Пол Стюарт - Опасный рейс

— Вот так-так, — сказал он, остановившись с ними рядом и уперев руки в боки. Лейтенант пристально разглядывал содержимое выпотрошенной сумочки, валяющееся у него под ногами. — Я понимаю, что эти игры на палубе могут быть весьма бурными, но то, как играют ваши сыновья…

— Нет, нет, нет. — замахала руками миссис Флад, поднимаясь с кресла. — Это не они. Это я сама. Я искала… — она прервалась и судорожно вздохнула, — школьный проспект. Я забыла, куда я его…

— Мама, мама! — Корби дергала маму за рукав, но та не обращала на нее никакого внимания.

— За этими делами все просто повыскакивало у меня из головы, — продолжала миссис Флад. — Еще утром он был у меня. Я ясно помню, как вышла, положила его на кресло, открыла сумочку и…

— Мама, вот он, — сказала Корби. — Ты все это время на нем сидела.

— Не смеши меня, дорогая. Я не могла этого сделать… — Миссис Флад на мгновение умолкла. — Или могла?

Корби кивнула.

— Вот он. Школа Высокой Бухты, — сказала она. — Уголки немного помялись.

— Какое счастье! — воскликнула миссис Флад. — Корби, дорогая, ты просто сокровище. Даже не знаю, что бы я без тебя делала. А теперь, дорогая, не поможешь ли ты мне собрать все это безобразие?

Но Жон-Жолион опередил Корби.

— Позвольте мне, миссис Флад, — сказал он. — Это самое меньшее, что я могу сделать за то, что посмел предположить, что ваши сыновья устроили здесь беспорядок. Такие милые мальчики, все без исключения. Вы можете ими гордиться, да простят мне мою откровенность. — Он начал собирать предметы и засовывать их в сумочку. — И это относится абсолютно ко всем вашим детям.

— Благодарю вас, — сказала миссис Флад. — Спасибо на добром слове.

— Школа Высокой Бухты — прекрасное заведение, насколько мне известно, вкрадчиво произнес Жон-Жолион, глядя на проспект в руках миссис Флад. — Хотя для детей столь очаровательных и одаренных, как ваши, моя дорогая миссис Флад, — продолжал он, — вы наверняка собираетесь пригласить частных учителей, не так ли?

— Боюсь, лейтенант… — начала миссис Флад.

— Пожалуйста, зовите меня просто Жон-Жолион, — с улыбкой проговорил Жон-Жолион.

— Боюсь, Жон-Жолион, — продолжила миссис Флад, — после того, как моего мужа постигло это его… э-э-э… разочарование, боюсь, теперь частные учителя окажутся нам не по карману.

— Да-да, я вас понимаю, миссис Флад, — сказал Жон-Жолион, становясь вдруг очень серьезным. — Что же касается меня, я не намереваюсь слишком долго оставаться скромным лейтенантом. У меня грандиозные планы, миссис Флад…

Корби решила, что с нее уже хватит.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она и пошла вдоль по палубе.

Приблизившись к трапу, ведущему на верхнюю палубу, она все еще слышала голос Жон-Жолиона:

— Однажды я стану капитаном, и не какого-нибудь там ржавого корыта, вроде «Гармонии», а настоящего океанского лайнера…

На верхней падубе, к великому удовольствию Корби, никого не было. Ни шумных братьев, ни шепчущихся Шляппенглоттеров, ни человека из каюты 21, ни тех зловещих мужчин в элегантных костюмах и котелках зеленого цвета.

Когда Корби о них вспоминала, по спине у нее всякий раз начинали бегать Мурашки. На первый взгляд эти люди казались очень вежливыми, приподнимая шляпы и кланяясь каждому, кто им встречался. Но в тот день, ее первый день на борту, Корби увидела их совсем другими, когда случайно налетела на одного из них — высокого, одетого в желтый клетчатый костюм. Столкнувшись с Корби, он зацепился ногой за один из автоматических солнечных зонтиков, стоящих на палубе, и растянулся во весь рост, а четверо его компаньонов попадали за ним вслед, как кегли. Корби не хотела их обижать, но зрелище было таким комичным, что нельзя было удержаться от смеха. Тогда высокий джентльмен с искаженным от гнева лицом вскочил на ноги.

— Никто не смеется над Братством Клоунов! — прошипел он.

Это так поразило Корби, что она мгновенно перестала смеяться, а когда эти люди ушли, она заметила маленькую карточку с золотой каемкой, лежащую на палубе. Она подняла ее и перевернула.

«МИСТЕР ТАЙМС-РОМЭН, М.Д.И.К.П., — было написано там, — МАСТЕР ДРЕВНЕЙШЕГО ИСКУССТВА КОМИЧЕСКОЙ ПАНТОМИМЫ».

