Александр Етоев - Правило левой ноги

Сбылась заветная мечта Пирлипатова. Настал его звездный час.

Он мерил тишину кабинета бодрой поступью любимого кресла и нарушал ее звонкой песней, льющейся из глубин души, – тут же поглощаемой, впрочем, надежной звукоизоляцией стен.

– Теперь уж я им всем покажу! Всех их заткну за пояс! Билл Гейтс, где ты там? Тю-тю-тю! Ну а вы, макаронный король Спагетти, не страдаете еще от изжоги? А ты, супер-пупер-миллионер Онасис? Как тебе ворочается в гробу?

Сзади робко позвонили в звоночек.

На экране монитора охраны появился озабоченный Коготь. Его жеванное жизнью лицо искажалось, будто в комнате смеха: то вытягивалось, как морда у птеродактиля, то ссыхалось, как лягушачья кожа.

Пирлипатов недовольно поморщился.

– Ну чего? – поинтересовался он в микрофон.

– Тот пацан, ну который заперт! Может, нам его немножко того? В смысле, малость усыпить, чтоб не дергался. Он же там всю мебель перекурочит. Шар ваш там, опять же, коллекционный. Тот, что был из Англии присланный.

«К черту все – и шар, и мальчишку! – весело подумал Эрдель Терьерович. – Нет, мальчишку лучше бы отпустить. Трубка-то теперь у меня. Впрочем, пусть до вечера посидит. Пусть чуток хлебнет неба в клеточку».

– Ну вас в ухо! – фыкнул Когтю хозяин. – Вам бы только живодерство да душегубство! Перебьетесь со своим «усыпить». Все, отставить, пошел на место!

Коготь тут же исчез с экрана, слившись с бледной коридорной стеной.

Что же это, интересно, за шар, о котором упомянул Коготь? «Тот, что был из Англии присланный»?

Дело в том, что на одном из аукционов – то ли «Сотби», то ли «Кристи», неважно – был выставлен на торг и аппарат, на котором на заре космонавтики мистер Кейвор с мистером Бедфордом отправились в полет на Луну. Подробности этого путешествия изложены в известном романе, и мы их здесь касаться не будем. Тем более что любой желающий найдет этот роман в Интернете.

Пирлипатов, как открыл каталог со стартовыми ценами на товары, так сказал сам себе: «Беру!» Он подумал: труба трубой, когда она еще к нему попадет, а аппарат из вещества кейворита – верный шанс достичь далеких планет, где в лесу растут денежные деревья и где горы из золота и брильянтов.

И купил – оплатил доставку, и теперь исторический аппарат находился здесь, в «Лавке древностей», в одном из множества ее помещений.

И так уж почему-то произошло, что туда же посадили заложником Андрюшиного друга Сережу.

Пирлипатов играл с трубой, как играет ученик чародея с позаимствованной тайком от учителя могущественной волшебной палочкой. Он предчувствовал долгожданный миг, когда сокровища небесные и земные потекут в его счастливые руки. Чтобы это наконец-то произошло, оставалось совсем немного.

– Надо действовать! – воскликнули не сговариваясь петушок и старик Потапыч, выслушав Андрюшин рассказ. Затем каждый уставился друг на друга в ожидании конкретного предложения.

– Чтобы действовать, надо разыскать Лобова, это раз. И отобрать у него всевидящую трубу, это два, – сказал петушок хозяину. – Но вот где мы его отыщем? Сантехник, как человек-невидимка, – фиг найдешь, особенно в воскресенье.

Хозяин потеребил губу.

– Вообще-то на то есть кладь, защитным саквояжем именуемая, в задачу которой входит приходить монокуляру на выручку. Только что-то он не хочет спешить. Ну-ка, дай-ка я взгляну на бродягу.

Старик Потапыч улыбнулся застенчиво и как-то робко посмотрел на Андрюшу.

– Сто веков его, разбойника, не видал!

Андрюша Пряников сбегал за саквояжем.

Старик Потапыч, как увидел родное чадо, так мгновенно прослезился от умиления. Осторожно взял его на руки и легонько стал покачивать, как младенца.

– Все такой же, – шептал он ласково, – ни царапинки, ни пятнышка, ни морщинки, будто только что от саквояжного мастера. Что же ты, блажная твоя душа, не торопишься выручать товарища? Обленился, привык бездельничать? Ну же, соня, пора работать! Кончились спокойные времена. Поиск, фас, апорт, шнеллер, шнеллер!

Но саквояж на уговоры не поддавался.

Андрюша Пряников глядел исподлобья на суетливые попытки соседа одушевить неодушевленный предмет. Его надежда на чудесную помощь умирала, как обжегшийся мотылек. Петушок тоже нервничал вместе с мальчиком.

Наконец старик Потапыч отчаялся и отставил саквояж в сторону.

