Ян Экхольм - Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.

он поплёлся за Туттой Карлссон. Но с каждым шагом сердце его стучало всё громче и громче.

И вот они уже стояли под самыми распростёртыми руками,

– Вот твой ужасный Этот, – сказала Тутта Карлссон. – Смотри, он же совсем не движется.

– Да, но на нём шуба и шляпа! Так что же это? Может, это всё же человек?

– прошептал Людвиг Четырнадцатый.

– Пин-пин-пинтересно, все лесные звери такие дураки? – поинтересовалась Тутта Карлссон. – Какой же это человек?

Людвиг Четырнадцатый впервые подумал, что, может быть, он действительно глупый.

– Скажешь ты наконец, кто это? – грозно спросил он.

– Пугало!

И Тутта Карлссон начала опять попискивать от смеха.

– А ты и вправду считал, что пугало может в два счёта проглотить тебя, как червяка? – захлёбываясь, верещала она. – Вот расскажу я всем домашним жив-жив-животным и пич-пич-пичугам. Ну и посмеются же они, пик-чик-чик!

– У-у-у, болтушка, пик-чик-чик! – обиделся Людвиг Четырнадцатый. – Откуда я могу знать всё на свете? Люди чего только не напри-думывают. Лучше уж достала бы мне поесть, ты же обещала. Ведь я своё обещание исполняю! Ни одна хитрая лиса тебя не тронет.

– Пойдём в домик, там светит лампа, – сказала Тутта Карлссон. – Там наверняка осталось что-нибудь от ужина. И мы устроим пик-пикник.

Людвиг Четырнадцатый даже не успел передразнить. Как только он пролез вслед за Туттой и заморгал, глядя на лампу под потолком, раздался крик.

– По-мо-ги-и-те-е, ли-и-са-а-а! – донеслось из угла.

А потом раздался такой крик, что бедный Людвиг чуть не оглох.

– Куда ты, куда, куда ты! – закудахтало со всех сторон. – По-мо-ги-и-и-те!

И тут Людвиг Четырнадцатый наконец понял, куда он угодил.

КУРЯТНИК!

Он поискал глазами Тутту Карлссон и увидел, что она спряталась за большим ведром.

– Ты соврала мне, – сказал он и зазаикался по-настоящему: – Ты ку-ку-ку-курица!

– Нет, я не ку-ку-курица, я всего лишь цып-цып-цыплёнок, – сказала она. – Это ты обманул меня. Это ты хитрый лис.

– Нет, – возразил Людвиг Четырнадцатый. – Я лис, но я не хитрый.

Вскоре в курятнике снова наступила тишина.

Все с удивлением смотрели на Людвига Четырнадцатого. Не мудрено, ведь цыплята впервые видели живую лису.

– Подумать только, хитрюшка-ворюшка – гость в нашем доме, – кудахтала старая курица Лаура. – А ты действительно уверен, что не хочешь нас съесть? Я хорошо знаю твоего папу, он, право же, очень мил.

– Терпеть не могу курятины. Но я в самом деле голоден. Тутта Карлссон обещала меня накормить чем-нибудь.

– Бедняжка, – закудахтала Лаура. – Конечно же, ты получишь еду. Мне кажется, что вон в той миске есть чем полакомиться.

Второй раз Людвига Четырнадцатого приглашать не пришлось. Он мигом подлетел к миске и начал глотать.

– Это хорошо, что ты так спешишь, – заметила Лаура. – Как только наешься, сейчас же исчезай. Не думаю, чтобы Петрус Певун был в восторге, когда узнает, что у нас в гостях лисёнок.

– Петрус Певун – это наш петух, – пояснила Тутта Карлссон. – Он сейчас во дворе и поёт, но скоро снова вернётся. А до этого ты должен исчезнуть.

Но было слишком поздно!

Через дыру в стене важно вошёл Петрус Певун и взмахнул красивыми разноцветными крыльями.

– Кукареку-у, кукареку-у, уже четверть девятого, – пропел он и, склонив головку, прислушался.

Вдруг он круто повернулся к лисёнку и в ужасе закричал что было мочи:

– Ку-ка-ра-ул! Лис в доме. По-мо-ги-и-те! Максимилиан-ан, сюда! Ку-ка-ра-ул! Спасите женщин и дете-е-ей!

О Максимилиане – псе, почти таком же хитром, как и сам папа Ларссон, Людвиг Четырнадцатый как-то совсем забыл.

– Ку-ка-ра-ул! – подхватил поэтому Людвиг. – По-мо-ги-и-те! Я не хочу, чтобы меня поймал Максимилиан!

Тогда все куры хором начали убеждать Петруса Певуна в том, что Людвиг Четырнадцатый очень милый лисёнок.

И опять начался дикий шум и возня. Петух кукарекал, куры кудахтали, цыплята пищали, а Людвиг Четырнадцатый подвывал.

Никто даже и не заметил, как дверь открылась и в курятник, семеня коротенькими ножками, вбежала такса.

Людвиг Четырнадцатый увидел, как остренький носик пса протиснулся между двумя хохлатками.

«Пожалуй, мне пора домой», – подумал он. И быстро проскочил мимо таксы. Но... потом вдруг остановился. Прямо перед ним стояло что-то, чего раньше он никогда не видел.

