Ирина Щеглова - Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек

Мама словно не замечала состояния дочери. В салоне было темно, а может, Наталье Анатольевне просто не хотелось ничего замечать. Она была довольна – дочку удалось «уломать», оттащить от этого настырного, прилипчивого парня, и это главное.

– Гюнтер пригласил тебя пожить у него до конца лета, – как ни в чем не бывало щебетала она. – Правда здорово? Он покажет тебе Германию, увидишь Баварские замки. Это такое чудо!

Ах, мама, мама! Знала бы ты, что Баварские замки – это последнее, что сейчас хотела увидеть Юля. Для нее эта поездка – как ссылка. Да она предпочла бы оказаться в тюрьме, но только вместе с Ромой!

– Отец оформил визу за два часа. Представляешь? Гюнтер помог, у него связи в посольстве.

Сжавшись на заднем сиденье, девочка тихо глотала слезы.

Впереди показалось здание аэропорта.

«Запорожец» Артемьевых устало тарахтел по шоссе, направляясь в сторону Москвы. В салоне молчали: отец вглядывался в дорогу, мама переживала из-за недавнего срыва, а Рома… Рома умирал.

Он действительно вдруг почувствовал, каково это – умирать. Боли не было – просто организму вдруг стало незачем жить. Сердце забилось с перебоями, дыхание сбилось, на лбу выступил пот. Каждый метр, каждый сантиметр, удаляющий его от Юли, уносил его жизнь.

«Нет! – кричало все его существо, сопротивляясь разлуке. – Нет! Это невозможно! Верните мне ее! Спасите меня! Выпустите из этого катафалка!»

И Рома не сдержался.

– Выпустите меня! – в отчаянии закричал он. – Я больше не могу!

Рванув дверь, он едва не вывалился на обочину. Отец резко затормозил, машина, вильнув, остановилась.

– Что с тобой? – Заволновалась мама. – Тебе плохо?

– Да, плохо! Очень плохо! И вы знаете почему! – Рома быстро вылез из машины. – Я дальше не поеду.

В его голосе было столько решимости, что взрослые отступили.

– Что же ты будешь делать? – только и спросила мама.

– Доберусь до аэропорта. Может быть, успею хотя бы попрощаться… И не останавливайте меня!

– Говорил я тебе, не лезь в их дела! – угрюмо буркнул отец, глядя в спину удаляющегося сына. – Ты посмотри, что с ним делается! Так ведь и сына потерять можно…

Игорь Борисович попытался вырулить с обочины, но мотор, несколько раз бессильно кашлянув, заглох.

– Эх, чертова колымага! – рассерженный водитель с силой стукнул кулаком по рулю. – Нет, надо менять работу. Больше так нельзя! Я тоже больше не могу! Ездить на этом старье, слушать это нытье, строить эту бесконечную веранду…

Бунт мужа поразил Ирину Степановну в самое сердце. Видеть, с каким отчаянием ее тихий, невозмутимый супруг смотрит Роме вслед, было выше ее сил.

– Ну, ладно, виновата я… Погорячилась… Но ведь в ней и в самом деле ничего нет, в этой девчонке! Таких же тысячи кругом! Почему он ее-то выбрал?

– А ты думаешь, в тебе что-то было, когда я тебя первый раз увидел? Ты себя-то вспомни! Неужели все забыла? И свои хвостики крысиные, и толстые коленки, и веснушки по всему лицу! И оканье твое провинциальное, и манеры, как у Пятницы… Но я же почему-то именно тебя выбрал! Из-за тебя со всеми родственниками перессорился! А теперь ты и Роме хочешь такое устроить?

– Но ведь Рома маленький еще, глупый…

– Ох, женщина! Неужели ты не видишь, что твой сын вырос? Отпусти его с поводка, дай свободы, пока он сам не убежал!

Всю дорогу Юля терпела, но в аэропорту взорвалась. Войдя в светлое, просторное здание, она словно очнулась. Она поняла – нет, это не сон, ее действительно сейчас посадят в самолет и отправят куда-то далеко… Не спросив ее мнения, против воли!

Это было невозможно, вероломно, просто подло со стороны родителей!

И еще она поняла – без Ромы ей невозможно. От одной мысли, что через час она пересечет границу, переместится в другой мир, на другую планету и Рома, ее Рома станет просто недостижимым, сердце разрывалось. Когда боль стала невыносимой, Юля остановилась, а потом решительно плюхнулась на пол.

– Я никуда не полечу! – громко объявила она бросившимся к ней родителям. – Ни-ку-да! И не надо меня уговаривать! Я не шучу!

– Прекрати истерику, сейчас же! – зашипела мама. – Теперь уже все, поздно. Поезд ушел. Полетишь, как миленькая! Гюнтер уже оформляет багаж.

– Плевать я хотела на багаж! Плевать я хотела на Гюнтера! Попробуйте, заставьте меня! Заставьте, если у вас совсем нет сердца!

