Евгений Сивков - Тайна трех измерений

Но буквально через пару минут путешественники уже не знали, что и думать. Стало понятно: ни одно из известных природных явлений не похоже на то, что происходило на Земле-2.

Капсула стремительно приближалась к комплексу зданий, напоминавшему туристический комплекс где-нибудь на Карибах: нарядные разноцветные бунгало, клумбы с яркими цветами, блестящая под заходящим солнцем вода бассейнов. В небе над зданиями кружили десятки капсул. Они пытались увернуться от сгустков газообразного вещества, которое исторгали трещины в земле. Эти плотные клубы газа меняли свой цвет, подобно рекламным вывескам большого города. Красный, оранжевый, зелёный, синий… Несколько сгустков старались окружить капсулу. Если им это удавалось – они укутывали летательный аппарат плотным коконом и тащили его к ближайшей расселине, где бесследно исчезали.

«Злые привидения! Опасно!», – пронеслось в Мишкиной голове. Мишка почувствовал, что когти Бэзила, сидевшего на его коленях, впились в ногу. Шерсть кота поднялась дыбом, зелёные глаза округлились, глотка животного издавала звуки, которые вполне можно было принять за предзнаменование мощного землетрясения.

– Скорее, в укрытие! – решительно скомандовал Хопкинс.

Пилот капсулы тоже понял, что единственное спасение от нападения злобных привидений – спрятаться в одном из зданий. Он устремил аппарат к ближайшему бунгало. Подчиняясь радиосигналу, одна из его стен раскрылась, и капсула оказалась внутри здания буквально за секунду до того, как облако переливающихся всеми цветами радуги сгустков успело бы догнать путешественников.

– Вы здесь в полной безопасности! – когда земляне выбрались из капсулы, их встретила Лорелея. – Мы включили защитные экраны, которые непроницаемы для любых форм материи и энергии.

– Что происходит? Кто вас атакует? – спросил змееволосую Хопкинс.

– Пока неизвестно. Но мы скоро разберёмся. Располагайтесь в этом доме, но только не выходите наружу. Я скоро вернусь.

Лорелея изящно взбила свою змеящуюся причёску и спокойно прошла сквозь одну из стен ангара, в которую влетела капсула, спасаясь от нашествия разноцветных привидений.

– Мистер Хопкинс! Сэр! Разрешите обратиться! Мне кажется, сейчас самое время вернуться на Землю-1. Я принимаю таблетку! – Оксана посмотрела на своих друзей.

– Ты сможешь взять с собой ещё кого-нибудь из вашей команды? – спросил полковник.

– Я попробую. Мишка, Бэзил, идите ко мне. Катя – на руки.

Мишка прижал к груди кота, подошёл к Оксане, которая уже держала в руках Катю, обнял её и зажмурился. В глазах привычно потемнело.

– Ура, получилось! Мы дома! – в его углах зазвенел Оксанкин голос.

«Здесь холодно, а дома должно быть тепло», – послал сигнал Бэзил. Мишка открыл глаза – и тут же получил в лицо мощный заряд снега. Место, куда ребят перенесло действие капсулы, оказалось неуютным. Они стояли по колено в снегу, небо над ними освещали сполохи полярного сияния. Дул пронизывающий ледяной ветер. Тундра. Полярная ночь.

– Ой, мамочки! Куда же нас занесло! – запричитала Оксана.

– Не дрейфь, прорвёмся. Катя – на разведку. Уточни, где мы оказались. Найди ближайшее поселение, подавай сигнал бедствия. И быстрей, железяка летучая, иначе Оксана скоро в Снегурочку превратится, а я – в Деда Мороза.

Катя с тихим жужжанием поднялась в воздух и скрылась в полярных сумерках. Мишка с Оксаной, стуча зубами от холода, начали разгребать закоченевшими руками снег. Они поняли, что их единственный шанс на спасение заключается в том, чтобы устроить себе снежное логово и там переждать начинающийся буран. Но завершить работу они не успели: Катя вернулась из разведки уже через пять минут.

– Пятьсот метров по направлению восток-северо-восток. Жилище. Палатки. Люди, – чётко отрапортовал летающий робот.

– Катька, ты чудо! – завопили ребята и бегом, утопая в снегу, устремились в направлении, которое указала Катя.

Через несколько минут экспедиция очутилась вблизи небольшого стойбища: три яранги, пара десятков оленей. И бегущие к ним навстречу невысокие люди в парках.

– Однако совсем холодный! – сказал маленький узкоглазый человечек, сильно дёргая Мишку за нос.

– Оторвёшь, нафиг! – возмутился Мишка.

– Давай, давай, в ярангу пошли. Спирт-чай пить будем. А в тундре сейчас опасно, нужно внутри прятаться!

