Андрэ Нортон - Семь чудес к воскресенью

– Заберите их, - хрипло прошептала она. - Пожалуйста, заберите их, только оставьте меня в покое.

Серебряные предметы сверкали так ярко, как будто их освещали лучи солнца. И оказалось, что Монни не может отвести от них глаз, хотя всей душой желала никогда больше их не видеть.

А кукла стала меняться! У неё опять появилось лицо. Монни хотелось кричать, но она не могла издать ни звука. Это было её собственное лицо. Да, её собственное, но какое-то другое. Казалось, она стала старше, такой же взрослой, как Стелла, а лицо продолжало меняться. Вот она стала ещё старше, как мисс Ридер, как… Вокруг глаз, вокруг рта залегли морщинки, волосы поседели, стали совсем белыми. Теперь это было лицо старой женщины - то самое лицо.

Кукла зашевелила губами. На этот раз Монни смогла разобрать слова: «Готовься». Монни всхлипнула.

– К чему готовиться? Скажи, как мне загнать её обратно в зеркало? девочка не смогла бы объяснить, откуда пришло к ней это предчувствие, но ей почему-то казалось, что кукла с лицом старухи сможет ей все объяснить.

– Посмотри на себя, - повторили губы.

Монни повиновалась, она ничего не могла с собой поделать, но у неё так тряслись руки, что девочке пришлось взять зеркало обеими руками. Она посмотрела в зеркало и…

Ничего не увидела!

Зеркало оставалось абсолютно незамутнённым, ей было видно всё, что находится позади - стены дома, дверной проём и даже кусочек улицы - вот только себя она не увидела!

– Меня нет! - прошептала она. Она ещё раз посмотрела на куклу, ожидая, что и лицо исчезло. Ничего подобного.

– Я не вижу себя, - сказала она кукле.

– Посмотри на себя, - повторили старческие губы.

Монни попробовала ещё раз. Стены дома, дверь - их было хорошо видно. Монни обернулась и посмотрела назад. Да, именно эта картина и отражалась в зеркале. Только её самой не было.

– Меня нет!

– Посмотри на себя.

Монни со слезами схватила куклу и засунула её в кошелёк. Туда же отправилась и метёлка. Она бы с радостью оставила зеркало на каменной плите, но почему-то не посмела. Отнести это всё назад, в почтовый ящик! Вот что нужно сделать.

Ноги девочки опять были свободны, и она снова помчалась, только теперь не к дому, а в обратную сторону, к свалке. Ящик стоял на своём месте. Флажок был опущен, крышка закрыта. Монни схватилась за ручку и потянула изо всех сил. Почтовый ящик не открывался.

Она хотела было оставить метёлку, куклу и зеркало возле ящика, но оказалось, что пальцы её не слушаются и она просто не может бросить подарки на землю.

Страх уступил место злости и Монни забарабанила кулаками по упрямому ящику.

– Открывайся! - закричала она. Можно подумать, что ящик испугается окрика и подчинится приказу.

Наконец она поняла, что ничего не получится. Крышка была пригнана так плотно, что будто её приклеили на веки вечные. Монни неохотно спрятала метёлку, куклу и зеркало в кошелёк.

Придётся вернуться домой, к Джонсонам. Нужно узнать, что там натворила другая Монни, та Монни, что на самом деле была частью её самой.

Теперь она не спешила, пытаясь на ходу собраться с мыслями. Что случится, если люди увидят обеих Монни вместе? Как она сможет объяснить, что произошло? Да нет, никак…

Она подошла к дому и неохотно вошла в подъезд.

– Эй!

Монни испуганно подскочила и обернулась. Это был Бим, он прятался у дверей Стивенсов. Цвет лица мальчика не изменился, и он слегка дрожал.

– Она… она пошла наверх, - пробормотал он.

Ему незачем было уточнять, кто «она». Монни посмотрела на лестницу, её трясло, как и Бима. Что там делала та, другая?

Монни вновь припомнила всё то, что иногда приходило ей в голову, когда настроение бывало настолько поганым, что хотелось поколотить Стеллу за её вечные издевки и специально нарушить хоть одно из надоевших правил, установленных в семье Джонсонов.

– Мне нужно посмотреть, что там делается, - пробормотала Монни, не столько обращаясь к Биму, сколько уговаривая саму себя.

– А она - она останется навсегда? - спросил Бим.

– Не знаю, - честно призналась Монни. Она стала подниматься по лестнице, прислушиваясь и не зная толком, что собиралась услышать.

Её ключ от квартиры лежал в кармане и дверь была заперта, однако девочка была почему-то уверена, что для той, другой Монни ни ключи, ни замки ничего не значат. Монни подёргала за ручку. Действительно, дверь заперта.

Позади она услышала какой-то шорох. Рядом с ней стоял Бим; такой смелости от него она не ожидала. В руках он сжимал свои подарки из почтового ящика.

