Жаклин Уилсон - Лола Роза

— Мы купим Пузырьку настоящий аквариум, да, мама?

— Ну конечно! И запустим туда еще рыбок. Как там называются эти, здоровые, которые стоят кучу денег?

— Карпы кои. Но они слишком большие, они не поместятся.

— Да? Придется купить гигантский аквариум. С дельфинами.

— Лучше с акулами. — Я оскалила зубы.

Вот сумасшедшие — обсуждаем, куда поселить Пузырька, а при этом понятия не имеем, где сами собираемся жить.

— Мама, а куда мы пойдем, когда приедем в Лондон?

— Остановимся в гостинице, пока не придем в себя.

— Но мы ведь приедем очень поздно. А если все гостиницы уже будут закрыты? А если мы ничего не найдем? А если?..

— Ох, Джейни, отстань, ты меня с ума сведешь.

— Но…

— Заткнись, я тебя умоляю!

Я свернулась клубочком рядом с Кенни и попыталась заснуть. Но ничего не получалось. Все продолжало крутиться у меня в голове. Иногда я взглядывала на маму и видела, что и у нее в голове крутится то же самое. Она грызла большой палец. Похоже, пока мы доедем до Лондона, на нем вообще не останется кожи.

Но все оказалось не так страшно. Когда мы вышли на вокзале Аппер-Краст, закусочная была еще открыта. Мама купила всем по сэндвичу и спросила у подавальщицы, нет ли тут поблизости гостиницы. Та нарисовала нам на салфетке план. Оказалось, что в пяти минутах ходьбы — целая улица гостиниц.

— Больно уж они все невзрачные, — сказала мама, когда мы туда добрались. — У нас ведь есть деньги. Можем хоть в долбаном «Ритце» остановиться.

Но Кенни уже совсем выдохся, маме пришлось нести его на бедре, одновременно управляясь с чемоданом. Ясно было, что больше мы уже никуда не сдвинемся.

В первой гостинице нам сказали, что мест нет. Во второй никто так и не открыл дверь на наш отчаянный трезвон, хотя в холле горел свет. Я уже начала впадать в панику, представив, что нам придется обойти половину лондонских гостиниц.

Мама сказала беспечным тоном:

— На третий раз всегда везет.

И так оно и вышло. Человек, открывший дверь, сказал, что у них есть двухместный номер за сорок пять фунтов, плата вперед, плюс по пятерке с каждого, если мы хотим европейский завтрак.

Мама протянула деньги и расписалась в гостевой книге. У нее очень крупный, размашистый почерк. Каждую петельку она украшает завитушками, а над i ставит вместо точки сердечко. Но в этой засаленной книге она расписалась мелкими, неразборчивыми каракулями. Во всяком случае, ничего похожего на мамино имя, Никки Фентон.

Но портье это, кажется, совершенно не волновало. Он даже не взглянул больше на мамино разбитое лицо. Нос у нее был теперь весь в корках. Она смущенно потрогала его и принялась что-то бормотать о том, как она сверзилась со всего размаху с этих дурацких шпилек, но портье ее, похоже, не слушал. Впечатление было такое, что он все это слышал уже раз сто. Он просто протянул маме ключи, указал на лестницу и вернулся к себе за стойку смотреть пятый канал.

— Очень мило, — пробормотала мама. — Ладно, надолго мы здесь не задержимся.

Мы втащили Кенни и сумки по трем узким лестничным пролетам и отыскали в мрачноватом коридоре свой номер. Мебели в нем почти не было, только двуспальная кровать с прожженным сигаретами покрывалом, платяной шкаф с единственной вешалкой и раковина с куском мыла, над которой висело одно полотенце. Мама презрительно фыркнула. Она нерешительно откинула покрывало, но белье оказалось успокаивающе белое, пахнущее свежестью.

— Ладно, давай скорее ложиться, — сказала мама. — Ты вынь Кенни из всех этих одежек, а я пойду поищу туалет.

Мама вернулась с брезгливой гримасой.

— Там не очень-то, — сказала она. — Смотри за Кенни, когда поведешь его, Джейни, чтоб он ни до чего не дотрагивался.

Полусонный Кенни послушно сделал, что велят, почти не просыпаясь. Мне это дело доставило больше затруднений, поскольку я не решалась присесть на грязный стульчак. Пришлось зависнуть в воздухе, надеясь на лучшее. Чтобы отвлечься, я читала неприличные надписи на стене.

Когда мы вернулись, мама уже лежала в кровати, натянув поверх ночной рубашки мохеровую кофту.

— Дети, идите сюда, а то холодно.

Мы залезли к ней. Ощущение было такое, что мы забрались в сугроб, но мама нас крепко обняла, и мы все прижались друг к другу. Постепенно стало теплее. В коридоре ругалась какая-то парочка, но мама натянула одеяло нам на головы, так что получилась пещерка, где до нас никому не добраться.