– Юля, погоди, не кричи ты так! Давай поговорим спокойно, во всем разберемся… – Отец говорил мягким, успокаивающим тоном, но Юля уже ничего не хотела слышать. Девочка дрожала и громко кричала, скандал начал привлекать внимание. Сцена и вправду была необычной: сидящая на полу девочка с ногой в гипсе, костыли отброшены в сторону, вокруг хлопочут какие-то люди, и все ругаются, ругаются…

– Я люблю его! Понимаете вы все тут?

– Да я тебя… Да ты у меня… Бесстыжая, да я тебя сейчас просто скручу по рукам и ногам! – Мама перешла на крик.

– Тогда можешь забыть, что у тебя есть дочь! – звонкий девчоночий голос разносился по гулкому просторному зданию. – Я не рабыня! И не преступница!

– Наташа, отойдем, – отец аккуратно взял жену за локоть и чуть ли не силой потащил в сторону.

– Нет, ты послушай, как она со мной разговаривает! – Женщина все еще не могла прийти в себя от возмущения. – Соплячка!

– А как ты с ней разговариваешь?

– Я взрослый человек, а она – моя дочь, значит, я имею право!

– Если ты взрослый человек, так держи себя в руках! – сердито бросил отец. – Да, она твоя дочь, но не твоя собственность. Повторяю тебе, девочка выросла, неужели ты не видишь! Она тоже взрослый человек. Очень тебя прошу, постарайся это понять!

– И ты ее защищаешь? После всего, что она заставила нас пережить?

– О чем ты говоришь! Если сейчас же не утихомиришься, мы действительно потеряем ребенка!

Сидящая на полу Юля вдруг почувствовала, как по щекам потекли теплые потоки слез. Девочка всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Они могут делать все, что хотят, но она будет сопротивляться до конца!

– Юля! Юлька! Шестова! – вдруг услышала звонкий мальчишеский голос. – Где ты?

Вздрогнув, девочка подняла голову. Что это? Сквозь густую пелену слез она увидела знакомое лицо… И не поверила своим глазам. Это был Рома, растрепанный и взволнованный, с таким опрокинутым, несчастным лицом… Какое, наверное, было сейчас у нее самой. И тогда она протянула к нему руки и во весь голос крикнула:

– Я здесь!

Казалось, жизнь в аэропорту замерла и все вокруг – спешащие на рейс пассажиры, неторопливые носильщики, хмурые охранники, строгие таможенники, грустные провожающие, оторопевшие родители, – затаив дыхание, следят за тем, как, словно при замедленной съемке, сближаются два пылающих, бьющихся в унисон сердца.

Рома, наконец, увидел Юлю, и его уставшее, бледное лицо вмиг преобразилось – оно осветилось таким счастьем, такой ослепительной улыбкой, что по залу пронесся завистливый вздох. Юля, позабыв про больную ногу, попыталась встать и тут же снова опустилась на пол. Но вот и долетевший до нее парень оказался рядом, худые мальчишеские руки подхватили ее, обняли, голова уткнулась в острое плечо. И она сама обхватила свое счастье руками, вцепилась в него, что есть силы прижала к себе.

– Господи, что творится, – выдохнула какая-то толстая рыжая тетка, поднося к глазам платок. – Что делается-то. Прямо Шекспир!

– Не Шекспир, а Елочкин! – строго поправил появившийся рядом Костя. – Михалыч, снимай вот отсюда, потом гони панораму и лица крупняком.

Репортер был счастлив. Его история упорно движется к хеппи-энду! Все сегодня складывалось на редкость удачно – и то, что захватили на дороге этого сумасшедшего Ромео, и, главное, что успели заснять такую красивую встречу двух несчастных влюбленных… Нет, все-таки жизнь непостижима. Никакой режиссер не придумал бы лучшей мизансцены! И никакие актеры бы так не сыграли…

– Мы ведем прямой репортаж из зала вылета международного аэропорта «Домодедово». Вы только что видели счастливую встречу двух разлученных влюбленных. (Крупным планом счастливые лица со следами слез на щеках.) В зале не осталось ни одного равнодушного! (В кадре проплывает лицо прослезившейся тетки, нахмурившийся мужчина средних лет, носильщик, укоризненно качающий головой, маленькая девочка с открытым ртом.) Проблема Ромео и Джульетты, пришедшая к нам сквозь века, – актуально ли это сейчас? Да и есть ли она, любовь? Мы с нашей съемочной группой собираемся разобраться в этом. Давайте послушаем мнение очевидцев события!

Этим вопросом неуемный Костя атаковал окружающих.

И вдруг оказалось, что у людей и правда есть что сказать. Происходящая на их глазах драма всколыхнула давно забытые воспоминания.

– Я помню этого мальчика, – мечтательно вздохнула рыжая тетка. – Он носил меня на руках! Сейчас в это, конечно, трудно поверить. Но мы тогда не расставались и каждую ночь целовались на скамейке под сиренью! А соловьи-то как заливались!