Александр Житинский - Хранитель планеты

Мама даже удивилась.

– Неужели ты так быстро читаешь? – говорит.

– Я картинки смотрю, – отвечаю.

– Какие же картинки в сочинениях Пушкина?

– Ну и… почитываю немного, – говорю.

Вот подсунули работенку! Им хорошо в этом Центре сидеть, читать Пушкина, которого ПИНГВИН передает. А мне тут отдувайся! И отказываться нельзя, а то опять насыплют на пол этого Марцеллия с золотой пылью – неизвестно, что он со мной сделает.

Если бы я хоть знал, какие новости нужны в Центре Вселенной. Может, они Пушкина давно читали? И вообще, если даже не читали, написано ли у Пушкина что-нибудь важное для планеты? Это неизвестно.

Я подумал и решил, что важное написано в энциклопедии. Как раз к тому времени Глюк прочитал всего Толстого в двадцати томах.

Энциклопедии у нас дома нет. Я пошел к соседу Ивану Христофоровичу Буневичу. Вы его должны знать, он профессор. Живет с дочерью и внуком Вадиком. Мы однажды заходили к ним с мамой. Профессор попросил определить – нормальный Вадик или нет, потому что Вадик налил воды в пакет и бросил его с шестнадцатого этажа. Пакет взорвался и обрызгал пенсионерку. Скандал был ужасный.

Мама определила, что Вадик нормальный. Хотя я сомневаюсь.

Так вот, захожу к профессору и интересуюсь энциклопедией.

– Какое тебе слово нужно? – спрашивает он важно.

– Мне все слова нужны, – говорю.

– Вот как? – удивился он. – Там триста тысяч слов.

– Вот и хорошо, – говорю. – Будет что почитать на ночь.

Я за Глюка радуюсь. Этого ему надолго хватит!

Буневич губами пожевал, но за энциклопедией ушел. Приносит первый том в красном переплете.

– А можно сразу три? – спрашиваю. – Я быстро читаю.

У него очки на лоб полезли. Но ничего не сказал, принес еще два. Он интеллигент. По-моему, обиделся на меня за что-то, но виду не показал.

Принес я ПИНГВИНу энциклопедию, поставил первый том на пюпитр.

– Подавись, – говорю, – птица заморская!

Он глазом не моргнул, клювом открыл обложку и давай читать! А я время засек, чтобы определить, долго ли он будет глотать эту информацию.

На этот раз он медленнее читал, чем Толстого и Пушкина. Понятное дело. В энциклопедии информации больше. На одну страницу он затратил минут десять. Я рассчитал, что целый год могу быть спокойным. Если, конечно, Буневич будет выдавать мне очередные тома.

Ну, а мне-то что делать в это время? Только подносить ПИНГВИНу книги? Обидно. Зачем же тогда меня назначили Хранителем? Как же мне планету хранить?

Ужасно хотелось кому-то обо всем рассказать. Но кому?

Родители отпадали. С учителями тоже лучше о таких делах не советоваться, особенно с Татьяной Ильиничной, нашим классным руководителем. Не поймет. И в книжках про мою профессию еще не пишут. Она сравнительно новая и не очень распространенная. Хотя, если посчитать, то таких хранителей, как я, во Вселенной – миллиарды. Планет-то много! Вот если бы всех хранителей собрали на слет, тогда бы выпустили методичку. Вроде тех, что получает Татьяна Ильинична из роно.

Но такого слета пока не было. Пришлось действовать самостоятельно. И я решил поделиться с Дуней.

Какой все же я дурак!

Никогда ничего нельзя рассказывать девчонкам!

Дуня Смирнова у нас – активистка. Я ее с детского сада знаю, лет уже десять, наверное. Она такая худая и длинная, на полголовы меня выше. Мама говорит, что я потом ее догоню и перегоню в росте. Но когда это будет! Мне бы сейчас нужно.

Дунин папа, когда из Антарктиды прилетает, приходит к нам в школу и рассказывает про Южный полюс. Мы про этот полюс уже наизусть все знаем, он для меня родней, чем бабушкина деревня под Угличем.

Сейчас у Дуни живет тюлень, я уже говорил о нем, его Федором зовут. Она его воспитывает, хочет потом в зоопарк передать. Тюлень в ванне плавает, высовывает из воды голову с усами. Из-за этого тюленя Дуня и ее мама три месяца ванной не пользовались, ходили в баню. Но Дуня терпела героически. Она вообще очень героическая. Книжки про первых пионеров читает.

Конечно, Дунька – отличница. У девчонок такая манера. А я это презираю с первого класса. Но, в общем, Дунька – ничего, дружить с ней можно. И политически подкована. Если бы еще не была как жердь…

Конечно, я ей рассказал. Прямо на переменке. Так, мол, и так, прилетал лысый пришелец по имени Марцеллий, назначил меня Хранителем планеты. И подарил космический передатчик информации в виде пингвина.

Дуня посмотрела на меня сверху и говорит:

– Поздравляю, Бепс! Наконец ты прочитал эту книжку.

