Михаил Герчик - Ветер рвет паутину

— Да так, по делу, — уклончиво ответил он. — Ты, Сашок, не скучай, я скоро приду.

Легко ему сказать «не скучай». В окно мне уже смотреть надоело. Больше никто не просился к экскаваторщику в кабину, разве что редкие прохожие останавливались на минутку, чтобы посмотреть на его работу. И он работал, заставляя машины приседать под тяжестью земли, и они уходили одна за другой, натужно ревя моторами.

«Вот сейчас в школе прозвенел звонок, — думал я. — В седьмой класс вошла учительница географии. Все ребята встали, а она положила на стол журнал и сказала: «Сегодня, дети, мы с вами начнем изучать географию нашей великой Родины», — и повесила на стену карту».

Я взял в стопке учебник географии и раскрыл его. Затем раскрыл атлас. Положил их на доску, которую сделал дядя Егор. Начал читать.

Читал я долго — час, если не больше. Прочел, наверно, уроков на пять вперед. И вдруг в коридоре услышал какой-то топот. Я поднял голову. В нашу комнату входил Ленька. За его спиной в дверях теснились… рыжий и его команда.

Мне показалось, что внутри у меня что-то оборвалось. Я приподнялся на кровати. Рыжий уже вышел из-за Ленькиной спины. Он подошел ко мне, протянул руку, перемазанную маслом и чернилами, и сказал:

— Здравствуй. Меня зовут Венька. Я председатель совета отряда 7-го «А» класса. А это, — кивнул он на вошедших в комнату пионеров, — наши ребята.

— Здравствуй, — ответил я и сжал его руку. — Здравствуйте, — сказал я ребятам и облизнул пересохшие губы. — Меня зовут Сашей.

Я быстро познакомился с ребятами и спустя несколько минут уже знал их всех по именам. Они уселись на стульях и на диване, Веньке места не хватило. Пока Леня ходил на кухню за табуреткой, он удобно устроился рядом со мной на подоконнике и свесил ноги.

— А я сегодня на экскаваторе работал, — прищелкнув языком, сказал он.

— Видел, — улыбнулся я.

Все дружно захохотали. Венька выглянул в окно, затем посмотрел на меня и, видимо, тут же прикинув, что я действительно все мог наблюдать, покраснел.

— Ну ладно, — протянул он. — Не работал, а только в кабине посидел. Но Дмитрий Иванович сказал, что научит меня. Честное слово! Я после уроков по его поручению в магазин за газировкой бегал. Мы с ним теперь друзья.

Венька соскочил с подоконника и забегал по комнате. Он вообще не мог сидеть на одном месте.

— Так ты, может, и как мы в футбол играли, видел?

Я кивнул.

— Ничего?

— Здорово!

— А теперь нам играть негде, — с грустью сказал Венька. — Во дворах цветы, беседки, деревья… Придется ходить в парк Горького, там футбольное поле есть. Как ты думаешь, разрешат нам там играть?

— Не знаю, — уклончиво ответил я. — Может, и разрешат.

— Ладно, футболист, — перебила его Тома Яковцева. — Ты сейчас как начнешь о стадионе, до вечера не кончишь. А Саше еще заниматься нужно. И нам тоже.

Она откинула за плечи коротенькие желтые, как солома, косички с белыми бантами и подошла к моей кровати.

— Ты теперь будешь в нашем 7-ом «А», — сказала она и добродушно улыбнулась. — В моем звене. Ты пионер?

— Пионер, — ответил я. — Только галстука у меня нет.

В пионеры меня приняли в третьем классе. Когда я в расстегнутом пальто, из-под которого выбивался новенький красный галстук, который мне повязали на торжественном сборе, прибежал домой, мама совсем не обрадовалась. Она сказала, что галстук — это «петля антихриста», и велела мне тут же его снять. А когда я не послушался, она отлупила меня, забрала галстук и спрятала в шкаф под замок.

Помню, весь вечер проплакал я от горькой обиды. Я ведь так радовался тогда на линейке, что стал пионером! Так спешил домой! А завтра все придут в класс в галстуках, только у меня галстука не будет. И все удивятся, и спросят: почему? А что я им отвечу? Что галстук — это «петля антихриста»? Да ребята меня просто на смех поднимут!

Ночью, когда мама заснула, я на цыпочках подошел к ее кровати и вытащил из-под подушки ключи. Сердце у меня стучало так сильно, что я просто понять не могу, как она не проснулась от этого стука. Но, к счастью, она спала крепко. Стараясь не скрипнуть дверцей, я достал из шкафа галстук и спрятал его в портфель между книгами, а ключи положил на место.

Мама не заметила пропажи. А может, заметила, но промолчала. Во всяком случае, с тех пор по дороге в школу я каждый раз забегал в какой-нибудь подъезд и, оглядываясь, завязывал галстук. А после уроков снимал и снова прятал. В школе никто ни о чем не догадывался, а мама была довольна.