Я уснула, но среди ночи внезапно проснулась. Мне приснился отец. Он гнался за мной. Когда я проснулась, сердце у меня колотилось так, будто я действительно бежала. Я потянулась к маме, но ее в кровати не было. Рядом был только Кенни, свернувшийся калачиком и отчаянно сопевший.

Я села, дрожа от страха. В комнатушке было темно, но я все же различила тень у окна.

— Мама? — Я соскользнула с кровати и побежала по вытертому ковру. — Мама, ты что?

Я положила руку ей на плечо. Она дрожала, несмотря на мохеровую кофту.

— Тише, детка. Разбудишь Кенни.

— Он спит как убитый. Мама, тебе не спится?

— Не-а. Еще и сигареты кончились, как назло. Я уже думала, может, пойти поискать автомат на улице…

— Нет, мама!

— Да, мне эта идея тоже не очень понравилась. Ох, Джейни, как нас сюда занесло? Может, я просто рехнулась? Твой отец не стал бы вправду тебя бить. Он же тебя очень любит, голубчик.

— Тебя он тоже очень любит, мама, и все-таки бьет. Почему он такой?

— Спроси чего полегче. Я его, видимо, раздражаю до безумия. От меня и правда толку мало. Как от жены и как от матери.

Она расплакалась.

— Ты отличная мать, — сказала я, обнимая ее. — И толку от тебя достаточно. Ты везучая. Я больше ни про кого не слышала, кому бы выпала такая удача — взять и выиграть в лотерею.

— Госпожа Удача, — фыркнула мама. — Я так и расписалась в гостевой книге: "Г. Удача". На случай, если твой отец явится нас разыскивать. Зря мы, наверное, остановились так близко к вокзалу. Сюда он может явиться в первую очередь. Уедем сразу после завтрака, ладно?

— Тебя теперь так будут звать, да, мама? Госпожа Удача?

— Ну, «госпожа» звучит совсем глупо. Но меня могли бы звать Никки Удача. Хотя… имя тоже можно сменить. Я буду… Виктория. Пош — моя самая любимая из "Спайс герлз". Виктория Удача… А что, отлично звучит!

— А у нас с Кенни тоже будут новые имена?

— Да, пожалуй, так будет лучше. Ты какое имя хочешь, детка?

Я стала перебирать звезд из своего альбома с вырезками: Бритни, Шарлотта, Кэйт, Кайли… Но все было не то, потому что я даже отдаленно ни на одну из них не похожа. К их портретам я вырезала кучу подарков: цветы, бокалы с шампанским, коробки конфет и флаконы духов. На одной такой рекламной картинке было имя модели — Лола Роза.

Я мысленно примерила это имя. Оно мне решительно нравилось.

— Меня будут звать Лола Роза.

Я выпрямилась, пригладила волосы и одернула ночную рубашку. Лола Роза — классная девушка с длинными, густыми, вьющимися волосами (я уже чувствовала, как мои прямые, жидкие волосы становятся гуще и завиваются). У Лолы Розы безупречная фигура фотомодели. Я втянула живот и выпятила грудь. Лола Роза ничего не боится. Даже своего отца.

Я медленно выдохнула и слабо улыбнулась.

— Лола Роза Удача, — сказала мама. — Ну что ж. Новое имя — новая жизнь.

Она утерла полные слез глаза, размазывая тушь.

— Боже мой, на кого я похожа! Черт, я же не взяла крем для снятия макияжа! Я забыла вообще всю косметику!

— Пойдем в магазин и купим тебе целую кучу новой. И мне что-нибудь, — сказала я с надеждой.

— Хорошо, Лола Роза, — сказала мама и пошла к раковине умываться. Она зачерпнула воды и вдруг взвизгнула: — Господи!

Я наполнила раковину холодной водой и пустила туда Пузырька. Мама его случайно поймала. Он вывернулся и плюхнулся обратно в воду, а нас с мамой разобрал истерический смех.

— Вы там, заткнитесь, люди спят! — Кто-то стучал нам в стену.

Мы с мамой продолжали хохотать, зажимая рты ладоням. Проснулся Кенни.

— Где я? — Он заплакал. — Мама! Джейни!

— Ш-ш-ш, Кенни, мы здесь, — сказала я, подходя к нему.

— И заткните своего ребенка, — раздался за стеной тот же голос.

— Это ты шумишь, приятель! — крикнула мама. — Сам заткнись!

— Мама! Не надо! Не устраивай скандал, пожалуйста! — прошипела я и обняла Кенни, пытаясь его успокоить.

Голос ответил грубым словом, таким грубым, что мы с мамой снова расхохотались. Мама улеглась рядом с нами.

— Первое, что мы сделаем, — сказала она, — уедем отсюда. Это настоящий притон.

— Джейни, ты меня задушишь! — заныл Кенни.

— Извини, я не нарочно. Только не зови меня Джейни. Я теперь Лола Роза.

— А я — Виктория, — сказала мама.