Пал Бекеш - Победитель страха

— Пока! — горестно пробормотал Пылемёт.

— Доброго пути! — прошелестели безвольно поникшими кронами деревья.

— Возвращайся к нам! — прошумели кусты.

— До свидания, — глотая слёзы, тихо отозвался Уборщик и ещё более решительным шагом направился к опушке Рощи.

Осиротелые обитатели Рощи только собрались было уткнуться один другому в плечо и оплакать уход своего последнего настоящего друга, как вдруг послышались топот ног и чьё-то учащённое дыхание.

— Уборщик! — обрадовался Пылемёт. — Ты уже вернулся?

— Как же я тебе рад! — ликовал Чутьчутик. — Я так по тебе соскучился!

— Они уже близко! — вскричал Уборщик. — Вот-вот здесь будут!

Пылемёт засуетился было, желая спасти что только можно, Чутьчутик рванулся, чтобы взлететь на дерево, но... оба опоздали. Шевельнулся куст, хрустнула ветка, ветерок пробежал по кронам деревьев, и на поляну вышел...

— Странник! — радостно возопил Пылемёт.

— Чу-чу-чудеса, да и только! — ликовал Чутьчутик.

— Вернулся, дружище! — вытер вспотевший лоб Уборщик.

По лицу Странника расползлась широкая улыбка.

— Он самый, ребята.

Долговязая прямая фигура, выгоревший дожелта ёжик волос под сдвинутой набекрень охотничьей шляпой, за спиной рюкзак, в руках отполированный за долгие странствования посох, на ногах разбитые башмаки. Нос до того заострился, что, стоило Страннику повернуться к тебе лицом, казалось, он того и гляди проткнёт тебя носом. Физиономия красная, на губах хитроватая усмешка. Странник ничуть не изменился, будто и не уходил никуда.

— Значит, у вас всё по-прежнему, — с удовлетворением отметил он.

— С чего ты взял? — удивился Уборщик и стал объяснять: — Роща совсем не та, какой ты видел её последний раз, прямо-таки ничего похожего...

— Что я вижу? Хвойный чаёк! — обрадовался Странник при виде накрытого к чаепитию стола. — Позвольте угоститься? — он налил себе чашку и отхлебнул. — О-о! Как же меня тянуло домой!

— Ты единственный на всю Рощу. Теперь всех тянет из дома. Я вот тоже навострил было лыжи, да аккурат на тебя наткнулся.

Глаза Странника округлились, подчёркнуто выражая изумление.

— Что ты говоришь? И далеко ты собрался?

— Всё равно куда, лишь бы отсюда подальше... Мечтал податься в такие места, где... — Уборщик понизил голос. — Где этих нету. Должна же быть хоть какая-нибудь рощица, не занятая чудовищами, я бы и занимался там своим делом спокойно.

Странник залпом выпил чай и поставил чашку на застеленный скатертью чурбан. Сделал глубокий вдох и сказал, как отрезал:

— Нет.

В лесу воцарилось гнетущее молчание. В тишине был слышен даже шелест крылышек стрекозы, едва уловимый шорох улитки, прячущейся в свой домик, даже чуть различимый звук удара о землю, когда муравей впопыхах уронил перетаскиваемую в муравейник личинку, — и тот показался грохотом.

— Ты о чём? — шёпотом спросил Пылемёт.

— Чего это вы шепчетесь? Новость давно перестала быть секретом. Я ведь тоже семь лет назад отправился странствовать с подобными намерениями. Мне, как и Уборщику, хотелось отыскать лесок, не занятый чудищами. Хотя в ту пору бедствие ещё не достигло такого размаха, как сейчас. Исходил я всю Землю вдоль и поперёк, обшарил каждый уголок-закуток, и оказалось, что всюду нас опередили. Весь мир захвачен чудовищами!..

В голосе его прозвучала непонятная гордость, а плутоватая ухмылка вроде бы расползлась по физиономии ещё шире.

— Вот так-то, братцы! — подвёл итог Странник. — Единственное место, не занятое чудовищами, это наша Рощица. Но... до поры до времени.

Уборщик недоумённо уставился на приятеля. В душе его шевельнулось подозрение, но он отогнал чёрные мысли прочь.

— Однако, — поспешно перевел разговор Странник, — наша компания в неполном составе. Где же мой давний закадычный друг-приятель? Где наш великий сказитель, владелец крупнейшей в мире библиотеки? Ведь его собрание книг с античудовищной направленностью снискало ему неувядаемую славу.

— Лучше не спрашивай! — отмахнулся Пылемёт.

