Галина Гордиенко - Между двумя мирами

— Вставай, девочка. Нам необходимо поговорить, — еле слышно прошептала она и мгновенно исчезла. Как и не было.

Покрутив изумленно головой, Даша покосилась на сладко сопевших на соседних кроватях мать и брата и торопливо начала одеваться. Интересно же, что хочет от нее Мария! И девочка бесшумно выскользнула из комнаты.

«Почти, как она!» — с некоторым удовлетворением отметила Даша.

Мария сидела у стола и встретила девочку несколько отрешенным и грустным взглядом.

— Садись, Даша, — и она указала место напротив.

Даша послушно села на низкую, широкую скамью, с любопытством оглядывая незнакомую комнату. В ней она вчера не была.

Комната показалась Даше довольно большой и наполненной необычными и удивительными вещами.

На тяжелых массивных полках стояли старинные, разбухшие от времени книги в непривычных, явно не бумажных переплетах; фигурки незнакомых зверей прятались среди цветочных горшков на подоконнике; под ногами лежала ни на что непохожая пятнистая шкура какого-то огромного животного; совершенно фантастические пейзажи почти полностью прятали бревенчатые стены…

Да взять хотя бы букет на столе, вольно раскинувшийся в керамической, абсолютно круглой вазе, больше всего похожей на шар со срезанной макушкой!

Присмотревшись внимательнее, Даша удивилась еще больше. В жизни ей не приходилось встречать подобных цветов!

Огромные, чуть ли не в ладонь диаметром, золотистые шары состояли из тонюсеньких, как ниточки, подрагивающих лепестков, и стебли — высокие, хрупкие, странно вишневого цвета. Длинные лепестки вздрагивали как живые, и цвет шаров постоянно менялся от бледно-желтого до почти оранжевого. Эта пульсирующая смена оттенков незаметно завораживала.

Да и пахли эти диковинные растения очень необычно. Запах показался Даше одновременно и нежным, и горьковатым, он оставлял во рту странный, несколько вяжущий привкус.

— Нравятся? — спросила внимательно наблюдающая за девочкой Мария.

— Не знаю. Очень уж необычные… Откуда такие? Я в наших лесах подобные цветы не встречала, — не сразу отозвалась Даша. И с трудом отвела в сторону взгляд, будто прикипевший к золотистым головкам.

— Да. Ты права. Они не отсюда, — согласилась Мария. Немного помолчав, спросила: — Что ты знаешь обо мне?

— Ничего, — пожала плечами Даша. — Вроде бы меня должны показать вам по исполнении одиннадцати. Так мама сказала. Вот только не пойму, зачем?

Мария улыбнулась и покачала головой. Даша подняла глаза и в упор посмотрела на Марию:

— А правда, что вы видели мою маму такой же девочкой? Ну, как я. Или это были не вы?

— Видела.

— И бабушку?

— И бабушку.

— Но как это может быть? Сколько же вам лет тогда?

— Какая разница? Сколько ни есть, все мои…

— А я вам зачем?

— Может, и незачем, — вздохнула Мария. Поморщилась и непонятно добавила: — Пока и сама не знаю. Сколько таких девчушек сидело на твоем месте, и ни одна не подошла…

— А я подхожу? — с острым любопытством поинтересовалась Дашка.

— Не знаю, малышка. Пока не знаю. Но очень хочется верить в это…

Мария прикрыла на мгновение глаза и еле слышно прошептала:

— А то опять ждать! Сколько можно…

— Как же вы узнаете, подхожу ли я? — перебила Даша.

— Это-то не сложно, — грустно усмехнулась Мария и решительно встряхнула головой, прогоняя сомнения. — Действительно, какой смысл тянуть? Что есть, то есть!

И она встала из-за стола, кивком приглашая за собой девочку.

Выйдя из избы, Даша зябко поежилась. На улице было-таки прохладненько. Все-таки сентябрь. И не в Сочи.

Крошечная деревушка практически полностью потонула в предрассветном тумане. Где-то рядом, отмечая их вылазку, глухо заворчала собака и тут же захлебнулась лаем, будто натолкнувшись на направленный в ее сторону мрачный взгляд Марии.

Увидев этот тревожный, несколько шалый взгляд, Даша почувствовала себя неуютно. Вдруг захотелось вернуться в избу и спрятаться в мягкой, теплой постели от того непонятного и странного, что исходило сейчас от Марии.

«А еще лучше было бы вообще сюда не приезжать», — тоскливо подумала Даша, неохотно следуя за женщиной, крепко державшей ее за руку, в сторону леса.

Далеко идти не пришлось. Узкая, путаная тропинка минут через двадцать вывела их на небольшую, почти идеально круглую полянку, окруженную плотной стеной деревьев.

