Светлана Лаврова - Куда скачет петушиная лошадь

— Да, конечно, — кивнул Войпель.

— Ежу понятно, — согласился Пянтег.

— Я вообще очень умный, — заметил Мир-суснэ-хум.

— Я догадываюсь, но не уверена, — сказала Даша.

— А я инопланетянин и вообще ничего не понял, — вздохнул Мир. — Кто этот таинственный враг с хорошим аппетитом?

— Это Омоль, — сказал Пера, на что ему возразили сразу Пянтег и Войпель:

— Вот уж нет!

— С какой радости Омоль?

— Точно вам говорю — Омоль, — убежденно начал Пера. — Они с Еном сделали этот мир, но Ен хороший, а Омоль — бяка и всяко вредил назло. Они сделали мир и ушли отдыхать на небо или куда там боги ходят. И тут люди понастроили всяких заводов, лесопилок, расшумелись… Омоля разбудили. Он проснулся, видит — Ен дрыхнет. И Омоль, чтобы напакостить брату, начал растворять этот мир… или откусывать от него — он ведь столько тысяч лет не ел, проголодался.

— У коми — Омоль, а другие народы называли его дьявол, — кивнула Даша. — Я столько фантастики прочитала, там дьявол или какая-нибудь его разновидность типа Повелителя зла разрушает этот мир. А герои спасают. Мы — герои. Значит, нам противостоит Повелитель зла.

— Глупости, — отмахнулся Войпель. — С дьяволом не знаком, а Омолю с чего просыпаться? Люди ушли, больше не шумят, не безобразят. Омоль с Еном проснутся, когда этот мир подойдёт к концу, и разберут его по молекулам.

— Ну, вот и разбирают, — не уступал Пера.

— Нет, это кто-то из старых богов, наших предшественников, — покачал головой Войпель. — Из тех, с кем я сражался на заре времен. Вроде так качественно упихал их в подземный мир, а они вишь чего надумали…

— Я не слыхал про старых богов, я думал, что ты и Заринь Ань и прочие были первыми, — удивился Пера.

— Естественно, мы не рекламировали своих конкурентов, — хмыкнул Войпель.

— Я считаю, это Великий Змей в недрах земли очнулся от стотысячного сна и пакостит, — высказал свою версию Пянтег. — Про Великого Змея и коми знали, и вогулы, и славяне.

— А я тоже чего-то знаю, но не скажу, потому что это страшная тайна, — важно сказал Мир-суснэ-хум. — Каждый смертный или бессмертный, кто её раскроет, ту же умрёт на месте от ужаса. И не просите.

— И не будем, — засмеялся Пера. И Даша тоже поняла, что Мир-суснэ-хум ничего не знает, а просто воображает.

— Мнения специалистов разошлись, — подытожил Тове. — Я таки ничё не понял. Кто?!!

— Придётся пойти и посмотреть, — вздохнула Даша. — А почему у вас нет оружия? Вроде все напрочь богатыри и воины…

— Мне и не надо, — сказал Пера, подошел к сосне выше трёхэтажного дома и выдрал её с корнем.

— Ну и положь на место! — возмутился Войпель. — Не видишь, там гнездо птичье. И зачем тебе эту дубину с собой тащить. На месте выломаешь.

Он отобрал у Перы сосну, аккуратно взял её одной левой и воткнул, где стояла. Дунул — и она зазеленела и почему-то покрылась густым сиреневым цветом.

— У меня есть лук и стрелы, — сказал Войпель. — Но северный ветер — лучшее оружие. Удую врага в Индийский океан, пусть купается да загорает.

— А я… а я вообще всё могу! А мне и не нужно ничего! Захочу — и этот тип взорвётся! И у меня тоже есть лук и стрелы! Ещё получше, чем у него! — встрял в разговор Мир-суснэ-хум. — А Товлынг-лув его копытами забодает! То есть залягает крыльями!

— Да? — кротко удивился Товлынг-лув.

— А я могу трансформироваться в меч, и Мир будет мною сражаться, — предложил Тове и для наглядности превратил свой хвост в лезвие меча. Получилось декоративно: сзади коня меч свисает и от ветра колышется, потому что Тове от незнания технологии сделал его не толще фольги.

— А у меня даже ножика нет, — грустно сказала Даша. — И я всё равно никого зарезать не смогу, я крови боюсь. Я буду военным корреспондентом. Они записывают, как идёт бой, и потом печатают в газете.

— Разве ты не знаешь, что должен делать в бою сказочник? — удивился Войпель. — Ты будешь рассказывать сказку. Всю правду о сражении… но постепенно изменять реальность так, чтобы мы победили. Это очень важно.

— Ой, не получится, — испугалась Даша, но Войпель отмахнулся.

— Мы тоже вооружены, — сказал Пянтег. — Я — Камой, а Васа…

— Могем кое-что, могем, — хмуро подтвердил Васа. — Хотя и очень не хочется. Лучше бы на юг. На озере Титикака самый сезон… и на что нам сдалось корчить из себя героев? Люди ушли, струсили, а мы отдувайся.

Его сзади легонько толкнул подлетевший котёл — мол, про меня забыли.

— Котёл будет наша многоразовая бомба, — обрадовалась Даша. — Ну, невзрывающаяся такая бомба, типа ядра пушечного. Он бац Повелителя зла, отлетит и снова — бац!