— Он там, — с тоской указал на дупло Чутьчутик.

— Но ведь дверь заколочена досками!

— Что правда, то правда.

— И поросла мхом.

— И это верно.

— Тогда...

— Не трави душу! Мы уже который год его не видим.

Странник огорчённо помотал головой, затем, исподлобья метнув взгляд на приятелей, поинтересовался:

— А библиотека? Она тоже под замком, что ли?

— Библиотека при нём.

Странник, похоже, испытал облегчение.

— Не беда! Я его выманю, — самоуверенно заявил он.

— Вряд ли тебе это удастся, — не скрывая сомнения, сказал Уборщик, которому всё больше не нравилось поведение нежданно-негаданно нагрянувшего бывшего дружка. Впрочем, причины своего недовольства он и сам, пожалуй, объяснить не смог бы.

Странник сложил ладони рупором и приставил к замшелой двери.

— Ау! — воскликнул он и повторил громче: — Ау-у! Есть там кто живой?

Из дупла послышался невнятный шорох, а затем — слабый дрожащий голосок.

— Нет никого. Здесь никто не живёт.

Обитатели Рощицы одобрительно кивнули, но Странник не сдавался, решив ковать железо, пока горячо.

— А этот «никто», который не живёт в необитаемом дупле, случаем, не мой ли давний закадычный друг?

Последовало продолжительное молчание, а затем неуверенный ответ:

— Не-ет. То есть да... Почём мне знать!

— Узнаю твой голос, дружище! А ты узнаешь меня?

— Разучился я понимать, что к чему.

Странник надрывался изо всех сил, пытаясь докричаться до сердца давнего друга. Надсаживая глотку, взывал к самым сокровенным воспоминаниям. Охрипшим голосом пересказывал вновь и вновь, как славно им было сидеть за одной партой, до чего здорово научились они лазать по деревьям, с каким удовольствием продирались сквозь заросли боярышника и терновника, собирая ягоды.

— Странник! — в слабеньком голоске прозвучала радость. — Бродил, бродил и прибрел обратно, к родному порогу?

— Ну наконец-то! — с довольным видом потёр руки скиталец. — Нельзя ли нам войти к тебе? А может, ты к нам выйдешь?

Ответа не последовало, и обитатели леса застыли в волнении: неужто покажется?

— Это действительно... ты? — робко пискнул затворник.

Тут уж приятели разразились дружным хором, убеждая недоверчивого Трусишку.

— Он! Точно он! Больше и быть некому! Можешь не сомневаться! Выходи, чего же ты ждёшь?

— Собираюсь с духом.

Наступило длительное молчание. Пылемёт в нетерпении грыз свои широкие ногти, Чутьчутик ковырял в носу, весьма напоминающем пилу.

— Фи! — одёрнул его Уборщик. — Не стыдно тебе?

— Ни чу-чуточки! — тряхнул головой Чутьчутик и продолжил своё занятие.

— Ну, как ты там? — не выдержал Странник. — Собрался с духом?

— Духу мало осталось, вот и приходится собирать по крохам-крупицам, — прошелестело в ответ.

Но вслед за тем раздались позвякивание, постукивание, пощёлкивание, словно вставлялись в скважины ключи, отпирались замки, отодвигались заржавелые засовы. И так — без края, без конца...

— Скрылся за семью печатями, — сострил Странник, по-прежнему во всю глотку.

— Не за семью, а за двенадцатью, — поправил его дребезжащий голос, и возня с запорами продолжилась. — Кроме того, здесь девять английских замков, семь задвижек и три сверхпрочные цепочки...

Владелец крепости не без гордости перечислял хитроумные устройства, и слышно было, как постепенно отпирались замки, снимались одна за другой цепочки, отодвигались засовы. И наконец поросшая мохом дверь начала со скрипом-скрежетом открываться...

При виде затворника, появления которого друзья ожидали с трепетом, они не смогли сдержать тяжких вздохов.

— Ох-ах!

— Ой-ой!

— Ай-ай!

— Фю-ить!

Последнее замечание принадлежало Страннику: он аж присвистнул от удивления, а между тем исходил весь свет и во время странствий много чего повидал. Однако такого жалостного зрелища, как Трусишка в его теперешнем виде, ему наблюдать не доводилось.

Лицо у бедняги было желтоватого... а может, серого оттенка? Ума не приложу, как бы поточнее выразиться. Но факт, что сам он, съёженный, скукоженный, морщинистый, усохший, кривой, скособоченный, тусклый, вялый, взъерошенный, всклокоченный, производил пугающее впечатление.