Владимир Длугач - Тройка без тройки

— Уже кончились? — перебил Иван Кузьмич.

— И одна и вторая пара. Сначала старые ботинки вдребезги. Дала…

— Они давно были худые, бабушка, — пытался возразить Коля.

— Дала новые. А вчера пришел, на эти новые ботинки страшно смотреть: подметки даже неизвестно на чем держатся. Спрашиваю, чем это? Футболом, говорит.

— Бабушка, он сказал — мячом, — поправила Людочка.

— Я в мастерскую — не берут в ремонт. Купила еще одну пару. Но где же конец? Где конец, Иван Кузьмич? Если уж без футбола этого нельзя обойтись, тогда пусть придумают какую-нибудь железную обувь, — решительно закончила Анастасия Ивановна и чуть-чуть распустила завязанный слишком туго узел платка.

— А мой цветник?! — с дрожью в голосе произнес Сергей Иванович. — Я дни и ночи не сплю, каждый цветочек выхаживаю. А они топчут их, уничтожают…

— А деревья? — напомнил Тихон Максимович. — Весной их посадили, огородили. Сначала сломали ограду, потом и до деревьев добрались.

— Сколько я своему Валентину говорю, — вступил в разговор мужчина в синем костюме, — играй в волейбол, в баскетбол, в любой бол! Выслушает — и опять за свой футбол!

Молодая женщина сказала, указывая на девочек:

— У меня нет мальчиков. У меня две девочки — Верочка и Любочка. И я не решаюсь выпускать их гулять. Эти оголтелые носятся по всему двору и всех с ног сбивают.

— Что же, прикажете им здесь Дворец спорта выстроить?! — рассердился управдом.

— Надо им купить настольный футбол, и пусть играют, — предложила молодая женщина. — Интерес тот же, и никакой опасности для моих девочек…

— А Цыбаку надо купить сачок, — рассмеялся Гриша. — Будет бегать по двору и ловить бабочек…

— Что ты! — притворно ужаснулся Саша. — Он будет бегать, еще упадет, не дай бог…

— Вот, вот! — подхватил Антон Яковлевич. — Пусть гуляют наши мальчики парами, держатся за ручки…

Володя тут же наглядно изобразил, как это будет выглядеть: сделал вид, будто снимает с головы широкополую шляпу с пером, церемонно помахал ею в воздухе, отставил правую ногу в сторону, левой два раза постучал по земле… Ребята дружно засмеялись.

— Нет, Анастасия Ивановна, — продолжал Антон Яковлевич. — Вот стоят девочки. Спросите у них, может ли что-нибудь заменить ребятам футбол?

Таня безнадежно махнула рукой. А Наташа решительно заявила:

— У них вся жизнь в этом!

Анастасия Ивановна туже завязала платок под подбородком и сказала с достоинством:

— Не знаю. Нас у матери было четыре дочки и четыре сына. И никто тогда не слыхал про футбол. Я не говорю о девочках, но и братья мои — Иван, Порфирий, Федор и Никанор — без него прекрасно обходились. И ничего — выросли все здоровые, крепкие.

— А вот я, когда молодым был, много играл в футбол, — вдруг мечтательно проговорил Иван Кузьмич, и глаза его, всегда по-деловому строгие, при одном этом воспоминании повеселели.

Людочка посмотрела на грузного «Кузьмича» и подумала: «Какой же большой мяч нужен был ему! Наверное, как два Колиных».

— Если полезно, пусть играют, — согласилась бабушка. — Но только без Коленьки, если можно…

Сергей Иванович быстро нагнулся к бревнам, схватил злополучную книгу и стал ее демонстрировать:

— Нельзя им этого позволять, Анастасия Ивановна! Вы только посмотрите, нет, только посмотрите, что они сделали!

Анастасия Ивановна сурово наморщила лоб и, приготовившись к самому неприятному ответу, спросила:

— Это кто — Коля сделал?

— Ей-богу, не я, бабушка, — запротестовал мальчик.

Агей пояснил:

— Все сделали! А Вася сказал Тане: «Не бросим тебя в беде. Пойдем на плаху вместе с тобой». А Коля сказал даже: «Пойдем в Каноссу…»

— Это что еще за Каносса? — возмутилась бабушка. — Ни в какую Каноссу я его не пущу! И в футбол он у меня больше играть не будет! Пока папа с мамой не приедут! Пусть тогда сами разбираются. И отправляют в Каноссу, в Артек, куда хотят…

Она подошла вплотную к Антону Яковлевичу и, наступая на него, воинственно крикнула:

— Один только есть выход! Другого выхода нет! Закрыть надо футбол! И все! Закрыть футбол!

