Екатерина Неволина - Ключик к мечте

Ему приходится наклониться, чтобы расслышать мои слова.

Если он купится — точно последний из лохов.

— Помоги, пожалуйста, — теперь мои пальцы тянутся к его руке.

И он решается.

— Хорошо, Лен, расскажу тебе все, что знаю.

Новый день не принес ничего. Макс по-прежнему избегает меня. Все время держится рядом с друзьями и даже не смотрит в мою сторону. В перерывах между лекциями они, смеясь, проходят мимо меня. Обидно до слез. Напрасно я пытаюсь успокоить себя, напоминая, что он ничегошеньки не обещал мне, — все рано обидно. Раньше я не думала, что невнимание может ранить. А теперь вдруг по-новому посмотрела на себя. Еще в школе за мной пытался ухаживать парень из нашего класса. Ничего особенного, вечно растрепанный, кроссовки поношенные и грязные. Учился он средне, причем не из-за отсутствия способностей, а из-за общего раздолбайства, да что там говорить, считался у нас кем-то вроде хулигана, хотя теперь мне уже кажется, что особых оснований к этому не было.

Помню, как мы шли с девчонками, а он стоял и в упор смотрел на меня.

«Привет, Мила!» — сказал он, когда мы поравнялись с ним.

«А что это он только с тобой поздоровался? Неспроста!» — смеялись потом девчонки.

Я и сама понимала. Неспроста он глазами буквально прожигает мне дырку на затылке во время уроков, неспроста попадается навстречу в школьных коридорах, привязывается по всяким пустякам, одалживает ручки и ластики.

Тогда я отворачивалась и делала вид, будто не замечаю его внимания, но очень боялась, что однажды он скажет что-то непоправимое, такое, после чего я не смогу находиться с ним в одном классе. Я ужасно, до дрожи его боялась и сердилась, когда наши имена произносили вместе. Как же, я — аккуратненькая девочка, отличница, и он — раздолбай и хулиган!

Мне нравилось быть девочкой-куколкой, девочкой-мечтой, и кто бы знал тогда, что со временем я сама окажусь в неблагодарной и странной роли: буду украдкой смотреть на того, кто избегает моих взглядов, ловить, словно жемчужинки в ладонь, драгоценные мгновения, когда он вдруг оказывается рядом.

Я изменилась — не была на шейпинге уже неделю, стала замкнутой, придумываю всякие предлоги, чтобы сразу по окончании учебы уйти домой. Подруги смотрят на меня с недоумением. Может, меня подменили? По выстраиванию отношений и коммуникаций мне надо поставить двойку. Но почему, почему так произошло? Неужели я так завишу от Макса?..

Чтобы немного отвлечься, лучше подумать о другом. Вот, например, сегодня я заметила странную вещь: между Володей и Наташей словно черная кошка пробежала. Они никогда особо не дружили — так, общались, как и все мы, в одной компании. Володя — лучший друг Макса, Наташка — моя подруга. Неужели мои отношения с Максом повлияли и на Володю с Наташкой? Смешно и несправедливо. Володя сегодня прошел мимо нее, даже не поздоровавшись, а когда она сказала ему: «Привет», взглянул с таким презрением, что бедная Наташка умолкла. А со мной поздоровался — вот ведь странно…

После занятий вся компания отправилась в «Ойкумену». Все, кроме меня и Макса. Мы с ним поехали домой. То есть, конечно, не вместе. Я к себе, он к себе.

Настроение на нуле. По пути я, пытаясь исправить это, зашла в Тверской пассаж. Обычно шопинг-терапия действует безотказно. Но, видимо, только не в критических случаях. Сегодня я не смогла смотреть на цветные тряпки без отвращения. Они показались мне ненужными и гадкими — до тошноты, до слабости в коленках. К тому же вокруг сновали люди: дурно пахнущие тетки, нелепые девицы в безвкусных одеждах, у них лица плохих манекенов — застывшие и равнодушные, и при этом грубые, кое-как накрашенные, с большими порами или россыпью прыщей.

Я вернулась домой, полезла в шкаф и вдруг обнаружила, что моя кружевная юбка испорчена: кто-то, и я даже подозреваю, кто именно, разрезал ее и грубо, на живую нитку, вшил клинья из бархата и винила. В этот момент мне была абсолютно безразлична судьба этой юбки, но она почему-то вдруг стала катализатором, последней каплей в чаше постигших меня неприятностей.

Кажется, у меня случилась истерика. Я плакала, кричала на Эльвиру.

Прибежала мама, и рыдающая Эльвира бросилась ей на шею:

— Мамочка! Мила сошла с ума! Слышала бы только, что она мне наговорила! А я только хотела стать красивой! У нее же целый шкаф вещей, а у меня ничего! Я так хотела быть такой же, как она!

И мама, конечно, не устояла перед потоком слез.

