Дмитрий Казаков - Московская метель

— Ух ты! Засада! — воскликнул Мишка, и осознание того, что он может опоздать, стегнуло не хуже кнута.

Интересно, а где ближайшее метро?

Ага, вон и оно — павильон с такой яркой буквой «М», что ее видно с такого расстояния.

Мишка прикинул, куда идти, когда он выберется из здания, и заспешил прочь от окна. Прикрыл за собой дверь кабинета, пронесся через пустой офис, и нажал кнопку вызова лифта. Ухнул в нем вниз с такой скоростью, что под ложечкой засосало, и только выйдя в вестибюль, вспомнил про охранников.

Но о них можно было не беспокоиться: все трое лежали на полу.

Похоже, разрушение часов как-то сказалось на всех, кто подчинялся боссу и находился в небоскребе…

Мишка вышел наружу и зашагал прочь.

Он был уверен, что без проблем отыщет станцию метро, не перепутает, на какой вокзал ехать, и появится у нужного поезда точно вовремя… ну а там как-нибудь отговорится от классной и отмолчится в ответ на вопросы одноклассников.

Рассказывать правду смысла нет — все равно никто не поверит.

Голова у Антона гудела, словно получил по ней кулаком, да еще и не один раз.

Разлепив глаза, он обнаружил, что лежит на животе, прижавшись к полу щекой — вот этого ничего себе, похоже, и впрямь отлупили его знатно, так, что не запомнил, с кем сцепился и по какому поводу.

Рядом выругались, и он повернулся, чтобы посмотреть, кто это.

Перед глазами плыло, очертания предметов плясали перед глазами, но круглую прыщавую рожу, увенчанную копной рыжих волос, Антон узнал сразу. И мигом все вспомнил — никто его не бил, его вызвал к себе Босс по важному делу, они куда-то ездили с Охотниками, а затем прибыли сюда, в кабинет…

Второй Охотник, бледный, стоял, но пошатывался, его словно мотало ветром.

— Чо тут было, пацаны? — спросил Антон хриплым, как карканье простуженной вороны, голосом.

Нет, выходит, что вспомнил он далеко не все.

Что они делали, почему очутился на полу и чувствует себя по-настоящему больным?

— Флюктуация… континуума, — выдавил бледный. — Аберрация… памяти.

— Ну типа сказанул. А если попроще? — Антон сумел сесть, и обнаружил, что и Босс здесь, лежит мордой на столе, руки раскиданы — ну чисто выпивоха на свадьбе, разве что тарелки с салатом под лицом нет.

— Фигня какая-то непонятная, коллеги, — сообщил рыжеволосый, вставая. — Нападение? Очень хорошо, что живы остались.

Выглядел он не наглым и самоуверенным, как обычно, а растерянным и жалким.

— В лучшем виде, — буркнул Антон. — Надо начальство в себя приводить…

Но тут Босс зашевелился сам, оперся на руки и перевел себя в сидячее положение. Открылась помятая физиономия и растерянные глаза за покореженными очками.

— Что… — выдавил он. — Отвратительно… Что тут произошло?

Антон пожал плечами, Охотники промолчали.

— Это чего? — спросил Босс, разглядывая груду деталей на краю стола. — Откуда оно? Ощущение, что у меня из внутренностей выдрали здоровенный кусок, и сейчас там пустота, и болит… Неужели я ошибся, когда ремонтировал вот этот предмет? Но почему он развалился?

Слово «предмет» странным образом срезонировало в голове Антона, запрыгало там, как эхо в большой пещере. Вереницей поплыли смутные воспоминания — погоня, лохматая собака, пацан с рюкзаком за спиной, здание Большого Театра, заснеженный парк и сидящая на ветке ворона…

Нет, слишком смутно, похоже на сон.

— Может, нас психотропным оружием шарахнули? — спросил он. — Или газом каким? Конкуренты! Тут такое дело…

— Не говори ерунды, — Босс махнул рукой. — Здесь, в моей крепости? Это невозможно!

«Ну да, тоже верно, — подумал Антон, — одним конкурентам он давно вырвал зубы, других приручил, ну а сюда, на вершину башни, не проникнет ни один киллер, а если проникнет… Охотники разберутся с кем угодно».

Но тогда что?

— Был какой-то мальчишка, — не очень уверенно сказал рыжеволосый.

— С вероятностью двадцать пять процентов, — поддержал его бледный.

— И вы туда же? — Босс уставился на Охотников почти с ненавистью. — Идите прочь! Проваливайте… Мне надо отдохнуть, а то работаешь-работаешь, как вол… и чего же я хотел? Ради чего вкалывал?

Антон зашагал прочь, отгоняя искушение оглянуться и ущипнуть себя.

Он никогда не видел начальство в таком состоянии — того гляди, с катушек соскочит.

