Александр Етоев - Полосатая зебра в клеточку

Около девяти вечера он услышал автомобильный гудок.

«Вот оно!» – подумал Руслан Борисович и, как был, в костюме, шляпе и галстуке, выскочил за порог дома.

– Я Лёва безработный,

Питаюсь, как животный… -

доносился из кабины старого «москвича» бойкий бархатный баритон, конечно же, вездесущего Клейкеля, уже известного вам маэстро.

Руслан Борисович промокнул лоб. Прихлынувшая было волна восторга тут же отхлынула. Гоблин знал, что от подобного гостя не дождешься даже дырки от бублика. Он хотел уже открыть рот, чтобы вяло поинтересоваться у Клейкеля, какого дьявола тот пожаловал, как на лице хозяина «москвича» засияла ослепительная улыбка.

– Руся, есть дело на миллион, – негромко, но вполне доверительно сообщил Руслану Борисовичу маэстро. – Короче, садись, поехали. Подробности расскажу по дороге.

Сдвинув брови и медленно шевеля губами, Телепалов, хозяин кафе «Баланда», сидел за столиком на сутулом стуле и выкладывал из куриных косточек картину художника Айвазовского «Пушкин на берегу Черного моря». Это ему помогало думать. Барменша Долорес Ефимовна и вышибалы Витек и Вовик робко терлись у стойки бара и беззвучно поглощали пельмени. Когда их хозяин думал, нельзя было ни чавкать, ни чокаться, ни шумно продувать зубы.

Наконец Телепалов встал и направился к выходу из кафе.

– Думай не думай, а сто рублей не деньги, – сказал он неизвестно кому. На пороге обернулся и строго пригрозил барменше: – Сколько можно повторять, Долорес Ефимовна? В тухлую говядину надо добавлять марганцовку, а в тухлую курятину – хлорку. А вы все почему-то наоборот. Так всех посетителей распугаете из-за своей невнимательности.

Выйдя под горячее солнце, Телепалов спортивным шагом двинулся в направлении берега.

Какая же глубокая мысль считай уже полтора часа наполняла его серое вещество? А вот какая. То самое заинтересованное лицо, о котором маэстро Клейкель тер сегодня на террасе базар, готовое за нестандартную лошадь платить бешеные бабки в валюте, – кто оно, где живет, как до него добраться в обход ненужного передаточного звена, а именно проныры маэстро?

Но первым делом следовало предотвратить саму возможность для передаточного звена самостоятельно купить у мальчишки зебру. Сделать это можно было единственным способом: похитить зебру и спрятать ее в надежном месте, покуда он, Телепалов, не разыщет того богатого покупателя. А Герка? Ну а что Герка. Ему его африканский папа новую из Африки привезет.

Задворками санаториев и бывших пионерлагерей Телепалов вышел к старому пирсу, знавшему еще фелюги турецких контрабандистов и парусники генуэзских пиратов.

Мыкола и его босоногая команда, свесив над водою чубы, загорали с удочками на пирсе и глядели на заснувшие поплавки. Солнце, как маленькая медуза, плавало в ленивой воде.

– Аривидерчи, господа фулюганы! – поприветствовал ребят Телепалов. – Рыбку ловите? И не хило клюет?

– Не клюет, на все уже пробовали, даже на шнурки от ботинок, – поморщился щербатый Мыкола.

Петр о и П авло, его приятели, кисло и нерадостно сплюнули, соглашаясь со своим вожаком.

Телепалов присел на корточки и, вытащив пластмассовый портсигар, отщелкнул на портсигаре крышечку.

– Вот ты, Мыкола, когда вырастешь, кем ты будешь? – Рука его с портсигаром по кругу обошла всех троих.

– Я в милиционеры пойду, – ответил ему Мыкола, вынимая из портсигара мальборину и ввинчивая сигарету в зубы. – Хорошая работа, не пыльная. Идешь себе по улице с пистолетом и в тюрьму сажаешь кого захочешь.

– А ты, Павло?

– Я, когда вырасту, буду поваром в ресторане. – Павло тоже вытащил сигарету и запасливо, как хороший хозяин, заложил ее за ухо, на черный день. – У нас сосед, дядя Рафик, повар, так он каждый день прет домой по багажнику всяких ресторанных деликатесов.

– А я, наверно, пойду в поп-звезды, – отказываясь от табачного угощения, сказал Петро. – Песни буду петь под фанеру.

– Децилы вы, децилы, хлопцы! Нет у вас крылатой мечты. «Под фанеру», «деликатесы», «сажать в тюрьму»… Нет, пацаны! – Телепалов прикурил сам и дал прикурить Мыколе. Тот глотнул фабричного табачку, поперхнулся и выкашлял сигарету в воду. Толстая усатая рыба высунула голову из-под пирса и тут же проглотила добычу. – Если уж к чему-то стремиться, то как минимум быть владельцем телекомпании НТВ или сразу всего Газпрома. Тогда у тебя будут и деликатесы из лучших кабаков мира, и милиционеры будут тебе честь отдавать, и любая поп-звезда запоет тебе без всякой фанеры. – Телепалов задумчиво посмотрел на солнце, затем – внимательно – на ребят. – Возьмите Герку с Утиной улицы, у которого африканский папаша, вот у того мечта так мечта. Он мне давече знаете что сказал?