Многие подруги по школе не могли понять Таню. Одно дело читать книги, а другое — сидеть где-то в тесном и темном книгохранилище, среди полок, рыться в каталогах, картотеках…

Ну, кому что нравится! У каждого свой вкус, свое призвание. Тане нравилась именно эта работа в библиотеке. Особенно в такое время, как сейчас. За окнами еще ранние сумерки, а здесь день уже кончился. Под зеленым абажуром горит настольная лампа. Если оторваться от работы и посмотреть в темные углы, кажется, что книжные полки тянутся очень далеко, уходят за пределы комнаты. Книги, книги, книги…

Книги были и на столе перед Таней. Груда книг — новых, еще пахнущих типографской краской, только что приобретенных. Надо было на каждой поставить инвентарный номер, найти каждой место на полке, обозначить на карточке при помощи двух-трех цифр и букв подробный «адрес», по которому в дальнейшем легко будет ее отыскать.

Но сегодня у Тани все не ладилось — и клей не клеил, и карандаш не писал, и ножницы не резали бумагу. Наташка не шла, значит, мальчишки нигде не могут найти «Остров Дружбы». Вот сиди тут и жди, а вдруг Людмила Александровна вспомнит о книге. До чего же неприятно!..

— Таня, — сказала Людмила Александровна, — проверь, пожалуйста, на месте ли «Школа» Гайдара.

Таня с облегчением вздохнула, быстро взобралась по лесенке к самой верхней полке.

— На месте, — с готовностью ответила она.

Людмила Александровна снова углубилась в работу. А девочка спустилась вниз и, чтобы не попадаться на глаза библиотекарше, взяла со стола несколько книг, прошла с ними за крайний шкаф и начала их расставлять по полкам.

Тихонько постучали. Таня выбежала из-за шкафа и почти бегом направилась к двери. Открыла ее и, увидев Наташу, проскользнула в коридор. Дверь сейчас же закрыла за собой, взглянула на пустые руки подруги и упавшим голосом спросила:

— Нет? Не достали? Да? Не достали?

— Нигде нет. Ни в одном магазине. Обошли всю Москву, — скороговоркой сообщила Наташа и тут же таинственно зашептала: — Тебе хорошо здесь сидеть, в тишине, а что у нас делается! Все кувырком…

Расстроенный вид подруги остановил ее. Сейчас пожалеть бы Татьяну, так ведь полагается по всем правилам дружбы, но что значила одна какая-то книга в сравнении с тем, что творится у них во дворе! Но Танька так переживает!

— Поверь, Танечка, — участливо сказала Наташа, — я знаю, тебя это очень волнует, но ребята обошли всю Москву. Взяли список магазинов и ходили. Нет и нет! Что только в издательствах думают!.. А во дворе у нас такое — сплошные драмы!

— Драмы!.. А моя драма тебя не беспокоит? Как я покажусь сейчас на глаза Людмиле Александровне?

Наташа сразу же сделала грустное лицо.

— Я понимаю, — начала она, но так как больше двух секунд грустить не могла, то сейчас же, взявшись за ручку двери, весело сказала: — Пойдем! Что-нибудь придумаем!

Войдя в помещение книгохранилища, она решительно зашагала по полутемным проходам между шкафами. И громко сказала:

— Людмила Александровна! У нас к вам важное дело!

— Тише, расшумелась! — остановила ее Таня. — И не заходи за барьер — туда посторонним нельзя.

Из-за шкафа показалась Людмила Александровна.

— Кого это ты так, Таня? Неужели Наташу держишь в таких строгостях?

— Замучила она меня совсем, Людмила Александровна! — громким голосом далеко не замученного человека пожаловалась Наташа и, пренебрегая строгим Таниным предупреждением, устремилась за барьер. — Я всегда у вас не только хожу на цыпочках, но и говорю тоже на цыпочках. А сейчас такое дело, что тихо о нем никак нельзя говорить. У нас во дворе все пошло прахом. Бабушка…

Таня дернула ее за рукав:

— Ты не о бабушке… Ты о книге!..

— Все скажу!.. Людмила Александровна! Мы не можем сейчас вам вернуть «Остров Дружбы»…

— Знаю, знаю, что вы скажете, — рассмеялась старая библиотекарша. — Еще не все сто пятьдесят мальчиков и девочек вашего двора прочли ее. Так ведь?

— Нет, не так, Людмила Александровна, — ответила Наташа. — Мы нечаянно вылили на нее тушь… Немного ее испортили во время футбола… Мячом…

Таня сейчас же вынула из своего портфеля книгу и молча подала ее Людмиле Александровне. Библиотекарша перелистала несколько страниц, потом вместо того, чтобы, как ожидала Таня, рассердиться, спросила с любопытством:

— Позвольте, позвольте… Вы играли в футбол?

— Нет, не мы. Мальчики. У них вечные истории… Но книга — ерунда!.. У нас во дворе такое творится…