Это «что-то» напоминало два коричневых ствола, правда значительно более гладких и блестящих, чем стволы обычных деревьев. А когда он поднял взгляд чуть повыше, он увидел ещё что-то коричневое, а ещё выше – что-то зелёное.

Дальше смотреть Людвиг Четырнадцатый не решился. Он и так уже понял, кто стоял перед ним:

ЧЕЛОВЕК!!!

Это был первый человек, которого Людвиг Четырнадцатый увидел. То блестящее, что Людвиг принял за стволы деревьев, было парой начищенных сапог. Коричневыми оказались и брюки. Зелёной – куртка.

– Максимилиан-смотри-живой-лисёнок-в-курятнике! – закричал голос. – Странно-видеть-и-странно-слышать-это-не-правда-ли?

Ты, конечно, думаешь, что маленький Людвиг Четырнадцатый не понимал, что говорил человек. Так или иначе, но он почувствовал, что наступил очень опасный момент.

– Лисёнок-не-должен-сбежать, – сердито заворчал человеческий голос. – За-ним!

Охота началась.

Никогда ещё в своей жизни Людвиг Четырнадцатый не бегал так быстро. Но такса не отставала от него.

Людвиг Четырнадцатый, наверное, сто раз обежал все дома, прятался между кустами, и под колодцем, и за дровами, раз даже залез под корыто, а потом притаился за грядкой. Но такса всё время вынюхивала его по следу.

«Мне нужно найти какое-нибудь потайное местечко, – думал Людвиг. – Ведь скоро у меня уже не будет сил бежать».

Около большого дома, где жил человек, он обнаружил что-то похожее на ящик. Он впрыгнул туда через круглую дырку и свалился прямо на пол. Ему так надо было отдышаться,

– Здесь уже Максимилиан не найдёт меня, – простонал он. – Я не хочу попадаться в руки людей. Я хочу домой, в лес.

Тайник оказался хоть куда. Максимилиан носился по двору, и каждый раз, когда он пробегал мимо, Людвиг Четырнадцатый замирал от страха. Но таксе почему-то и в голову не приходило заглянуть в этот ящик с дыркой.

Наконец охота кончилась. Максимилиан перестал лаять. Наступила тишина. Людвиг Четырнадцатый высунул голову и только собрался вылезти, как вдруг услышал шаги. Нырнув обратно, Людвиг стал наблюдать через дырку, как большие сапоги медленно двигались мимо.

– Да-лисёнок-сбежал-хотя-Максимилиан-всё-время-шёл-за-ним-по-пя-там, – сказал человеческий голос. – Хитрые-бестии-эти-рыжие-шкуры.

Людвиг Четырнадцатый хотел было сказать, что он совсем не хитрый, но передумал и надулся от гордости. Слышал бы папа Ларссон! Сам человек утверждал, что Людвиг провёл даже его!

– Пошли-в-дом-пить-кофе, – продолжал человеческий голос. – Что-поделаешь. Будем-надеяться-что-в-следующий-раз-Максимилиан-тебе-по-везёт-больше.

Людвиг Четырнадцатый облегчённо вздохнул и во второй раз решился выйти из укрытия. И тут он увидел, что кто-то стоит на пути. Это был Максимилиан! Его чёрная шубка встала дыбом. А красный язык свисал изо рта. Людвиг Четырнадцатый сжался и стал маленьким-маленьким.

– Фу, какой ужасный вечер, – простонал Максимилиан. – На этот раз лис сбежал. Но в следующий раз я ему покажу, как пекут пироги. При этих словах Людвиг Четырнадцатый вспомнил, до чего он голоден.

– А ты умеешь печь пироги? – спросил он не совсем кстати. И тут же прикусил язык.

– Что это за р-раз-разговорчики? – проворчал Максимилиан.

– Добрый вечер, дружище! – ответил Людвиг слабеньким голоском. – Мы уже виделись с тобой сегодня вечером. Меня зовут Людвиг Четырнадцатый Ларссон. Добрый вечер, добрый вечер! Только прости меня, к большому сожалению, я тороплюсь.

Но уйти Людвигу Четырнадцатому не удалось. Максимилиан закрывал грудью выход.

«Сейчас он меня укусит», – подумал Людвиг и зажмурился.

Но ничего такого не случилось. И Людвиг осторожно открыл глаза. Максимилиан совсем не был зол. Наоборот, он лежал и посмеивался своими великолепными зубами.

– Нет, ты самый хитрый и самый храбрый лисёнок из всех, за кем я когда-либо охотился, – сказал он.

Людвиг Четырнадцатый тоже расплылся в улыбке. И зубы у него были ничуть не хуже, чем у Максимилиана. Ну почему нет с ним налы Ларссона?!

– Я избегал весь двор, – продолжал уже серьёзно Максимилиан. – А ты вот оказывается где! В МОЕЙ СОБСТВЕННОЙ КОНУРЕ.

– В конуре? – смущённо переспросил Людвиг. – Значит, это твой дом?

– Представь себе, никогда бы не подумал, что ты подумаешь, что можно подумать, что можно забраться сюда.

– А я так и подумал, что ты подумаешь, что я не додумаюсь подумать так, – схитрил Людвиг Четырнадцатый. – Вот я и спрятался здесь. Максимилиан опять рассмеялся.