Жаклин Уилсон - Девчонки в слезах

— Эй, Рассел, подожди! Что произошло?

Приходится повиснуть на его руке, чтобы он остановился.

— А-а, Элли! Неужто ты наконец меня заметила? — саркастически спрашивает он.

— Что на тебя нашло? Почему ты вдруг хочешь удрать без меня? Мы же идем к тебе домой, да?

— Ну, я-то думал, тебе было интереснее битых полчаса болтать с подругами.

— Полчаса?! Не глупи! От силы полминуты!

— Ты же в школе можешь целый день с ними трепаться.

— Мы не треплемся. Это же мои подруги.

— Не понимаю, что ты в них находишь! У Надин такой вид, словно она целый день провисела вниз головой в пещере с летучими мышами, а твоя Магда…

— Что Магда? — резко спрашиваю я.

— Ну, она выглядит… как… В общем, ее косметика, одежда и… — Рассел слишком откровенным жестом изображает ее грудь.

— Сегодня она не накрашена, и со своей фигурой она ничего не может поделать, глупый. Хотела бы я выглядеть, как Магда!

— Я рад, что ты на нее не похожа. Ты мне нравишься такой, какая есть, Элли, — говорит Рассел, наконец-то посмотрев на меня как следует.

Он кидает взгляд на мою руку.

— Все еще носишь кольцо? — нежно спрашивает он.

Не могу же я рассказать ему про обложку журнала для малышей! И какое это сейчас имеет значение? Мне бы понравилось и кольцо из фольги! Я его обожаю, потому что люблю Рассела. До чего же здорово, что он больше не сердится! Рассел обнимает меня за плечи и чмокает в щеку.

Мимо с хихиканьем и улюлюканьем проносятся глупые семиклассницы. Пытаюсь не обращать на них внимания, хотя краснею.

— У тебя чудесная кожа, — говорит Рассел. — Обожаю твои розовые щечки.

Весь мир становится розовым. Значит, Расселу все равно, краснею я или нет. Ему нравится. И кожа у меня далека от совершенства. По всему лицу лезут прыщи, а нос блестит, и в него можно смотреться, как в зеркало. Я быстро напудрила его в раздевалке (плюс намазала подмышки дезодорантом, провела щеткой по волосам и почистила зубы).

Мы дружно шагаем рядом. Рассел обнимает меня. Мне уютно у него под мышкой.

— Какая ты маленькая, Элли, — говорит он и нежно стискивает мне плечи.

Мне нравится, когда меня называют маленькой. Кажется, я становлюсь крошечной и очаровательной, похожей на эльфа, а не на толстого, неуклюжего гномика. Мне страшно повезло, повезло, повезло, что Рассел мой парень. Мы вместе уже несколько недель, а я все не могу поверить в свою удачу.

Нащупываю кольцо. Может быть, мы будем рядом много месяцев и лет, и однажды на его месте окажется настоящий перстенек.

Никогда не чувствовала ничего подобного — никогда, никогда, никогда. Рассел у меня не первый мальчик, хотя… Что теперь говорить о тупом и неотесанном старине Дэне? Наши отношения не шли дальше дружеских. Ну, целовались, конечно, и ничего больше. Несколько раз нам было очень весело вместе, но никогда меня не переполняло головокружительное счастье. Губы сами растягиваются в улыбку, и, шагая рядом с Расселом, я напеваю про себя его имя.

Сердечный друг, моя вторая половинка… До встречи с ним не понимала, что была совсем одна. После смерти мамы долго не проходило ощущение внутренней пустоты. Конечно, у меня есть папа, которого люблю. Сейчас люблю Анну, даже Моголя, но по-другому…

Надин и Магда… Они всегда-всегда будут моими лучшими подругами, но наши отношения совсем не то, что дружба с Расселом. Мы можем, как другие девчонки, классно проводить время, но сердце не забьется, если Надин меня обнимет, и при звуке голоса Магды пульс останется прежним. Люблю их обеих, но я не влюблена.

Понятно, Рассел злится — ведь я трачу на подружек уйму времени. Ему стоит только взглянуть на меня, чтобы убедиться — он на первом месте. Первый и последний, и никому не вклиниться между нами. Еще крепче прижимаюсь к нему, и он целует меня в макушку.

— Прости меня, Элли, за вредность, — шепчет он.

— Извини, что заставила ждать, — отвечаю я.

— Ладно, пошли ко мне, — говорит Рассел, нежно обнимая меня. — Папа и Цинтия на работе — у нас в запасе почти целый час.

Сердце бьется все сильнее и сильнее…

У Рассела огромная красивая квартира, где все совершенно, — она могла бы вместить целый дом. Большие кремовые диваны, на которых ни пятнышка. На полках в безукоризненном порядке выстроилось богемское стекло. Даже глянцевые журналы на маленьком столике расположились с геометрической точностью.

Если у папы Рассела и его подруги Цинтии когда-нибудь будут другие дети, жди неприятностей. Оставь мы Моголя в этой комнате на десять минут, одному Господу известно, что бы он в ней натворил.