Когда меня забрали в больницу, галстук так и остался в портфеле. Он исчез вместе со всеми моими книгами.

…Я не рассказал об этом ребятам: ведь мы только-только познакомились. Я просто повторил:

— У меня нет галстука.

— Это не беда, — сказал Венька. Он быстро снял с шеи свой галстук. — Ну-ка, приподнимись.

Я приподнялся и застегнул верхнюю пуговицу рубашки. Венька ловко повязал мне галстук и отложил воротничок. И широко улыбнулся.

— А как же я буду пионером вашего звена? — растерянно спросил я, поглаживая галстук. — Я ведь…

— Очень просто, — перебил меня Венька. — Мы сами будем к тебе приходить. И сбор здесь проведем, и еще что-нибудь придумаем. Правда, Тома?

— Правда. А потом ты поправишься. И придешь к нам в школу. В 7-ой «А». Договорились?

В комнату заглянула тетя Таня. Ребята встали.

— А-а, у тебя гости, — сказала она. — Ну, сидите, я вам сейчас чайку сготовлю.

И вышла.

Венька бегал по комнате, пока не увидел гармошку.

— Играешь? — спросил он.

— Немножко…

— Ну-ка, сыграй.

Я сыграл «Картошку», потом «Барабанщика».

— Здорово! — воскликнул Венька. — Вот, ребята, у нас наконец и своя музыка есть. Хватит 7-му «Б» задаваться. Теперь мы им докажем!

— И что ты им докажешь? — улыбнулся Алеша Вересов. Он сидел на краешке дивана, сложив на коленях длинные руки, высокий, почти на голову выше Веньки, загорелый, в белой рубашке с короткими рукавами. — Всегда тебе, Вень, кому-нибудь что-то доказывать надо. Ты его не слушай, очень уж он у нас беспокойный, — повернулся Алеша ко мне. — Музыка нам действительно нужна. Один Генка Козлов на пианино играет, да и того не допросишься. Захочешь — будешь играть, а доказывать здесь нечего. — Он достал из портфеля дневник. — Слушай, ты в алгебре силен?

Я пожал плечами:

— А что?

— Нам Григорий Яковлевич примеры тут задал. Я над ними все перемены просидел — и ни в зуб. Давай вместе посмотрим.

Тома уступила Алеше стул возле меня, я потянул рычаг, и над кроватью пологим углом поднялась доска. Мы положили задачник и начали смотреть пример.

— А вы тоже занимайтесь, — повернулся к ребятам Алеша. — Можно им за стол сесть?

— Конечно, — спохватился я. — Садитесь.

Венька, Тома, Генка Козлов и Слава Кирильчик уселись вокруг стола и разложили на нем учебники и тетради. В комнате стало тихо. Только за окном гудел экскаватор, с лязгом вгрызаясь в землю, да ревели моторы самосвалов.

Примеры были совсем не сложные. Я даже искоса посмотрел на Алешу: уж не смеется ли он надо мной? Но Алеша не смеялся. Он впился глазами в книгу и беззвучно шевелил губами.

Леня уже давно оставил нас, тетя Таня давно перестала греметь на кухне. В приоткрытую дверь я видел, как она на цыпочках прошла в свою комнату. Я быстро набросал решение и заглянул в ответ. Сошлось. Алеша тоже что-то торопливо чиркал карандашом.

— Уже? — шепотом спросил он, перехватив мой взгляд.

Я протянул ему листок. Смешно вздернув брови, он просмотрел его и хлопнул себя ладошкой по колену.

— Правильно! А я вот где напутал. Вместо плюса поставил минус. Ну и путаник. Ладно, давай переписывать начисто.

Я взял из стопки верхнюю тетрадку и потянулся к Алешиной:

— Дай-ка твою.

Он подал.

Тогда я взял ручку и на обложке своей тетради аккуратно вывел, как у Алеши: «По алгебре ученика 7-го класса «А» Александра Щербинина».

В эту минуту я действительно чувствовал себя учеником 7-го «А» класса.

Потом тетя Таня принесла чай и печенье, и Венька рассказывал мне о нашем отряде.

— Ребята у нас мировые, ты не думай. Вот Алеша, например… — Венька скорчил забавную рожу. — Архимед! И, между прочим, первый ворчун во всей школе. Как начнет критику на все наводить — только держись.

Алеша добродушно показал Веньке из-под стола кулак, и Венька тут же перешел к Славе. От неожиданности тот даже поперхнулся чаем.

— Слава — наш лучший вратарь. Из ста мячей пропускает от силы девяносто девять. А еще он пионер-инструктор по электровыжиганию. Слава, ты Сашку выжигать научишь?

— Научу, — с достоинством ответил смущенный Слава и отодвинул пустую чашку. — Завтра электровыжигатель принесу, фанеры и научу. Хочешь, присоединяйся к нам.