Лене Каабербол - Расколотая сфера. Том 1. Каменный сокол

Да тут кто угодно впадет в тоску! Следующий месяц будет одной сплошной лавиной жутких контрольных. А в конце? Что мы получим в конце? Нас погладят по головке? Дадут награду? Отправят отдыхать на курорт? Нетушки! Начнутся новые тесты, а там и экзамены за полугодие! И если у кого-то от всего этого не портится настроение, значит, этот кто-то ненормальный!

— Кстати, мне тоже приснился кошмар, — задумчиво произнесла Тарани. — Как раз прошлой ночью.

— И мне, — добавила Вилл. — Правда, без птиц. В моем сне с Оракулом произошло что-то странное.

Хай Лин одновременно почувствовала облегчение и тревогу. Облегчение оттого, что подруги не посчитали ее глупой перепуганной гусыней. И тревогу оттого, что все эти сны могли предвещать ждущие их в скором будущем неприятности.

— Выходит, четверо из нас видели кошмары, — подытожила Ирма. — Или даже все пятеро… Если четырем чародейкам снились дурные сны, то, наверное, и пятой спалось не слишком хорошо, так ведь, Корнелия?

Корнелия нахмурилась.

— Я недавно смотрела научно-популярную программу, и там говорили, что сны вызваны случайными электрическими импульсами в мозгу.

— Мало ли кто чего скажет. Разве ты сама не спец в этом вопросе? — заметила Вилл.

— Электрические импульсы — да, возможно, но все мы знаем, что сны бывают какими угодно, только не случайными. В них заключены послания. Все сны что-то обозначают, даже если мы пока не можем разгадать их смысл. — Хай Лин вздохнула, стараясь подавить беспокойство.

— Ну, если это послание, мне бы хотелось, чтобы оно было хоть чуточку яснее, а не просто пугало до дрожи в коленках. У меня нет никаких предположений, что бы этот сон мог значить. Если так пойдет и дальше, я, чего доброго, стану бояться полетов, а воздушной чародейке такое нужно меньше всего!

— Если уж говорить о страхах… Тарани боится того новенького из старшего класса, — игриво хихикнула Ирма. — Правда, боишься?

— Что?! — Тарани ошарашенно уставилась на подругу.

— Я имею в виду того парня с…

— Я поняла, о ком ты. И я вовсе его не боюсь.

— О-о-о, тогда, может быть, это любовь! — протянула Ирма.

— Не будь дурочкой, я…

— Найджелу лучше не знать об этом, а то еще приревнует…

— Ирма, я… — Тарани умолкла, не зная, что сказать. Наконец она слегка пожала плечами, будто поежилась. — Он просто… В общем, я знала его раньше, в Сезамо, до того, как мы переехали в Хитерфилд. Мне он не особенно нравится, скорее наоборот. Лучше бы он так и остался в Сезамо. И если вы скажете Найджелу хоть слово…

— Эй, — Ирма подняла руки в примирительном жесте, — расслабься! Я же просто дразнила тебя.

— Ты вечно всех дразнишь, и это не всегда бывает забавно.

Ирма положила руку Тарани на плечо.

— Прости. — Она театрально упала на колени и сложила руки в мольбе. — Пожалуйста, извини смиренную чародейку, которая порой сама не знает, что творит. Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! — она жалобно округлила глаза, так что Тарани не смогла сдержать смех.

— Ну, хорошо. Ты прощена.

Глядя на эту сцену, Хай Лин почувствовала себя лучше. Теперь, когда она рассказала о своем сне подругам, он уже не казался таким жутким. И в паясничаниях Ирмы было что-то настолько мирное и хорошо знакомое, что от него становилось легче на душе.

— Наверное, нам сейчас не стоит ставить «Грифов», — сказала Корнелия. — Я взяла у подруги фильм «Музыка и я» и успела посмотреть его только один раз…

— Да нет, все в порядке, — сказала повеселевшая Хай Лин. — Это же только фильм.

— Ну, если ты уверена…

И тут Хай Лин позабыла о грифах и дурных снах. Теплая, пропахшая свежим поп-корном кухня вдруг показалась далекой и нереальной, и девочка словно увидела перед собой совсем другое место: огромный зал с колоннами и сводчатый потолок, бесконечный, как небо. Кондракар.

— Вилл, — прошептала она, — Сердце Кондракара…

— Знаю…

Вилл поднесла руки к своему собственному сердцу, и через секунду на ее раскрытых ладонях появился талисман — Сердце Кондракара, переливающееся нежным жемчужно-белым светом.

Хай Лин не отрывала глаз от этого сияния. Она знала, что и остальные чародейки слышат тот же голос, доносившийся не с кухни, а словно звучавший в них самих.