Замерзшую и слегка испуганную Дашку бил озноб. Ее недорогие кроссовки быстро промокли от обильной утренней росы, да и сами джинсы пропитались влагой, стали холодными и тяжелыми.

Мария отпустила Дашину руку и глухо сказала, заглядывая ей в глаза:

— Иди за мной. След в след. Ничего не трогай и ничего не бойся. Абсолютно ничего страшного, — она угрюмо усмехнулась, — и даже ничего интересного тебя не ждет.

И Мария решительно направилась к центру поляны. Немного успокоенная Даша побрела за ней.

Мария вела девочку к небольшому холмику, каменистому и странно лысому среди окружавшей зелени. Подойдя к нему поближе, она указала Даше на почти замкнутую окружность, образованную грибами — высоченными, красноголовыми, тугими красавцами, и тихо произнесла:

— Ведьмино кольцо.

И шагнула внутрь. Заинтригованная Даша не отставала.

Оказавшись внутри круга, так и просившегося, по Дашиному мнению, в корзину, Мария вдруг прикрыла лицо руками и замерла.

Даша терпеливо ждала. Интересно же, чем все кончится! До сих пор действительно ничего страшного не происходило. Да и мысль, что мама через это тоже когда-то прошла, девочку успокаивала. Зачем же ей, Даше, особенно-то волноваться?

Наконец Мария пришла в себя. Улыбнулась Даше и сказала:

— Начнем, пожалуй. Время!

И она хмуро покосилась на подсвеченные восходящим солнцем верхушки деревьев.

А потом все и случилось. Странная родственница опустилась на колени и заставила опуститься Дашу. Затем, как-то потерянно осмотревшись, она наложила свои тонкие нервные пальцы Даше на виски. Велела девочке сделать то же самое и застыла.

Снова напуганная таинственностью происходящего, побледневшая Даша вдруг почувствовала, как под ее пальцами тревожно запульсировала какая-то тонюсенькая жилка.

— Смотри на меня, Даша! Мне в глаза! Не отвлекайся и ни о чем не думай! Расслабься. Просто смотри и все…

Это было последнее, что услышала девочка. Ее как в омут затянуло в эти бездонные, почти черные глаза. И она бесконечно долго падала во влажную, пульсирующую, пронизанную странными всполохами тьму. И ничего не могла поделать. Она была совершенно беспомощна.

Привычный мир неожиданно исчез. Исчезла Мария, окружающий лес, странная поляна, грибы. Исчезла, как и не было, и сама Дашка. Вокруг нее оказался только ритмично мерцающий сумрак, и Даша потеряла сознание.

Открыв глаза, пораженная и испуганная, она вновь увидела себя все на той же поляне. Только солнце стояло высоко и от утреннего тумана не осталось и следа. Даже росы уже не было. А вместо великолепных грибов остались лишь жалкие кучки буроватой слизи.

Рядом тихо плакала Мария. Даша, растерянно поглядывая на нее, попыталась подняться, но не смогла. Ее охватила странная, совершенно непонятная слабость. Даже пальцы рук почему-то дрожали.

Мария подняла на нее сияющие глаза и мягко прошептала:

— Не спеши, малышка…

И протянула Даше неизвестно откуда взявшийся тут высокий, запотевший стакан тонкого стекла, наполненный необычной, пузырящейся жидкостью вишневого цвета.

— Выпей это. Не бойся. Все хорошо.

Выпив до дна чуть солоноватую ледяную, вязкую взвесь, Даша действительно почувствовала себя лучше. Поднялась с колен и робко спросила:

— Ну что, получилось?

— Ты разве сама не поняла? — засмеялась Мария и открыто улыбнулась девочке.

Даша неуверенно пожала плечами. Кроме легкой слабости она никаких перемен в себе не ощущала. Разве что слегка кружилась голова, и все вокруг изредка как бы заволакивалось дымкой.

Даша хотела спуститься с холма, но не успела.

— Подожди, Даша! Не спеши, — остановила ее Мария. — Осталось еще чуть-чуть… — И она положила вялую пока руку девочки себе на лоб. — Возьми ЭТО…

— Что? — удивилась Даша.

Она вдруг почувствовала в руке — еще секунду назад совершенно пустой! — маленькую круглую пластинку и удивленно поднесла ее к глазам — что это?

Пластина в самом деле оказалась маленькой и круглой, чуть больше копеечной монетки. И удивительно тонкой, почти прозрачной. Лишь изредка Дашин глаз улавливал какие-то голубоватые всполохи и едва уловимое мерцание, плавно перетекающее из одной точки в другую.

— Что это?

— Теперь это твое, малышка! Когда-то, очень давно, много-много лет назад я так же получила эту ВЕЩЬ. И даже на этом же самом месте. А вот что это… Не знаю, малышка. И моя предшественница, я уверена, не знала. Знаю лишь одно: я должна передать ВЕЩЬ тебе.