Корби засунула карточку в свой путеводитель Хоффендинка. Это произошло три недели назад.

Облокотившись на поручни, Корби опустила подбородок на сложенные руки и стала наблюдать за пенной струей, которую оставлял за собой корабль. Справа от Корби солнце уже опускалось в море. Слева от нее, у самого горизонта, едва виднелась полоска земли, мерцающая в золотистом свете. Это было так заманчиво!

Корби открыла путеводитель Хоффендинка…

и не забудьте посмотреть на танцующих черепах, выползающих на берег во время грозы.

Одно из наиболее удаленных и скалистых побережий в мире, Далькреция может гордиться множеством великолепных естественных бухточек и очаровательных городков. Издавна облюбованная прогулочными катерами и яхтами, с некоторых пор Далькреция стала привлекать к себе и более крупные суда, которые останавливаются, чтобы их пассажиры могли насладиться здешним великолепием.

Густые сосновые леса и горные вершины дают приют суровым далькрецианским чабанам, которые годами пасут свои стада в полном уединении, прежде чем спуститься на побережье, чтобы поучаствовать в необыкновенном праздничном фестивале, известном как «Длиннейший вечер».

Каждый город Далькреции гордится своим особым «Длиннейшим вечером» как лучшим в своем роде и зачастую тратит годы на подготовку одного такого праздника.

Доралъские горные козлы — их можно увидеть прыгающими с высочайших утесов. Также можно наблюдать карликовых коз, лазающих по деревьям, и крайне застенчивых пещерных коз.

Далъкрецианские чабаны — в характерных черных плащах и с внушительными усами, далькрецианские чабаны знамениты своей необычайной силой, выносливостью и нелюдимостью.

Корби отпустила карандаш, и он закачался на шнурке, висящем у нее на шее.

«Где-то там есть красивейшее побережье Далькреции со всеми его достопримечательностями… которые я никогда не увижу, — подумала Корби. — Мне светит лишь учеба в этой мерзкой Школе Высокой Бухты».

Тяжко вздохнув, Корби захлопнула путеводитель Хоффендинка.

Я так давно заточен в этом пустом дереве, что уже начинаю забывать… Дворцовые сады, Маленькую девочку, что приходила под звуки цимбал, и пятна солнечного света в тихих уголках сада… Все…

Корби не смогла бы сказать наверняка, что именно заставило ее так поступить. Возможно, это были скрипучие шаги, донесшиеся с трапа, ведущего на верхнюю палубу, или шепчущиеся голоса, или же нечто бутылочно-зеленое, промелькнувшее лишь на секунду. Чем бы это ни было, но Корби точно знала, что совсем не хочет быть обнаруженной здесь, на верхней палубе, в совершенном одиночестве — и уж конечно, не Братством Клоунов.

В отчаянии она озиралась по сторонам. Где же здесь можно спрятаться?

Под этим креслом? Заметят. За этой белой трубой? Они сразу же ее обнаружат. А может?..

Ну конечно же! Спасательная шлюпка. Именно то, что нужно!

Корби вскарабкалась по борту лодки, которая покачивалась прямо над ее головой, и, как раз вовремя, нырнула под брезент. Скрип туфель приблизился, а шепот стал громче.

— Не-а, Ошибаешься, Бембо, дружище. Здесь ни души, чтоб мне провалиться, — сказал хриплый голос.

Корби передернуло.

— Но послушай же, Франклин-Готик, — проговорил другой, тоже чуть хрипловатый голос, — здесь, у поручней, определенно кто-то стоял.

— А теперь нет, а значит, и быть не могло, — послышался третий голос, высокий и нетерпеливый.

— Точно, Палатино. Мы совершенно одни. А теперь идите сюда. Встаньте полукругом. И ты тоже, Гарамонд. Хватит мечтать, соберись!

Корби узнала зловещий голос мистера Таймс-Ромэиа.

— Прости, шеф, — донесся жирный и словно бы жующий голос, очевидно принадлежащий мистеру Гарамонду. — Просто я до сих пор слышу, как он поет — вот тут, в моей голове, — свою печальную песню… И мне его уже как-то жалко…

У Корби перехватило дыхание. Так, значит, клоуны все знают об этой печальной песне!

— Да хватит тебе ныть, — со злобой сказал Франклин-Готик. — Ведь главная запара уже позади, правда, шеф? Теперь нужно просто затихариться, покуда…

Наверху, в спасательной шлюпке, сердце Корби билось так сильно, что ее удивляло, как Братство Клоунов этого не слышит. Казалось, клоуны столпились возле поручней прямо под ее лодкой.