– Конечно, у вас тут опасно, – ворчал Мишка, забираясь вместе с Оксанкой и Бэзилом в ярангу. – Пурга такая – с ног валит.

– Это, малой, не пурга. Не полпурги. Так, ветер чуть-чуть дунул. А опасно когда пузыри летать начинают. Сверкают, как северное сияние, гудят, как пароход. Злые они очень! Пару дней их не видать стало. Но ведь злые духи – они хитрые. Могут снова прилететь. Собак наших всех перетаскали, за оленей боимся.

Гостеприимные хозяева укутали Мишку с Оксаной в одеяла из оленьих шкур, напоили ребят густым черным чаем, в который щедрой рукой плеснули чистого спирта.

– Итак, мы всё-таки дома. На Чукотке. В десяти километрах от Певека, рукой подать до Берингова пролива. И здесь были наши весёлые привидения. Что будем делать?

– Я думаю, Мишаня, нужно выходить на связь с правительством России. Катя нам поможет.

– Коллеги! Я собрал вас для того, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: мы с вами больше никому не нужны. Медицина как профессия умерла!

Такими словами открыл экстренное совещание министр здравоохранения России. В его кабинете собрались не только чиновники министерства высшего ранга, но и светила отечественной медицины, увенчанные наградами и убелённые сединами академики, бодрые не по годам розовощёкие авторы новейших теорий по продлению жизни.

– Вы следите за новостями? Присутствующие дружно закивали.

– Я вначале подумал, что наших врачей охватила эпидемия алкоголизма, что в отделения скорой помощи и реанимации ведущих клиник Москвы, Санкт-Петербурга, прочих крупнейших городов страны набирают людей, пребывающих в конечной стадии старческого маразма. Пять дней назад мне на стол легли первые сводки о том, что наши дорогие россияне по каким-то причинам, наверное, из чувства повышенной вредности, отказываются умирать. Причём в тех ситуациях, когда медицина со всей весомостью уважаемой отрасли научного знания говорит им: больной, вам пора на покой, то есть на погост. Люди, получившие травмы, несовместимые с жизнью, преспокойно идут на поправку. Больные раком в последней стадии соскакивают с коек и требуют, чтобы их накормили человеческой едой! А сегодня – вот это.

Министр нажал кнопку на пульте, и на большом телевизионном экране появился диктор канала ВВС.

– Внимание, мы ведём репортаж из России. В одном из крупнейших городов страны Новосибирске произошло странное, удивительное, ничем не объяснимое происшествие. Мы находимся в приёмном покое областной поликлиники. Наш вопрос главному врачу, доктору Семёну Шварцу. Скажите, как себя чувствуют пациенты, попавшие в вашу больницу сегодня утром?

– Сегодня утром в нашу больницу поступило пятьдесят человек… хм-м-м… то есть пятьдесят тел, – затараторил маленький носастый человечек в белом халате. – Ночью с Коммунального моста в Обь рухнул рейсовый автобус, следовавший из Буготака в Искитим. Водолазы смогли поднять затонувший автобус спустя три часа с момента катастрофы. Все пассажиры и водитель, естественно, не подавали признаков жизни. Их доставили в морг нашей больницы для опознания. Но, представьте себе, буквально через полчаса все утопленники ожили, выбрались из морга. А теперь они оккупировали больничную столовую и требуют, чтобы их накормили! Как нормальных людей! Им, видите ли, силы восстанавливать нужно! А у нас обычные больные не накормлены. И еда в нашей столовой предназначена для пациентов, а не для людей.

– Уважаемые зрители! В связи с трагической ситуацией, которая сложилась в областной больнице русского города Новосибирска, наша телекомпания начинает кампанию по сбору средств для оказания гуманитарной поддержки голодающим пациентам. Большая просьба: не присылайте просроченные собачьи консервы! Нужна человеческая еда.

Министр раздражённо хмыкнул и выключил телевизор.

– Что вы на это скажете, коллеги?

– Позвольте мне, Фёдор Яковлевич! – слово взял академик Измайлов, авторитетный специалист в области геронтологии. – У меня грешным делом возникла мыслишка. Мы привыкли как рассуждать? Если научная теория не способна должным образом объяснить какое-то явление – мы её отбрасываем и измышляем другую научную теорию. Если нам это не удаётся, мы говорим, что современная наука бессильна, и нужно какое-то время подождать. А я решил, что концепцию стоит изменить. Если научная теория бессильна – нужно её, голубушку, сменить на другую теорию. Ненаучную.

Участник совещания изумлённо переглянулись, но прервать речь академика, известного своими экстравагантными выходками и потрясающими результатами, не решились.