Котёл согласно кивнул, хотя как ему это удалось — непонятно.

— А Зомбик напустит на него тучи комаров, — продолжила Даша. — Пусть он хоть Омоль, хоть дьявол, но от комаров хоть кто сбесится. Ты сможешь, Зомбик?

Мир послушал комариный писк через лингвотрансформатор и сказал:

— Он обещает даже дальних кузенов синоним двоюродных братьев москитов и слепней позвать. И птеродактилей воскресить — это кто такие?

— На птеродактилях не настаиваю, — отказалась Даша. — Я читала фантастику, так там из птеродактилей на героев гуано сыпалось проливным дождём. Нам это надо?

— Гуано синоним экскременты синоним какашки синоним… ой, какой длинный синонимический ряд приводит программа! — удивился Мир. — Видимо, в вашей культуре это ключевое понятие, очень важное.

— В общем, разведка плавно перерастает в сражение, — весело подытожил Пера. — А что это там вдали темнеет?

На юге показалась маленькая чёрная точка, которая быстро приближалась, становилась пятном и…

— Хлоп!

— Это что? Ракета? Неразорвавшийся снаряд? — недоумевала Даша. — Тогда почему он ногами дрыгает?

— Невероятно! — обрадовался Тове. — Это Лютик прилетел. Двигался по параболе, не рассчитал траекторию и заострённой головой в землю воткнулся.

— Ерунда, сейчас вытащим, — Пера сначала хотел для форсу вытянуть менква двумя пальцами, но не сдюжил и второй рукой помог.

— Лютик, как же ты летать научился? — тормошили его Мир, Тове и Даша.

Смущённый общим вниманием Лютик отряхнул землю с головы и проскрипел:

— Так… того… Лютика не взяли. Грустно. Плакать. Потом думать. Надо лететь! Впереди опасно, враги. Лютик помогать. Без Лютика Тове пропадать.

— Но как ты летел?!

— Да так… крыльев нету. Мотора нету. Ничего нету. Бедный Лютик. Есть труха внутри, в стволе Лютика.

— Ну и?

— Лютик труху выбрасывает сзади и почему-то летит вперёд! Уф, — и менкв оттёр пот, утомлённый непривычно длинной беседой.

— Зашибись! — сказала Даша. — Он изобрёл реактивный двигатель! Мы по физике проходили: если что-то сильно и много выбрасывать назад, то будешь двигаться вперёд.

— А ещё говорят, менквы тупые, — возмутился Тове. — Да наш Лютик — инженерный гений! А когда всю труху выбросишь, тогда как?

— Ещё много… того… осталось, — успокоил его менкв. — Лютик очень трухлявый.

— Потрясающая планета, — заметил Мир. — Наши не поверят. Трухлявые реактивные лютики летают над лесом…

— А какое-нибудь зажигание используешь? — не отставал Тове. — Источник энергии?

— Дак того… душа горит! — хлопнул себя в грудь Лютик.

— Хорошо, что ты с нами, — сказал Войпель. — Ты сильный и, как оказалось, умный. Поможешь в бою.

— Да, Великий, — кивнул менкв.

— Я считаю, нам пора перемещаться как можно ближе к врагу, — продолжил Войпель. — Потому что с этой горы ничего не разберёшь. Сейчас я включу северный ветер, равный по силе подсасывающему действию пустоты. По коням! А Лютик полетит сам.

— Ромашки плавают, летают лютики, — пробормотала Даша.

— А водяные куда?

— А мы ручейками, ручейками… вон туда, говорите? Сейчас… — Пянтег перехватил Каму и обеими руками выжал её край — как при стирке. Из Камы натекла большая лужа, Пянтег втянул живот и нырнул в неё, Васа — за ним.

— Они вынырнут в каком-нибудь ручейке или болотце, — пояснил Пера. — Эх, жаль, что мы так не умеем. Ну, полетели!

— И что? — спросил Пера. — С кем драться-то?

Пришли, называется. Даша оглядела их «войско» — оно сделало бы честь любому фантастическому роману. Зеленоглазый красавец Войпель, могучий Пера со свежевыломанной дубиной длиной с автобус, два всадника на крылатых конях, мощный Пянтег с Камой под мышкой, менее мощный, но тоже явно не слабый Васа, огромный страшный менкв, нагретый от полёта котёл и туча комаров в боевой готовности — Зомбик сдержал обещание. Всё готово к схватке с врагом. Да вот незадача — врага не было.

Они стояли на краю растворяющегося мира. Сзади простиралась парма, совершенно непроходимая чаща, заваленная упавшими деревьями, заболоченная. Впереди та же парма то ли разлезлась на лоскутки, то ли её неровно стирали резинкой. Сладковато пованивающее болотце загибалось куда-то внутрь, облезлые ёлки теряли чёткие силуэты — развоплощались, как призраки. Вон лежит упавшее бревно — а дальний конец его уже не бревно, а деформированное пятно, кривая лепёшка. Не было крутого обрыва в никуда, как представляла себе Даша конец света. Подгнивший мир распадался на осклизлые куски, прорастал пятнами пустоты. Дальше ничего не было видно. Возможно, потому что дальше ничего не было.