— Красиво, — вежливо говорю я, осторожно опуская свой видавший виды рюкзак на светлый ковер.

— Скучно! Словно пришел в мебельный магазин, — ворчит Рассел. — Это не дом.

На какое-то мгновение он превращается из друга, который старше меня на два года, в одинокого ребенка — ссутулился, волосы свесились на глаза. Подхожу к нему и обнимаю. Хочу утешить, показать, что мне известно, как непросто наладить отношения с подругой отца.

Рассел неправильно истолковывает мой порыв — обнимает за талию, прижимает к себе и начинает целоваться. Гладит по волосам, проводит пальцем по уху, нежно покусывая мочку, и продвигается к шее, к очень чувствительному месту, где она переходит в плечо. Потом осторожно расстегивает школьную блузку.

— Нет, Рассел! Не надо! Ну, пожалуйста!

Мне и приятно, и страшновато. Не хочется заходить слишком далеко. А что, если неожиданно явится папа Рассела со своей подругой Цинтией и застанет нас на великолепном кремовом диване?!

— Можно пойти в мою комнату, — шепчет Рассел мне на ухо.

— Нет! Послушай, я тебе уже говорила… не хочу!

— Нет, хочешь, — отвечает Рассел.

— Ну, конечно, но это пока не входит в мои планы.

— Даже если мы любим друг друга? — спрашивает Рассел и, подняв к губам мою руку, целует кольцо.

— Даже если… — отвечаю я и, вырвавшись из его объятий, одергиваю одежду и пытаюсь успокоиться.

Меня бросило в жар. Я вся дрожу, хотя так сильно его люблю, что совсем не хочется быть благоразумной…

Подхожу к нему. Говорю, что хочу посмотреть его комнату.

У Рассела замечательно — нет беспорядка, типичного для мальчишек, не валяются где попало потрепанные журналы, грязные носки и остатки еды. Вместо сарая — ультрасовременное жилище с кремовыми шторами, темно-коричневым ковром, гитарой и единственным постером на стене… Потрясающий письменный стол неправильной формы, высокий белый стул, лампа местного освещения…

У Рассела полно великолепных красок, пастелей, цветных карандашей, тетрадей и альбомов для рисования и несколько рабочих набросков слоника для комиксов. Вариант моего слоника Элли, которого я рисую на всех школьных обложках и ставлю в конце писем рядом с именем.

— Это мой Элли-слоник!

— Ну, это действительно слоник, — отзывается Рассел.

К верхнему рисунку приклеен розовый листок. Внимательно к нему приглядываюсь, хотя Рассел пытается оттащить меня от стола приподнимает сзади волосы, настойчиво целует в шею…

Это объявление о конкурсе на лучший детский рисунок, в котором есть секция для подростков. Нужно придумать персонажа для комикса. Наградой будет его превращение в героя мультфильма, который, возможно, покажут по телевизору. В жюри входит Никола Шарп! Она мой самый любимый иллюстратор детских книг. Обожаю ее серию "Прикольные феи"!

— Ничего себе, Рассел! Почему ты не сказал мне о конкурсе? Я тоже хочу участвовать!

— Ты опоздала, Элли. Срок подачи рисунков истек. Я уже свой отправил.

— И кого ты нарисовал?

— Как видишь… — мямлит Рассел и показывает на наброски маленьких слоников.

— Но это же я его придумала!

— Нет! У твоего Элли-слоника уши гораздо больше и хобот не такой морщинистый, поэтому и смотрится он совершенно по-другому.

— Вовсе нет! Когда Элли счастлив, он тоже высоко задирает хобот и подпрыгивает на одной ножке, — не отстаю я, тыкая пальцем в рисунок.

— Ну, все счастливые слоники одинаковы, — говорит Рассел, нежно постукивая пальцем мне по носу. — Не сердись, Элли, у тебя нет авторского права на всех слоников для комиксов.

Он пытается меня поцеловать, и в конце концов я ему отвечаю, но без прежнего энтузиазма. Рассел украл моего Элли!

Бедный мой слон! Горько, точно малышке, у которой отобрали любимую игрушку. Знаю, что веду себя как ребенок, но чуть не плачу от обиды. Подло с его стороны не рассказать мне о конкурсе! Могли бы вместе к нему готовиться… Но уже нет желания…

Все равно буду участвовать и ничего не скажу Расселу! Не дождется!

Рассел хочет, чтобы я прилегла с ним на коричневую кровать, но настроение уже не то. Теперь наступает его очередь дуться. И все-таки ему нравится, когда я внимательно разглядываю книги на полках. У него полно альбомов по искусству, читаные и перечитанные тома "Гарри Поттера", книги Филипа Пулмана и все номера журнала "В мире дисков", "Властелин колец", несколько книг Стивена Кинга, Ирвина Уэлша, Уилла Селфа и потрепанный сборник "Моторы для танков фирмы "Томас".