Андрей Усачев - Малуся и Рогопед (litres)

Глава 15. Гимн манной каше

Когда наутро Маруся и моряк подплыли к городу, на пристани их встречала восторженная толпа жителей. Среди встречающих были и Розалия с семьей смотрителя.

Горожане подняли плот с героями и понесли через весь город – к бывшему жилищу Кыса Кашманного. Два взвода охраны дворца разбежались еще ночью.

Корова шагала рядом и декламировала свои новые стихи:

Голос коровы звучал на полную мощность, как громкоговоритель. Она еще не успела закончить, а мальчишки уже подхватили слова и орали их на всех перекрестках.

– Кажется, неплохо вышло, – шепнула Розалия обнявшей ее подруге. – Знаешь, у меня еще никогда в жизни не было столько слушателей!

Мэр Градова объявил Марусю и Рюрика почетными гражданами города, корову предложил считать священным животным, а манную кашу на молоке – национальным блюдом.

Затем гостям вручили подарки. Розалии подарили золотой колокольчик, моряку – шелковый кисет, набитый табаком, и вместительный рюкзак вместо сгоревшего боцманского сундучка. А Маруся получила в подарок красивую записную книжку и набор карандашей. Это был очень ценный подарок. Так как кысы уничтожили в городе все ручки, и карандаши, и даже фломастеры…

Впрочем, как сказал в своей речи мэр: «Не будем о пошлом!»

– Характерная оговорка, – заметила Розалия. – Достаточно уничтожить одну букву, чтобы изменить прошлое до неузнаваемости.

Когда выступления закончились, на площадь вытащили столы с угощением, и началось народное гуляние. Моряку не давали прохода местные девушки, то и дело приглашая его танцевать. А Розалию терзали поклонники, требовавшие автографа. То, что корова не умела писать, их не смущало. Городские любители поэзии прикатили откуда-то бочку чернил, и Розалия, окуная хвост, оставляла свой росчерк. Она раздавала автографы направо и налево, но количество желающих не уменьшалось…

– Никогда бы не подумала, что быть знаменитой так тяжело, – пожаловалась она Марусе.

Девочка тоже попросила «махнуть» в подаренный ей блокнот автограф. Она решила записывать в него стихи коровы – на тот случай, если по возвращении Розалия разучится разговаривать…

Возвращение! Маруся вдруг вспомнила о папе и маме, и ей страшно захотелось домой. Но сведения, полученные от горожан, оказались неутешительными: никто в Градове не знал ни о Логопеде, ни о том волшебнике, о котором говорил Глот.

Впрочем, из-за крыс Градов давно уже не имел сообщения с внешним миром.

Друзьям посоветовали идти в самый большой, знаменитый своими учеными и мудрецами город – Старые Башни.

– Жалко только, что нам придется добираться сушей, – вздохнул Рюрик. – Без моря я чувствую себя как-то неуютно…

– Ничего, привыкнешь, – хмыкнула Розалия. – Я была морской коровой, теперь ты побудешь сухопутным моряком!

Дорога в Старые Башни вела через лес. Ласково светило солнце, пели птицы. Моряк шел как часы – крупным размеренным шагом. Розалия бодро шагала рядом с ним, ритмично помахивая хвостом.

– Утро – самое лучшее время для стихов, – объясняла она. – А в стихах – самое главное – ритм… Вот, послушай!

На самом деле, корова отбивала хвостом не такт, а мух.

– А если у поэта нет хвоста? – серьезно спросил Рюрик.

– Ну-у, этого я не знаю. Мне это трудно представить… Кстати, давно хочу спросить, как называется хвост у корабля?

– Задняя часть судна или лодки называется «корма», а передняя – «нос».

– Нос? – воскликнула корова. – Это забавно!

Маруся улыбнулась, она вспомнила, как в одной книжке прочитала: «Капитан стоял на носу и смотрел в бинокль».

И, вообще, ее радовало то, что моряк и корова нашли общий язык.

По краям дороги рос земляничник. Маруся присела и стала рвать спелые ягоды. Внезапно рядом хрустнула ветка… Девочка подняла голову и увидела, что дорогу ей перегородили трое подростков – лет четырнадцати-шестнадцати. Сзади подходили еще несколько…

Все они были в серых беретах и похожи друг на друга как братья.

– Что вам нужно? – вздрогнув, спросила Маруся. Ее напугали их блестящие странным огнем глаза и то, как бесшумно они появились.