— Надо за границу… под пальмы, в море… — продолжал лопотать Босс, вытаскивая из кармана пиджака сотовый. — Где там мой самолет? Немедленно… И все же, чего я добивался? Чего хотел?

Дверь кабинета закрылась, отрезав это жалкое лопотание.

Над вокзалом мела метель, и поземка гуляла по перронам.

Под серым московским небом Анна Юрьевна чувствовала себя больной, ей хотелось немедленно принять жаропонижающее, забраться под одеяло с головой и лежать там до весны. Она только что говорила с все тем же милиционером, и у него вновь не имелось новостей, ни хороших, ни плохих.

Ничего себе съездили на экскурсию!

— А ну-ка стройтесь, буду вас считать… — велела она, поворачиваясь к детям. — Андрей! Оторвись ты от своего «Айфона»! А не то… Еремина, Орлов, Семененко, Олег, Света Лапырева, Фридман…

Получилось дюжина… то есть как, без Миши должно быть одиннадцать?!

Но почему без него, если вон он стоит, улыбается, как ни в чем не бывало?!

— Котлов! — ахнула Анна Юрьевна, чувствуя, что сердце вот-вот вылетит из груди. — Ты? Где? Откуда?!

— Ну как же, вот я, — ответил Миша спокойно. — А что случилось?

— Ну как… — она схватилась за грудь, едва не выронила сумочку. — Тебя же не было!

— Нет, Анна Юрьевна, я был, на экскурсии ходил. Хотите расскажу, что там в Кремле?

Котлов никогда не умел врать, это она понимала, классный руководитель должен знать характер подопечных. Вот и сейчас он не лукавил, смотрел прямо и открыто… но по всему выходило, что творится какая-то ерунда!

Она же ходила в милицию, провела ночь без сна в гостинице!

А он утверждает, что не исчезал?

— Тебя никто не похищал? Ты здоров? Не голоден? — спросила Анна Юрьевна, ощущая, что реальность вокруг нее плывет, лишается прочности — вот сейчас с неба посыплются лягушки, а вон тот носильщик с тележкой окажется зубастым волком-оборотнем, и она ничуть не удивится.

— Есть хочется, дело святое, — смущенно признался Мишка. — А так все в порядке.

— Ну тогда марш все в вагон! А не то! — рявкнула Анна Юрьевна, взмахнув сумочкой, точно полководец жезлом.

Она на миг прикрыла глаза, и теплой волной накатило облегчение.

Не надо звонить родителям, оправдываться перед директором школы и ждать наказания.

— Ты еще здесь? — спросила она, подняв веки.

Все зашли в вагон, и только Котлов остался на месте.

— Мне надо попрощаться, — ответил он, и покраснел.

— Ну ладно, — Анна Юрьевна бросила подозрительный взгляд на девочку, что неизвестно откуда взялась рядом с Мишей, на большую лохматую собаку цвета пепла. — Пять минут. Я тут подожду.

И она сделала несколько шагов в сторону.

Пусть дети разговаривают, но с Котлова она больше глаз не спустит!

Алиса возникла из снежного вихря, точно джинн из дымного столба.

Только что рядом никого не было, и вдруг появилась девчонка в цветастом комбинезоне и остроконечной шапочке.

— Р-гав! — радостно сказал Кучка, материализуясь около хозяйки.

— Я рад, что ты пришла меня проводить, — сказал Мишка, отворачиваясь от Анны Юрьевны.

Он краем глаза видел, что одноклассники пялятся из вагона, девчонки хихикают и показывают пальцами, знал, что потом его будут дразнить, спрашивать про «невесту» из Москвы, но в этот момент ему было все равно.

— Как же тебя не проводить? — спросила Алиса, улыбаясь немного ехидно. — Ничего себе! Ты же справился, сделал все как надо. Не зря дед в тебя верил… ну и я тоже, честное слово.

На последней фразе она вроде бы даже смутилась, отвела взгляд.

— Котлов, все заходим! — вмешалась в разговор классная, голос ее звучал нервно. — Осталось пять минут до отправления!

— Мы увидимся? — спросил Мишка.

— Кто знает? — Алиса пожала плечами. — Приезжай, посмотрим… Поспеши, а то поезд уйдет.

Он хотел сказать еще много разного — что обязательно вернется, что хочет, чтобы она сама приехала в Заволжье, что она классная и с ней прикольно. Но мыслей оказалось слишком много, они слиплись в такую кашу, что язык отказался повиноваться, так что пришлось ограничиться неловким взмахом и коротким:

— Пока. До связи.

— Иди, — Алиса подтолкнула его в плечо.

— Гав! — поддержал ее Кучка.

Мишка вслед за Анной Юрьевной вошел в вагон, его дверь с шипением и стуком закрылась. Классная облегченно вздохнула, погрозила ему кулаком, и зашагала туда, где с писком и гоготом устраивались на креслах одноклассники, а он остался у ближайшего окна, прижав к нему нос, чтобы было лучше видно.