С полминуты он разминал веки и щипал себя за мочки ушей, соображая, каким еще способом можно выйти на Лобова и трубу.

– Есть контакт! – сказал он внезапно и загадочно кивнул петушку. – Помнишь, как в античные времена мы работали в Афинах авгурами? Как гадали по перелетным птицам? По помету, по птичьим перьям, по разводу журавлиного клина.

– Помнить – помню, но не улавливаю идею. И потом, хозяин, сейчас октябрь, а какие в октябре птицы, кроме тех, что зимуют в городе?

– Ну а ты? – спросил петушка хозяин. – Ты к какому себя относишь племени? К тем, что клюва не высовывают дальше курятника? Или к вольному крылатому братству покорителей небесных просторов? Ладно-ладно, можешь не отвечать, после наших-то с тобой приключений. В общем, цыпа, ради общего дела уж пожертвуй одним маленьким перышком.

Петушок болезненно вздрогнул. И подставил старику хвост.

– Уж не знаю, получится, не получится? – Хозяин ласково погладил ладонью по упругой петушьей спинке. – В Афинах, помнится, всегда получалось. Но это ж Греция, это же было когда. – И он резко выдернул из хвоста крапчатое легкое перышко.

Птица божия и бровью не повела, выдержав испытание с честью.

Хозяин плавно повел пером перед глазами петушка и Андрюши, затем поднял перышко к потолку и выпустил его из руки.

Одновременно другой рукой он звонко хлопнул себя по темечку, и резонанс от удара по голове заставил перышко закружиться в воздухе.

Оно вращалось все быстрее и яростнее, как стрелка компаса в магнитную бурю, затем вдруг замерло и голым концом указало непонятно куда.

– Норд-норд-ост, – сообразил петушок, прикинув мысленно, где юг, а где север. – Так-так-так, что там у нас по карте? Площадь Репина, интересный факт.

В нос ударил острый запах пельменей.

Через секунду запах переменился, теперь пахло паутиной и стариной.

– «Лавка древностей»! – воскликнул Андрюша Пряников, узнавая знакомый запах. – Точно так же пахло в магазине у того типа!

На лицо старика Потапыча легло черное, грозовое облако.

– Не успели! – сказал он мрачно. – Трубка там, язви его в печень! И Сережа, твой дружок, тоже там. Что же ты, фанера безмозглая, – набросился Потапыч на савояж, – лежишь тут лежнем, как солома на сеновале?!!

Тут уже не выдержал петушок. Непривычный минор хозяина подействовал на него пуще нашатыря. Он выступил, как генералиссимус на параде, углядевший непорядок в строю.

– Упаднические настроения отставить! – скомандовал петушок решительно. – Словесный мусор из разговоров убрать! Что за вздор «язви его в печень»? Нет таких неправильных выражений ни в петушином, ни в человеческом языке. Пока, – в глазах петушка вспыхнули золотые искры, – есть на свете защита от дурака, пока работает правило левой ноги – шансы спасти трубу очень даже высоки и надежны. Поэтому выше голову, и давайте-ка поскорее наведаемся в логово этого троглодита.

Он с укором посмотрел на хозяина:

– И саквояж обвинять нечего! Возможно, он как раз заряжается какой-нибудь инопланетной энергией, чтобы все сработало без осечки. А то «фанера», «на сеновале» – стыдно! Он же наш счастливый билет. И, я верю, выигрыш будет за нами.

Уже через четверть часа наша тройка, запыхавшаяся от бега, миновала изумленных охранников и под видом припозднившихся покупателей проникла в помещение магазина.

Вел Андрюша, он знал дорогу через путаницу залов и переходов.

Ноготь с Когтем, наконец-то опомнившись, бросились за подозрительными клиентами.

– Объявление на входе читали? – громогласно орал им Коготь. – «За вход с собаками, петухами, козами и всей прочей блохастой дрянью штраф до пятисот евро». Гоните бабки, господа покупатели!

– Штраф, конечно, мы вам заплатим, если дело дойдет до штрафа. Но у нас есть эксклюзивное предложение, касающееся интересов хозяина, – любезно ответил старик Потапыч на грубое заявление Когтя.

– Предложение? – недоверчиво переспросил Коготь. – И что же это за предложение?

– У нас есть очень интересная вещь, давно разыскиваемая вашим хозяином.

– Небось, какая-нибудь оловянная пуговица из гардероба покойной бабушки? Такого хлама у нас воз и маленькая тележка.

– Нет, любезный, никакая не пуговица. Передай, пожалуйста, своему хозяину, что у нас с собой саквояж от трубки, которая сейчас находится у него. Да, приятель, так и передай боссу: саквояж из водонепроницаемой непрокусываемой кислотостойкой пуленепробиваемой илоотталкивающей в-огне-не-горящей и еще много от чего предохраняющей кожи звездной птицы Орнитоптерикса, прародительницы и покровительницы пернатых.