– Ну-ка, ну-ка? – нахмурился щербатый Мыкола.

– Он мечтает единолично править всей Африкой – чтобы все перед ним там ползали на коленях и мух опахалами отгоняли.

– Вот и пусть катится в свою Африку, и чем скорее, тем лучше! – сказал Мыкола.

– Но перед тем, как он туда поедет принимать власть, – Телепалов поднял вверх палец, призывая к вниманию, – Герка хочет потренироваться здесь, в Богатырке, чтобы все богатырские пацаны ползали перед ним на коленях и регулярно платили дань. А ежели кто платить откажется… – Телепалов ребром ладони резко чиркнул в районе горла.

– Вот гадина. Неужели зарежет? – Павло вздрогнул и бешено завращал зрачками.

– Герка дикий, – кивнул Петро. – У них в Африке все дикари. Им что человека зарезать, что банан какой-нибудь с пальмы съесть – все едино.

– Всех не перережет! – твердо сказал Мыкола, вставая на ноги и наматывая на удилище леску.

– Всех не всех, а вот ты у него в списке числишься под номером два, – печально произнес Телепалов. – Первым идет Юсуп, третьим, сразу после тебя, – Японец.

Удочка, как копье у раненного насмерть древнеримского воина, выпала из руки Мыколы и тоскливо покатилась по пирсу. Телепалов наступил на нее ногой и положил свою руку на вздрагивающее плечо мальчишки.

– Не раскисать! – сказал он голосом защитника Брестской крепости. – Не хорони себя раньше времени, хлопец. Есть на этого супостата управа, есть.

– Правда? – с робкой надеждой в голосе прошептал Мыкола.

– Зебра с неправильными полосками – вот его уязвимое место, – сказал Телепалов.

– Как это? – не понял Мыкола. – Почему зебра?

– Надо у него похитить зебру. Пока зебра будет в наших руках, он не то что кого ножичком чикнуть, он с вас сам будет пылинки сметать и стряхивать их в специальный мешочек. В общем, хлопцы, слушай сюда…

И три чубатые головы на пирсе, нараспашку пораскрывав рты, склонились возле круглой четвертой, стриженной под боксерский бобрик.

Спустя каких-нибудь пятнадцать минут Телепалов уже топал в своих мексиканских сабо по асфальтированной ленте шоссе в сторону пансионата «Биндюжный». Не успел он дойти до первого корпуса, как навстречу на страшной скорости из-за асфальтовой петли поворота вылетел на роликовой доске мальчишка в пятнистых бриджах. Он-то и был нужен владельцу кафе «Баланда». Телепалов поднял ладонь, и мальчишка в немыслимом развороте затормозил возле мексиканских сабо.

– Привет, Японец, – поздоровался Телепалов со скейтбордистом. – Еще шарики за ролики не заходят от такой гонки?

По правде говоря, японского у парнишки было одно лишь прозвище. Японцем его назвали после того, как он на спор на своей доске спрыгнул с пандуса пансионата «Биндюжный» на автобус с туристами из Японии, следовавший из Феодосии в Ялту, а оттуда, с крыши автобуса, перебрался, не слезая с доски, на шаланду какого-то одесского дальнобойщика и так, по крышам машин, как по ступенькам безумной лестницы, благополучно допутешествовал до земли.

– Чего надо? – ответил Телепалову скейтбордист.

– Мне – ничего, – загадочно сказал Телепалов, – а вот тебе очень даже много чего. Ну-ка, отойдем в сторону.

И Телепалов направил мексиканские сабо в маленький аппендикс между заборами. Японец с удивленной физиономией схватил под мышку свою доску и неуклюже поковылял за ним.

Далее маршрут владельца кафе «Баланда» пролег севернее, в район мечети, где на темной от могучих платанов улице жил еще один богатырский житель.

Юсупа Телепалов застал за необычным занятием. Тот, прячась в тени забора, крался за машиной с подъемником, на котором рабочий в майке объезжал на улице фонари. Видно, водитель знал, какой фонарь горит, какой – нет, потому что некоторые участки улицы машина проезжала быстрее, пропуская по нескольку столбов сразу. Останавливалась она лишь там, где нужно было починить свет, и рабочий привычным движением свинчивал сначала плафон, затем менял перегоревшую лампочку.

Телепалов, держась в сторонке, из-за дерева наблюдал за Юсупом. Вот электрик, стоя на вышке, справился с очередной неполадкой, и машина двинулась дальше. Миновала фонарь, другой, медленно направилась к следующему.