«Стражницы, вы нужны Кондракару».

Зал Орхидей больше напоминал не комнату, а оранжерею. Папоротники, орхидеи и цепляющиеся за шпалеры розы соседствовали здесь с причудливыми цветами и растениями, искусно созданными из цветного стекла, меди, золота и драгоценных камней. Среди растений виднелись статуи животных и птиц, настолько похожие на живых существ, что было даже странно, почему они не двигаются и не дышат. Тут были антилопа, павлин, умело вырезанная из камня лиса, а наверху, над высокими дверями, реял золотой феникс с крыльями точно из мерцающего пламени.

Но Хай Лин думала, что Оракул позвал их сюда не для того, чтобы полюбоваться всей этой красотой.

«Стражницы, что вы знаете о времени?»

«О времени? — Хай Лин закусила губу. — Что он имеет в виду? Что вообще люди знают о времени кроме того, что иногда оно ползет, а иногда бежит слишком быстро?»

— Разве время не одна из форм существования материи? — спросила Тарани. — Или я не права?

«У Тарани ко всему научный подход!» — улыбнулась Хай Лин.

— Все, что я знаю, это что времени вечно не хватает, — пробормотала Ирма. — Особенно по утрам. И особенно в доме, где четыре человека и только одна ванная.

«Для большинства людей время как прямая линия. Что-то происходит, потом еще что-то. Мы движемся все вперед и вперед, и прошлые жизни сохраняются лишь глубоко в наших воспоминаниях и влияют на наши поступки. Но смотрите…»

Оракул широко раскинул руки, и в воздухе перед ним возникла огромная сложная паутина, переливающаяся, словно тончайшие серебряные нити.

«Вот оно, время. Не прошлое, настоящее и будущее по отдельности. Не одна линия, а великое их множество. И все они находятся в чутком равновесии, являющемся основой мира».

— Это прекрасно! — прошептала Вилл.

Хай Лин посмотрела на тонкие волокна, разбегавшиеся во всех направлениях, словно лучи яркой звезды, и внутренне согласилась. Это действительно было великолепное зрелище.

«На самом деле это не настолько хрупкая система, как кажется. Если маленькая ниточка оборвется, паутина вскоре восстановится, и равновесие не будет нарушено. Но вот эти, более прочные, основные нити, которые мы называем линиями судьбы, — это совсем другое дело. Повреди одну из них, и вся паутина разрушится».

— Но как такое возможно? Разве вы… Разве кто-нибудь может изменять время? — Хай Лин наморщила лоб, разговор касался слишком сложных тем.

«Большинство людей не могут. Они даже не подозревают о существовании паутины. Но есть и такие, кто обладают способностью путешествовать по Паутине Времени, как другие ходят по обычным дорогам. И эти люди могут быть чрезвычайно опасны».

Паутина по-прежнему висела в воздухе, переливающаяся и сияющая серебром, и на какой-то миг Хай Лин ощутила острое щемящее чувство, сладкую тоску. Почти то же самое она иногда чувствовала, когда смотрела на корабли в порту и на пролетающие над головой самолеты. Вот только путешествие по сверкающим нитям в другие миры и времена сулило куда больше острых ощущений…

— О-о-о, это же просто мечта, — закатила глаза Ирма. — Вот бы я могла перемещаться во времени! Я бы тогда никуда не опаздывала бы. А если бы мне вздумалось устроить себе каникулы посреди учебного года, я бы отдохнула пару неделек, а потом снова вернулась бы в тот день, откуда все началось!

Оракул взглянул на Ирму, лицо его было печально.

«Боюсь, все не так просто. Видите ли, путешествия во времени имеют свою цену — как для Вселенной, так и для самого путешественника. Они ставят под угрозу равновесие сил и постепенно вытягивают из нас память о том, кто мы такие и откуда мы явились. Те безумцы, которые слишком увлекались экспериментами со временем, рано или поздно становились призраками — их еще называют Призраками Времени. У них нет материального тела, которое удерживало бы их в какой-то из эпох».

Ирма вздрогнула.

— Я видела во сне, — прошептала она, — что танцую с парнем, и вдруг он превращается в лед и туман…

«Ох! — подумала Хай Лин. — Так вот, значит, что за кошмар приснился Ирме!»

«Мудрые чародейки не должны оставлять сны без внимания».

— Мы все сегодня видели кошмары, — сказала Корнелия своим обычным деловым тоном. — Но я уверена, что у вас была более веская причина, что бы призвать нас сюда. Реальная причина. — Внешне Корнелия походила на белокурую сказочную принцессу, но из всех пятерых чародеек она была самой обстоятельной и практичной.