Александр Власов - Верхний этаж

— Вы знакомы? — спросил Олег.

Парень, которого Семен назвал Петром Строговым, озадаченно потирал широкий с круглой ямкой подбородок.

— А-а! — наконец догадался он и похлопал по чемодану. — Глазастый!

К крышке была приклеена бирка с его именем и фамилией.

— Не слепой! — согласился Семен. — И тебя насквозь вижу!.. Не вздумай мне петь про призвание — не поверю! Кирпичиками играть — охотников мало!

— Зачем же ты сюда пришел?

У Семена нервно дернулась щека.

Он помрачнел.

— Сказал бы я тебе, да боюсь — заикой станешь!

Он откинулся на подушку и закрыл глаза.

А Боярский в который раз послушно пел про мушкетерскую шляпу с перьями, и долетал с другой стороны перезвон гитарных струн.

Олег взглянул на часы — было около шести. Стоило бы съездить в университетское общежитие за вещами, но очень хотелось есть, и он, чтобы не опоздать на ужин, решил отложить поездку на завтра. С сожалением поглядывал он на объемистый чемодан Петьки Строгова. Если бы тот снова предложил кусочек сала, Олег сейчас не стал бы отказываться. Но Петька молча поднял чемодан с продуктами и осторожно задвинул его под койку.

— Вот бы отыскать! А? — неожиданно прозвучал грубоватый густой голос Бориса. — Найти бы! А? — Он с непонятной восторженностью хлопнул брошюрой по лбу и сел, свесив ноги. — Сорок пудов серебра — ничего слиточек!

Семен приоткрыл один глаз.

— Один строитель уже того — свихнулся!

— Это Кутузов — того! — пробасил Борис. — Подарил попам столько серебра! Они его куда-нибудь под колонны зарыли, когда революция была… Откопать бы! А?

— Губа не дура у тебя! — Семен задумался. — Сорок пудов, говоришь?.. Загнать трудно — заметут! А то бы денег — самосвал с прицепом!

— Я б искал и без всяких денег… Интересно! — Глубоко запрятанные глаза Бориса разгорелись. — У нас в городе старая колокольня обвалилась… Ливень был страшенный — ее и подмыло… Мы там в кирпичах футляр нашли, а в нем — два пистолета кремневые… Интересно!.. В музее сказали — дуэльные… Я потом один все кирпичи перебрал, а которые не развалились — глыбой которые, те молотком простукал… Болтают, в любом старом доме клад захоронен.

— Больше никому не рассказывай про это! — понизив голос, серьезно посоветовал Семен и погрозил пальцем. — Выгонят из училища!

— За что? — не поверил Борис.

— Здесь строить учат, а тебе надо туда, где взломщиков натаскивают!

Борис не обиделся и даже согласился с Семеном:

— Сам знаю… А только нету такого училища. Ломают тоже строители… Потому и приехал сюда.

— Ясненько! — Семен пошлепал себя по коленям. — Значит, так: двоим нужна крыша и жратва. Почему — уточнять не будем! Третий просто болен. Есть такая лихорадка — золотухой называется…

— Кладоискательством, — поправил его Олег.

— Ну и что?.. Ищут-то не навоз прошлого века! Золотуха — точнее! И не перебивай меня, умник!.. Подведем итоги: тр-р-роица собралась в комнате — закачаешься! Если и четвертый такой же строитель — знатная получится бригада!

Семен захохотал и с вызовом уставился на Петьку Строгова.

— Не пой мне про призванье — не поверю!

— Поверишь! — отрубил Петька.

И все вдруг почувствовали, что он не такой уж покладистый, как это казалось. Даже Семен опешил и примирительно, хотя и не без иронии, сказал:

— Можно и так: ты построишь — Борис сломает. Чем не соцсоревнование?.. А мы с Олегом наблюдать будем: кто кого перегонит!

— Почему ты такой злой? — в упор спросил Петька, — На кого злишься?

— Ты все-таки очень хочешь стать заикой! — пригрозил Семен, и его щека забилась в нервном тике, а лицо сделалось отталкивающе угрюмым.

Олег подумал, что такие стычки легко могут превратиться в постоянную вражду с бесконечными ссорами. Тогда не только готовиться к экзаменам, а и спать в этой комнате будет невозможно.

— Хватит вам! — вмешался он. — Каждый живет как хочет, и нечего набрасываться друг на друга.

Семен быстро вскипал, но и остывал так же быстро. Он крепко потер лицо ладонями, унял нервный тик и, как маску, снял хмурое выражение.

— Это верно — набрасываться нечего… Как-никак, а друзья по несчастью… Но не надо на хвост наступать — он у меня давно отдавлен! — Семен прислушался и повеселел — из коридора доносились шаги и хлопанье дверей. — Никак ресторан заработал?..