– Тихо! – сказал один. Он был крупнее остальных и выглядел постарше. – У нас в лесу не шумят…

Произнес он это с улыбкой, скорее напоминающей оскал. И Марусе стало совсем не по себе: она увидела два торчащих изо рта клыка.

– Рюрик! – крикнула девочка.

Но моряк и Розалия уже спешили к ней.

– Это и есть Ломашки? – поинтересовался Рюрик.

– Нет, эти совсем другие!

– Мы – Вовки! Лесные братья, – объявил тот, что постарше.

– Ну, и что вам нужно? – грозно спросил моряк и демонстративно стал засучивать рукава. Однако подростков это не испугало.

– Кажется, он собирается с нами драться!

Оставив Марусю, они окружили моряка и вдруг словно по команде бросились на него.

Троих братьев Рюрик легко расшвырял. Но еще трое повисли у него на спине. Один из разбойников бросился под ноги моряку… Рюрик упал, и ему моментально связали за спиной руки. Впрочем, ноги ему спутывать не стали.

– Не вздумайте бежать, – предупредил атаман. – А не то догоним и… – еще раз оскалил он зубы.

Пленников долго вели сквозь чащу и, наконец, привели на поляну.

По дороге Маруся пыталась разговорить братьев. На все вопросы те отвечали короткими репликами и ухмылками. Единственное, что ей удалось выяснить: все они живут в лесу, и всех до одного зовут Вовками.

Рядом с покрытой валежником землянкой была выкопана глубокая яма. Туда-то и столкнули троих пленников.

– Располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя, как дома! – оскалился атаман.

– Что вы все-таки собираетесь с нами делать? – не выдержала Маруся.

– Ночь вечера мудренее, – уклончиво ответил тот. И оставив двух Вовок сторожить пленных, умчался с остальными в лес.

Моряк попытался ослабить веревки. Но у него ничего не вышло. Напрасно старалась и Маруся – разбойники затянули узлы на совесть.

Рюрик проклинал себя за беспечность и легкомыслие:

– Эх, сейчас бы сюда мой нож!

Нож его лежал в рюкзаке, который братья бросили на поляне.

– Странно, но они в него даже не заглянули, – сказала Маруся. – И золотой колокольчик Розалии их не заинтересовал. На обычных разбойников это непохоже. Зачем тогда мы им нужны?

Розалия тяжело вздохнула:

– Не нравится мне все это. Коровы чувствуют, когда их хотят…

– Что?

– Съесть.

– Скажешь тоже, – рассмеялся Рюрик.

– А ты видел их зубы? – спросила Розалия. Моряк призадумался.

– Эй, Вовка! – крикнул он часовому. – Покурить охота. А табак в рюкзаке остался…

Лицо Серого брата скривила гримаса отвращения:

– Мы не курим, это вредно для зубов!

– Странные ребята, – пожал плечами Рюрик. – Я с 15 лет в кармане папиросы таскал…

– Маруся! – осенило вдруг его. – У меня в кармане зажигалка. Попробуй пережечь веревки.

Через минуту моряк потирал затекшие запястья:

– Я голыми руками акул душил, а уж у них зубы побольше были!

С двумя часовыми Рюрик расправился бы в два счета. Но неожиданно вернулись остальные братья.

Стемнело. Разбойники уселись в центре поляны и затянули песню. Она была без слов, с жуткими завываниями.

– Где-то я такую песню слышала, только не помню где, – Розалия напряглась. – Это… это… Вспомнила! Так воют волки!

– Ну, конечно! – воскликнула Маруся. – Я бы могла сразу догадаться: не ВОВКИ, а ВОЛКИ. И зубы, и глаза, и то, что они не зажигают огня!

– А вот это нам очень кстати, – заметил моряк. – Я тебя подсажу, постарайся достать пару сухих веток. Ты маленькая, тебя в темноте не заметят.

Из-за тучи выплыла луна и осветила фантастическую картину: разбойники выли, и лица у них постепенно вытягивались в морды, из-под серых беретов вылезли острые уши, а сзади появились хвосты… Одежда у лесных братьев исчезла.

Вой умолк. Вожак поднялся на лапы и сказал:

– Прекрасная песня. А теперь, Серые братья, нас ждет пир!

Оборотни окружили яму и готовы уже были броситься на пленников. Но в этот момент моряк чиркнул зажигалкой… Сухой хворост вспыхнул – волки, взвизгнув, отскочили.