Владислав Крапивин - В ночь большого прилива

При рассеянном звездном свете я заметил Валеркину улыбку, невеселую и короткую.

— Это вроде поговорки, — объяснил он. — Трижды никто не строил, потому что второй лабиринт отнимает жизнь у строителя.

— Почему, Валерка?

— Ну, это трудно объяснить. Ты видел огонек на клинке? В нем сгорают все силы… Да мне даже не страшно, только обидно…

Я вспомнил, как леденела Валеркина рука.

— А если взяться всем?

— Не поможет. Первый все равно умрет… Это же лабиринт.

— Ну и к чертям его тогда!

— А как быть?

— Не знаю. Что-нибудь придумаем.

Он поднялся, встал у меня за спиной, положил мне на плечи ладони.

— Сережа, что мы придумаем? Нас закинуло неизвестно в какие времена. Только лабиринт еще может спасти вас.

Он так и сказал — «вас». Я сбросил с плеч его руки.

— Дудки, Светлый штурман! Этот номер не пройдет!

— Да перестань, — досадливо сказал он. — Ты же знаешь, что иногда это необходимо. Ты же сам хотел разрубить веревку.

Оказывается, он знал!

— Ну, хотел… Я надеялся, что, может быть, спасусь. Да и выхода не было.

— А сейчас есть выход?

Я промолчал.

— Подумай о тех, кто остался там, у вас.

Это был нечестный прием. Я подумал за себя и за Володьку и… Конечно, я не собирался соглашаться С Валеркой, но в моей твердости появилась трещинка.

— Братик умрет без тебя, — сказал я.

— Не умрет, если будет с вами.

Сзади раздался громкий шелест. Мы оглянулись. Это незаметно подошел Володька и бросил охапку травы.

— Беседуете… — непонятно сказал Володька.

— Где Василек? — с тревогой спросил Валерка.

— Сейчас придет… А сабля у тебя острая. Ж-жик — и нет куста.

— Хороший клинок, — со скрытым беспокойством откликнулся Валерка. — Он где? Не потеряли?

— Вот он. — Володька поднял с земли палаш. — А без него ты мог бы построить лабиринт?

— Без него не мог бы. Давай сюда…

— Сейчас… — Володька сделал шаг назад. — Тут где-то была щель в камне… Ага!

Клинок звякнул о валун. Володька замер на миг, потом рванулся назад и навзничь упал в траву. Раздался короткий звук лопнувшей стали.

Мы подскочили к Володьке, а с другой стороны, роняя ветки, подлетел испуганный Братик.

Володька лежал на спине, прижимая к груди обломок палаша.

— Ты с ума сошел! — заорал Валерка.

Володька неторопливо встал и отбросил обломок.

— Это ты сошел с ума, — сердито сказал он. — Я же слышал… Ишь чего задумал!

Валерка сразу притих и опустил руки.

— Ну и дурак, — сказал он совсем по-мальчишечьи. — Ну и будем сидеть здесь всю жизнь.

— Не будем сидеть, — негромко, но твердо возразил мой Володька. — Мы пойдем. Что-то все равно должно случиться. А чтобы случилось, надо идти.

Мы шли.

Сначала под ногами были мелкие камни, а у колен качались пушистые метелки на тонких стеблях. Потом вышли мы на твердую плоскость. Свет Млечного Пути стал еще ярче, и видно было на сотню шагов. Я разглядел шестиугольные каменные плиты, ими оказалась покрыта широкая полоса земли. Она прямой лентой уходила к звездному горизонту.

— Смотри, Дэни, дорога, — сказал Братик и взял Валерку за руку. Другую руку он протянул Володьке, а Володька крепко сцепил свои пальцы с моими. Мы тесной шеренгой зашагали по гранитным плитам. В непонятном тихом мире, в неизвестном времени, не зная куда…

Справа мерцал океан, слева и впереди терялась в ночи каменистая равнина. Отдаленно шумели волны. Ветра не было. От нагретого за день гранита поднимался теплый воздух. Идти было легко, прямой ровный путь слегка убаюкивал, успокаивал.

— Хорошая дорога, — сказал я. — Здорово строили ваши древние мастера.

— Это не древние, — отозвался Валерка. — Это, наверно, наоборот… Я смотрю на звезды, они сдвинулись так, как должны стоять в далеком будущем…

Володька мой слегка сбил шаг.

Я спросил:

— Но если сейчас… другое время, то почему все по-прежнему? Пустой остров.

— Он же далекий. Заброшенный…

— Но на планете, наверно, все не так. Ты не хочешь… в это будущее?

— Не хочу, — тихо ответил Валерка. — Я для него ничего не сделал еще…

— Дэни, — вдруг сказал Володька хмуро и незнакомо. — Если вернетесь, вы там постарайтесь, чтобы не было у вас такого будущего.