— Эмилия! — строго сказала она. — Вспомни, что Эльвира — твоя сестра! Как я воспитала тебя, если ты жалеешь для родной сестры юбку! Ты же первая возмущалась, что Эля ходит в драных джинсах, но, как дошло до дела, пожалела тряпку! Не знала, что ты такая жадная и эгоистичная!

Эльвира рыдала, прижавшись к маме, а я стояла чурбаном и чувствовала, что мне сестру ни капельки не жалко. Почему только она имеет право на жалость? Почему я, как старшая, лишена этого права?

— Не волнуйся, куплю тебе новую юбку, — бросила мама в заключение, уводя сестру на кухню и обещая, что с удовольствием пойдет с ней за покупками.

Слезы высохли у меня на щеках. Остались только легкая стянутость кожи, усталость и резь в глазах, словно они видели слишком много. Плакать больше не хотелось, а на душе стало так противно и мутно. Я села на кровать и просидела, глядя в одну точку, наверное, целый час.

Говорят, неприятности не ходят в одиночку. Должно быть, пришло время платить за то, что раньше доставалось легко. Может, это и правильно. Только очень непросто.

Я у жизни падчерица, она — родная дочь. Ей везет во всем: отличница, умница, красавица — тряпки, мальчики, восхищенно кивающие взрослые: «До чего одаренный ребенок!» Я — аутсайдер, бесконечно проигрывающий на фоне успешной сестры. А ведь нас сравнивают, постоянно сравнивают. Родители: «Элечка, а почему бы тебе не одеваться, как Эмилия?», «Ты почему не помыла руки? Посмотри, Милочка давным-давно помыла!» Учителя: «У меня в классе училась Мила Зимина. Очень способный ребенок. Даже и не скажешь, что вы — сестры».

И что оставалось мне? Только глотать все это! Плеваться и глотать. Но теперь все, хватит, пришло время поменяться местами. Пусть она теперь походит в неудачницах. Тем более что за кукольной внешностью у нее пустота. Она проста, как интерфейс аськи, скучна и банальна, как школьные прописи. Я — огонь, она — лед. Я буду драться за себя, зубами, если понадобится, она — лить слезы, изображая из себя принцессу-из-башни. Ей нужен рыцарь, мне — нормальный парень. Макс — не рыцарь, я-то это сразу поняла, что бы ни напридумывала себе неженка Милочка. Макс — не рыцарь, и он — не для нее.

Между прочим, с Максом у меня есть все шансы. Добрый, но недалекий Володя выдал, что у Макса до сих пор (ха-ха!) нет девушки. Володя думал, что у того закрутится с Милкой, а ведь не закрутилось же! Обознатушки-перепрятушки!

Лично я считаю, что счастья достоин только тот, кто за него борется. Ключ от счастья в наших руках, и личное дело каждого, как его использовать.

Я напоминала себе бродягу-охотника, выслеживающего добычу где-нибудь в африканской саванне. Только мне приходилось труднее. Я собирала сведения о Максе методично, по мельчайшим крупинкам. Надо же, мне потребовался целый год для того, чтобы начать действовать. Но сейчас, когда я втянулась, меня уже не остановить. Несколько дней подряд я подъезжала к университету, чтобы стать обладательницей бесценных сведений: куда Макс заходил после учебы.

1) За сигаретами — только «Richmond» в стильной темно-вишневой упаковке, с вишневым вкусом, как гласит надпись;

2) в пиццерию с Володей, без девушек. Съели пиццу, выпили по банке пива — и домой, что уже замечательный признак;

3) в книжный, долго стоял перед полками с фэнтези.

Я наблюдала издалека и, глядя через стеклянную витрину магазина или пиццерии, чувствовала, как колотится сердце. Он казался мне идеальным. Почти как манекен в витрине. Помню, когда мне было тринадцать, я впервые влюбилась, и как раз в манекен, даже приходила к нему каждый день поздороваться. Но ведь Макс — живой и настоящий. Надо только чуть-чуть подождать — и я смогу ощутить тепло его рук, услышать голос, называющий мое собственное имя. Я хочу этого! А значит, добьюсь!

Приступаем к следующему пункту реализации нашего плана. Задача не слишком простая, зато интересная: еще сильнее оттолкнуть Макса от Милы. Хотя, судя по несчастному виду сестрицы, с этим она сама справится лучше всех. Что может взбесить нормального парня? Правильный ответ: нюни и раздражительность. Надо бы побольше доставать Милу, особенно налегая на утро перед занятиями. Она у нас барышня впечатлительная — стоит испортить ей настроение с утра, будет кукситься весь день, как затяжной дождик. Хорошо бы, если бы она пуганула Макса бурным проявлением чувств, но этого, похоже, ждать бесполезно. Так что избираем пока тактику мелких точечных ударов и готовим плацдарм для массированного наступления на объект.