Холгер Пукк - Юри

— Так надо. Разве ты не любишь хлеб с маслом? А?

Блины сразу же показались Юри невкусными. Он положил нож и вилку на тарелку. Руки мальчика упали на колени.

— Ты не бойся. Никто не увидит. Там ходят редко. А если кому-нибудь и случится пройти… По обе стороны от ворот, вдоль забора, растут кусты…

Юри не отрываясь смотрел на тётю. Неужели она и вправду думает, что он просто-напросто боится попасться?

— Да нет, я не об этом… — пробормотал Юри, теребя скатерть.

Тётя перестала жевать.

— Ну, так в чём же дело?..

— Ведь это воровство! — выпалил Юри, всё ещё не отдавая себе отчёта, почему тётя не может понять самого главного.

Между тем Эрна Казук продолжала спокойно обедать.

— Воровство, — повторила она наконец с издёвкой. — Тоже мне событие! Пачка масла.

И тут она разозлилась, сощурила глаза, словно хотела просверлить взглядом сидевшего напротив неё мальчика.

— Выкручиваюсь я, тебя это не касается! Видали умника! Будешь делать, что тебе прикажут. Принесёшь торфяные брикеты, вымоешь посуду и придёшь с сумкой к воротам комбината. Заботься о тебе, а ты только и делаешь, что фыркаешь да рассуждаешь.

Надев пальто, Эрна Казук остановилась в передней и в упор посмотрела на мальчика, который в это время собирал в кухне посуду.

— Юри, поди сюда! — приказала она.

Юри, растопырив мокрые руки, пошёл к дверям.

— Вот сумка. В половине одиннадцатого изволь быть на месте. Не то… смотри…

Дверь захлопнулась, и тётя Эрна ушла. Юри словно окаменел на пороге прихожей. Перед зеркалом на стуле лежала огромная серая хозяйственная сумка. Казалось, она открыла пасть и смеётся над ним.

Когда посуда была вымыта и поставлена в буфет, Юри снял передник, но, так и не повесив его на место, сел на маленькую скамеечку возле плиты.

Большие часы, висевшие в спальне над тёткиной кроватью, медленно отбили три гулких удара.

«До половины одиннадцатого ещё много времени, — мелькнуло в голове у мальчика, и на сердце сразу стало легче. — До тех пор мало ли что может случиться. И мне не надо будет идти туда».

Но Юри прекрасно понимал, что ничего не случится и ему так или иначе всё придётся решать самому.

Мальчик старался отогнать от себя тяжёлые мысли.

«Чего я зря себе голову ломаю! Тётя велела прийти. Моё дело взять сумку и сделать так, как велено. Тётя даст мне масло. Я принесу его домой. Разве я знаю, откуда это масло? Я знаю только одно: мне приказано прийти и взять его».

Но успокоенность явилась лишь на мгновение. Словно солнце, которое торопливо выглянуло из-за бегущих по небу туч и вновь скрылось.

«Ведь я знаю, откуда это масло!» — настойчиво протестовал другой голос. И его атака была такой мощной, что не осталось места никакому оправданию.

В сердце мальчика закрался страх:

«А вдруг тётя больше не пустит меня к себе. Куда же я тогда пойду?»

Страх вынудил Юри снова ухватиться за спасительную мысль:

«Ах, что мне-то до этого! Сделаю, как велено. Зачем совать нос не в свои дела…»

Но какое бы ни принимал Юри решение, оно не приносило ему покоя, и всё начиналось сначала.

Тут Юри вспомнил об уроках. Он живо вскочил с места: надо браться за книги, а решение сложных вопросов можно отложить на потом.

Как приятно вытаскивать из портфеля учебники и тетради — старые знакомые, в их обществе чувствуешь себя так хорошо и уверенно. Страницы, покрытые чёрной типографской краской, дружелюбно шуршат; они словно потихоньку нашептывают что-то такое, чтобы только ему одному было слышно. И шёпот их прост и понятен: «Бери и читай! Бери и читай!»

Но лишь только Юри уселся за стол и склонился над учебником, как снова вспомнил старую хозяйственную сумку там, в прихожей.

Мальчик краешком глаза посмотрел в дверь.

Прямо перед ним зияла широко открытая, с никелированными губами пасть сумки. И по-прежнему насмешливо кривилась.

Юри вскочил и захлопнул дверь.

Сумка исчезла из глаз, но мальчику от этого ни чуточки не стало легче. Юри засунул руки глубоко в карманы и подошёл к окну.

На улице дул порывистый ветер, с шумом швыряя в окно капли дождя. Начавшийся в полдень мелкий дождик перешёл в ливень. В сером низком небе словно прорвало плотину.

Улица была пуста. По ней катился подхваченный где-то вихрем ком бумаги. Высокие ворота дома напротив то стремительно открывались, то закрывались, точно ими играла рука великана.