— Какого? — тихо, но с тревогой спросил вместо Валерки Братик.

— Вот такого… — Володька мотнул головой. — Зачем вам будущее с военными самолетами? Это же взлетная полоса…

Мы шли молча, уже иначе глядя на гранитные шестиугольники. Из щелей росли кустики и трава.

— Все уже заброшено, — сказал я.

Володька все так же хмуро ответил:

— А пока не забросили, сколько было крови…

Туп-туп, туп-туп, — мягко стучали наши шаги, и казалось, что вся планета пуста. Может быть, в самом деле пуста?

Неужели все оказалось напрасным? Зря погибли барабанщики, зря дрался я с Канцлером?

— Но почему военные? — нерешительно спросил Валерка. — Может быть, просто самолеты? Обыкновенные самолеты…

Володька глотнул и сказал:

— У меня папа был военный летчик… Он меня брал один раз на аэродром, семь лет назад. Я маленький был, но помню: кругом степь и ничего нет, только бетонная полоса, почти такая же…

А я-то думал, что все знаю про Володьку. Они с матерью про отца никогда не говорили, и я считал, что Володька всю жизнь рос без него.

— Ты никогда не рассказывал… Он в самолете погиб?

— В машине, — тихо сказал Володька. — Они с братом ехали вдоль полосы, а на взлете взорвался истребитель. Ну и осколком в бензобак… Машина тоже взорвалась, их обоих и убило сразу.

— Брат тоже был летчик? — спросил я.

— С моим братом, с Васькой. Мы же были близнецы… Меня тогда в наказанье за что-то дома оставили, а он с папой поехал…

Туп-туп, туп-туп, — глухо ударяли наши кеды по взлетной полосе. И беспощадно ярким светом горели звезды. Между ними то и дело вспыхивали серебряные стрелки метеоритов.

— Так вы постарайтесь… — опять сказал Володька.

— Если вернемся, — сказал штурман Дэн.

— Для этого надо вернуться, Дэни, — сказал Братик.

— Надо. А как? Между прочим, не я сломал клинок…

— Надо всем вернуться, — тихо и упрямо отозвался Володька. — Ты же не знаешь… Может быть, все сделалось не так оттого, что ты не ушел в плаванье. Надо вернуться и пойти.

— Ну, придумай, как… — со сдержанной досадой откликнулся штурман Дэн.

— Я думаю, — с непонятной усмешкой сказал мой Володька.

Мы прошли уже несколько километров, а полоса не кончалась: видимо, для здешних самолетов был нужен очень длинный разбег. Что нас ждет, когда оборвется эта дорога? Самолеты в конце полосы взмывают в небо. А что будет с нами?

Я надеялся на какое-то чудо: вдруг неведомые силы пространства и времени унесут нас на дождливую улицу дачного поселка! Это было бы самое хорошее. Но за этим хорошим пришло бы и самое горькое: прощанье с Валеркой и Братиком.

— Валерка… — позвал я.

— Что?

А я просто так окликнул. Чтобы голос его услышать.

— Неужели ты знаешь, как должны стоять звезды через тысячи лет? — спросил я.

— Конечно, — немного удивленно сказал Валерка. — Любой штурман знает… Вон смотрите, впереди двенадцать звезд, прямо перед нами. Это созвездие Краба. Раньше оно было сплюснуто, будто краб присел, а сейчас он поднялся.

В самом деле, контур созвездия напоминал громадного краба. Володька тоже это увидел:

— Смотрите, он поднял клешни!

Братик с улыбкой сказал:

— Не бойся, этот краб не кусается.

— А я и того не боялся. Только сначала… А как вы думаете, тот краб обиделся на меня?

— Ну, что ты! — сказал Братик.

— Хорошо, что не обиделся! — обрадовался Володька.

Он оторвался от нас и стал уходить вперед. Скоро он обогнал нас шагов на десять. Как белая бабочка, мелькала на его локте повязка.

— Ты почему ушел? — окликнул я.

— Не мешайте, я стихи сочиняю, — знакомым полушутливым тоном отозвался Володька.

— Самое время, — заметил Валерка.

Братик негромко рассмеялся.

А я не поверил Володьке. Догнал его.

— Володька… Ты почему никогда не говорил про отца и брата?

Он помолчал и скованно сказал:

— Ты не обижайся.

— Да что ты, я не обижаюсь. Но… почему?

— Я боялся.

— Чего?

— Ну… ты мог подумать, что я с тобой подружился, потому что мне отца не хватает. Мама так один раз сказала. А я не потому… Мне просто хорошо было, что ты такой…

— И мне тоже… — вдруг сказал сзади Братик. У меня даже в горле заскребло.

Володька быстро глянул на меня сбоку и прошептал: