не удастся! – повторяла Олимпиада. – Я жена царя македонского и мать царя македонского. Они не вырвут Македонии из моих рук! – И тут же громко стонала: – О Александр! О мой сын! О Александр!

Ланика плакала:

– Хоть бы поскорее утро!

Не спал в эту ночь и Антипатр. Бремя государства лежало на его плечах. Сам вооруженный, он держал под оружием и войско, оставленное ему Александром. На границах он поставил форпосты. Антипатр знал, что вся Эллада кипит сейчас, как котел; Александр убит – долой македонян!

А по горным дорогам к пограничной крепости Пелию скакали его гонцы. Им дан был твердый приказ: увидеть Александра живым или мертвым, увидеть своими глазами и немедленно вернуться.

Если увидят его живым, пусть рассказывают об этом повсюду. Если увидят мертвым, пусть скажут об этом только ему одному, Антипатру.

И теперь, объезжая с отрядом сторожевые посты, Антипатр думал лишь об одном, ждал лишь одного – возвращения гонцов. Что скажут они ему? Какую весть привезут?