– Какую книжку? – не понял я.

А она и говорит, что есть такая фантастическая книжка, там про Центр Вселенной написано. Но я же не читал такой книжки! Это же на самом деле было!

– Не морочь мне голову, – Дуня устало так говорит. – Мне нужно к сбору готовиться про наш моральный облик.

И убежала к Татьяне Ильиничне.

Зло меня взяло. Совсем чокнулась со своим моральным обликом! Жизни не знает.

После уроков я уговорил ее пойти ко мне и показал ей Глюка.

ПИНГВИН стоял за креслом и читал энциклопедию. На нас он не обратил никакого внимания.

– Ну, пингвин… Дрессированный… – говорит Дуня, но не очень уверенно.

Глюк на нее злобно посмотрел и клювом щелкнул.

Тогда я показал Дуне листок, на котором Марцеллий записал мои «параметры».

Дуня повертела листок в руках.

– Сам написал.

Будто я надуть ее хочу! До чего же девчонки недоверчивые!

– Я думала, ты уже поумнел, Бепс, – говорит. – Такие сказки рассказывают во втором классе. Почитал бы ты лучше «Астрофизику» Шкловского.

Между прочим, там написано, что разумной жизни нигде во Вселенной нет. Только на Земле. Мы в космосе – одни. Вот так!

Больше всего меня разозлил ее противный тон, будто она уже побывала во всех закоулках Вселенной!

– Одни, да?! – заорал я. – Ну смотри!

Хватаю я листок, переворачиваю и на обратной стороне пишу крупными буквами: «Марцеллий, будь добр, прилетай! На одну минуточку!».

И ставлю этот листок на пюпитр взамен энциклопедии. Глюк на меня покосился, переступил с лапы на лапу, но текст проглотил.

Дунька насмешливо наблюдала за мною. И бедрами покачивала, как королева красоты.

– Ты сядь, Дуня, – говорю. – А то упасть можешь.

Конечно, я рисковал. Никакой уверенности в успехе не было. Во-первых, я не знал, за какое время эти волны идут до Центра. Во-вторых, сколько нужно Марцеллию, чтобы добраться сюда. Может, он вообще в командировке? Или в отпуске?

Но не успел я это подумать, как заструилась, заблистала вокруг золотая пыльца и стала стягиваться к керамическому блюду. Оно всегда стоит на журнальном столике, мама туда яблоки кладет. Но тогда блюдо было пустое, потому что яблоки я уже съел. Валялись только два хвостика и пара семечек.

И вот рядом с этими хвостиками и семечками стало вдруг лепиться из пыльцы что-то непонятное. Как в пластилиновом мультфильме. Еще секунда – и я узнал лысую голову Марцеллия.

– Что случилось, Бабася? – спросил он недовольно.

Я на Дуньку посмотрел. Она хотела вначале улыбнуться, да так и забыла, стояла с открытым ртом. И еще начала бледнеть.

– Она говорит, что мы одни во Вселенной, – указал я на нее.

Дуня медленно попятилась к двери спиной, приседая при каждом шаге.

– Абракадабра! Ананас! – вскричала голова на блюде. – И поэтому ты вызываешь меня с другого края света?!

– Как же мне доказать иначе? – спрашиваю, а сам дрожу от страха.

– Это не нужно доказывать! Амальгама! – кричит. – Ты – Хранитель планеты, чего тут доказывать! Какие еще вопросы, антракт? Мне некогда.

Наконец до меня дошло, что из Марцеллия сыплются слова на букву «А» из первого тома энциклопедии. Это Глюк постарался!

– Что давать читать… этому? – спросил я и кивнул на Глюка.

А ПИНГВИН уже тут как тут. Вышел из-за кресла и смотрит на Марцеллия, как песик.

– Я же сказал – важное для планеты! – отрубил Марцеллий. – Для разумной жизни! Аберрация!

Марцеллий на Дуньку взглянул и наконец улыбнулся.

– А Шкловскому передайте, – говорит, – что мы его книжку в Центре читали. И очень смеялись… Абсурд! У него написано с точки зрения людей. А людей действительно во Вселенной больше нет. Это я вам точно говорю. Но это не значит, что нет разума!

Марцеллий хотел, наверное, в этом месте палец поднять, но вспомнил, что пальца нет.

– Тьфу ты! Экономят энергию. Стали посылать в короткие командировки одну голову, – говорит. – Ну бывай, Бабася! Прошу тебя – самостоятельней!

Он сосредоточился, потом скомандовал:

– Вира помалу!

Золотой лучик уперся ему в макушку и стал бегать по лысине. Голова Мерцеллия исчезала, как рисунок под ластиком.

У Дуньки глаза остекленели.

Еще секунда – и рассыльный исчез.

Дунька повалилась в кресло. Глюк потопал к своему пюпитру и снова впился в энциклопедию.

– Ну, теперь поверила? – спрашиваю.

Она не отвечает. Впечатлительные эти девчонки! Подумаешь, пришельцев не видала! Ничего он ей плохого не сделал, только покритиковал профессора Шкловского.