– Может быть, - неуверенно начал он, - если мы их вернём…

Монни покачала головой.

– Я уже пыталась, - коротко ответила девочка и открыла дверь. Потом она немного постояла, прислушиваясь. Из квартиры не раздавалось ни звука. Тем не менее от этой тишины становилось ещё страшнее. Ей хотелось захлопнуть дверь и бежать без оглядки.

Но нет, нужно идти вперёд, увидеть, что её там ожидает.

В гостиной никого не было, и в спальне Джонсонов царил полный порядок, после ухода миссис Джонсон там ничего не изменилось. Монни вздохнула с облегчением. Миссис Джонсон так много говорила о чистоте и аккуратности, что временами Монни хотелось устроить в её спальне хорошенький кавардак. Но её собственная комната - вернее, комната Стеллы, - что происходило там?

Монни заставила себя протянуть руку к двери и со страхом распахнула их настежь. Зрелище, которое предстало её глазам, можно было описать только одним словом: катастрофа!

Комната выглядела так, как будто кто-то задался целью учинить самый страшный разгром. Бутылочки и баночки, стоявшие на трюмо, были сметены на пол, обе постели разворошены, шкаф открыт и одежда вся валялась на полу. На голой кровати Стеллы сидела, поджав под себя ноги, другая Монни. Она ела шоколадные конфеты, обеими руками доставая их из коробки, которую вчера принесла Стелла. И при этом ещё гнусно ухмылялась.

– По-моему, очень даже неплохо. Что скажешь? - спросила она. - Как раз то, что мы хотели сделать, когда мисс Длинный Нос так разоралась по поводу своих старых духов. А теперь мы их вылили в раковину! И посмотри, что мы сделали с её одеждой, с её модными штучками-дрючками!

Липким от шоколада пальцем она указала на гору мятой, перепачканной одежды. А на самом верху Монни с ужасом увидела новое платье Стеллы, оно было измазано губной помадой и тенями для век.

– Нет! - закричала Монни, отказываясь верить своим глазам.

Другая Монни рассмеялась.

– Да! Подожди, ещё увидишь, что мы натворили на кухне! «Монни, когда помоешь стаканы, не забудь их потом убрать!» - она проговорила это совсем так, как миссис Джонсон, уставшая повторять, что нужно делать. «Дорогая моя, домашнее задание нужно делать вовремя. Не забудь надеть тёплый свитер. Послушай, Монни, у тебя неважные оценки. Может быть, ты постараешься учиться получше? Монни, у тебя видна нижняя юбка. Надень другую. И…» - Монни из зеркала засунула в рот сразу две шоколадки, и всё остальное она пробубнила с набитым ртом. - «Нет, ты не останешься смотреть «Чемпионов». Нет, Монни, эти джинсы носить нельзя, это полное безобразие. Монни, оставь Бима в покое! Монни, ты опять копалась в вещах Стеллы? Монни, перестань - перестань - перестань…»

– Замолчи! - закричала Монни. Всё это она действительно часто, слышала и действительно каждый раз приходила в ярость.

– Всё время к нам придираются, - заявила Монни из зеркала и отшвырнула пустую коробку из-под конфет. - Ведь правда, они всё время к нам придираются? Ну, так мы им покажем, ещё как покажем!

– Это ты сделала, - сказала Монни, - а не я!

– Ты, я - какая разница, - ответила другая Монни. Она взяла с кровати незакрытый тюбик губной помады, хлопнулась на живот, лицом к стене, и принялась выводить на ней каракули. Но тут ярость пересилила страх, и настоящая Монни бросилась на пришлую и ударила по руке.

Но её кулак свободно прошёл сквозь руку другой Монни, как будто той и в помине не было.

– Ты не настоящая! - торжествующе закричала Монни.

– Ещё какая настоящая, - возразила та, - Я тоже Монни. И я могу это доказать. Помнишь…

Монни слушала и вспоминала. Всё плохое, что с ней случалось - книги из библиотеки, тот раз, когда её не пригласили на праздник, хотя всех остальных пригласили, и другой раз, когда она скопила деньги на покупку куклы Барби, а ей пришлось заплатить за разбитую вазу, и ещё… Всё то, что причиняло ей боль и приводило в ярость - ничего не было пропущено.

Ей хотелось закрыть уши, как закрывают глаза, чтобы не видеть какую-нибудь гадость, но приходилось слушать.

– Они могут делать, что хотят, ведь правда? - продолжала Монни из зеркала; она всё так же улыбалась, но это была гримаса ненависти. - И ты им запретить не можешь! Ты уже давно хотела проделать всё это, - она указала на царивший в комнате беспорядок. - Ты давно хотела показать им всем. Ну вот, мы это и сделали. И мы ещё не закончили, ведь правда? повторила она вновь, потому что Монни не ответила.