Справа появился сгорбившийся прохожий. Ветер трепал полы его мокрого пальто. Со шляпы струйками стекала вода.

Юри зябко повёл плечами. Он вдруг с необыкновенной ясностью ощутил, как ветер насквозь пронизывает одежду, как холодные струи дождя текут за ворот и вызывают дрожь во всём теле, — мальчик представил себя на месте этого прохожего. Только у него, у Юри, даже нет надежды попасть в тепло, потому что… потому что ему некуда идти. Тётя Эрна его к себе уже не пустит. У него нет больше дома…

Что же надо сделать, чтобы попасть под крышу, в тёплую комнату, где так приятно пахнет гороховым супом!.. Взять ту серую сумку и пойти?..

Нет! Нет!

Но почему же нет? Сходить разок, и всё в порядке. Никто никогда не узнает.

По-стариковски сгорбившись, Юри опять опустился на скамеечку у плиты. Упёрся подбородком в колени и прижался спиной к горячим кирпичам.

Приятное тепло разлилось по всему телу. Мысли смешались, и все заботы отошли куда-то в сторону…

Юри проснулся от боя часов в соседней комнате. За окном стоял сумрак. Мальчик заглянул сквозь дверь в спальню.

Уже десять!

Юри кинулся в переднюю, быстро надел пальто, натянул шапку, не отдавая себе отчёта в том, что делает, схватил со стула серую сумку и выбежал в коридор.

Дождь прошёл. Лишь ветер всё ещё метался по окутанным сумраком улицам.

Возле соседнего дома Юри почувствовал, что по ноге его ударил какой-то предмет. Мальчик посмотрел вниз и только теперь заметил в своей руке серую сумку.

Навстречу шёл человек. Поравнявшись с Юри, он кашлянул и равнодушно взглянул на мальчика.

Юри испугался. Взгляд прохожего показался ему подозрительным. Мало того, мальчику почудилось, будто встречный обратил внимание на серую сумку… Почему именно на сумку?

Юри быстро переложил её в другую руку, в ту, которая была ближе к стене дома. Пройдя несколько шагов, мальчик рискнул оглянуться.

Человек спокойно продолжал путь, и Юри облегчённо вздохнул. Однако его ноги словно сами собой пустились бегом и быстро понесли мальчика вниз по длинной улице, точно за ним кто-то гнался.

Юри уже не мог избавиться от ощущения, будто взгляды всех прохожих обращены на его сумку.

Мальчик свернул на боковую улицу. Здесь не было никого. Вдруг над его головой распахнулось окно, и из него высунулась какая-то женщина.

Юри в ужасе отпрянул в сторону и, размахивая сумкой, пустился бежать ещё быстрее. Задыхаясь от волнения и быстрого бега, мальчик остановился лишь на углу следующей улицы. Сумка показалась ему вдруг страшно тяжёлой, словно она уже доверху была набита жёлтыми пачками масла.

И тут Юри понял: он не пойдёт туда, к красным воротам. Не пойдёт! Будь что будет.

От сердца сразу же отлегло. Мальчик с каким-то особым удовольствием стал смотреть прямо в глаза встречным прохожим. Ему хотелось, чтобы людей было много, чтобы улицы были полны народа. А он бы шёл вместе со всеми, и все приветливо кивали ему.

Думать об этом было так приятно, что, уже ничего не замечая вокруг, он шёл всё дальше и дальше.

Впереди показался мост.

Уже набережная! Ну и что же из этого? Пойдём дальше. Прямо через мост. Пусть ветер свистит в ушах и теребит полы пальто. Пусть теребит! Это так хорошо!

На середине моста, прислонившись к парапету, стояли два парня. Третий сидел на перилах и болтал ногами. Все они были без шапок и одеты в необычно короткие пальто с поднятыми воротниками.

Когда Юри поравнялся с парнями, двое из них, стоявшие у парапета, словно по команде подскочили к мальчику и преградили ему путь.

Долговязый сутулый парень быстро вынул из кармана какой-то предмет. Что-то затрещало у Юри перед носом. Посыпались искры, вспыхнула зажигалка. Он невольно отступил на шаг и заслонил глаза рукой.

Парни захихикали.

— Голуба, неча дрожать, когда другой мужик закуривает, — нараспев произнёс владелец зажигалки, запалил торчавшую у него изо рта сигарету и выпустил струю дыма прямо Юри в лицо.

Затем синеватый огонёк зажигалки сделал круг, чуть было не задев Юри по носу, и направился ко второму парню, ростом поменьше. Но прежде чем огонёк коснулся его сигареты, зажигалка внезапно взвилась вверх, проделала в воздухе красивое сальто и горящей кометой полетела в сторону третьего парня, сидевшего на перилах моста.

Это Юри как следует стукнул долговязого под локоть.