В столовую шли дружно. Повинуясь цепной реакции, одна за другой открывались двери комнат, и поток ребят в коридоре густел. Около широкого арочного входа в столовую в него вливался второй поток, стекавший по лестнице с верхних этажей. Здесь среди мальчишек виднелись и стайки девчонок, живших на самом верху.

Впереди ребят из комнаты номер семь шагал Борис Барсуков. Брошюру о Казанском соборе он прихватил с собой. Кутузовское серебро не давало ему покоя. Он уже прочитал, что из этого металла были отлиты четыре фигуры, но их так и не выставили в соборе. Куда они делись — об этом в брошюре не говорилось. Может, в примечании сказано? Борис на ходу заглянул в последние страницы и наступил на чью-то ногу.

Девчонка запрыгала на правой ноге, поджав левую, — туфель с нее остался под ботинком Бориса.

— Медведь! — Она сердито тряхнула головой с кудрявыми и черными, как у негритянки, волосами.

— Он просто хочет познакомиться, — пояснил Семен и хлопнул Бориса по спине, — А теперь наклонись и подай девочке!

Борис поднял туфельку.

— Теперь представься! — поучал его Семен.

— Очень надо! — проворчал Борис, но подал туфельку девчонке.

— Медведь! — повторила она уже не так сердито и, сунув ногу в туфельку, побежала за подружками, входившими в столовую.

Обеденный зал вмещал сразу всех учащихся. Каждой комнате был отведен постоянный столик на четыре человека.

— Наш — там. — Петька направился к широкому окну. — Но у нас самообслуживание. Борис уже пошел за ужином. Кто еще?.. Одному на всех не принести.

— Мы сегодня вроде гостей, — напомнил Семен. — Обслужите нас, пожалуйста!

По мелочам Петька никогда не спорил. Он молча свернул к длинной, из никеля и пластика стойке, у которой толпились ребята с подносами. А Семен и Олег подошли к столику с цифрой семь на голубом флажке. Свет из окна падал прямо на столешницу, покрытую чистым салатным пластиком.

— Как нарочно! — недовольно процедил Семен, глядя через стол в широкое окно, за которым сновали прохожие.

— Опять радикулит? — сдерживая смех, спросил Олег.

— Хуже!

Семен стрельнул прищуренными глазами вправо, влево и решительно шагнул к соседнему столику, стоявшему между окон в простенке. За тем столиком с цифрой одиннадцать на флажке сидел пока еще только один паренек. Ничего не говоря, Семен поменял флажки с номерами комнат, поклонился пареньку и любезным жестом указал на столик у окна.

— Прошу!

— Зачем? — удивился паренек.

— Приказ Иннокентия Гавриловича!

— А кто это?

— Директора не знаешь? — Семен окинул паренька презрительным взглядом. — Позвать его сюда? Или сам пересядешь?

— Пересяду, — согласился паренек. — Какая разница!

Позже, когда пришли его соседи, он сам объяснил им, что директор приказал сесть за другой столик. То же самое и Семен сказал Борису с Петькой, притащившим подносы с ужином на четверых. Никто и не подумал возражать, потому что все мальчишки были новичками и не обжили своих мест.

В столовой стоял сдержанный шумок — так всегда бывает вначале, когда ребята нового набора лишь знакомятся друг с другом, а старожилы второго и третьего года обучения еще не вернулись после каникул.

Ужин был вкусный и обильный. Олегу он напомнил домашнюю кухню, от которой он успел отвыкнуть за недели, проведенные в университетском общежитии. А для Семена, не избалованного едой, все казалось «сплошной вкуснятиной» — так он оценил про себя этот первый ужин. Но вслух он никогда своих похвал не высказывал. Молча и торопливо съел винегрет, мясной гуляш и, почувствовав приятную сытость, не спеша принялся за кефир.

Несмотря на сало, недавно съеденное в комнате, Петька ужинал тоже с завидным аппетитом. Только Борис не глядя тыкал вилкой в тарелку и шелестел страницами брошюры, все еще надеясь отыскать следы исчезнувшего серебра.

Молчание за столиком никого не тяготило, кроме Семена.

— Слушай-ка! — обратился он к Петьке, — Я ведь почему там сказал — не поверю… Потому что еще никогда не встречал живого парня, который сам бы хотел стать токарем-пекарем-штукатуром.

— Пекарем я тоже не хочу, — отозвался Петька.

— Ну-ну! — подбодрил его Семен. — Выкладывай! Вдруг поверю!

Петька долго и внимательно смотрел на Семена, но на этот раз не подметил в нем ни насмешки, ни желания как-то поддеть или обидеть.

— Ты в хорошей квартире жил? — спросил он.