Сэлли Прю - Холодный Том

— Отпусти меня, — пробормотал он, превозмогая боль.

— Что? Что ты сказал?

Демоны глухие. Так что он закричал:

— Отпусти меня!

Она задумалась на несколько секунд и затем отступила на шаг.

Том стал тереть плечо, которое держали ее горячие пальцы.

Она по-прежнему загораживала дверь.

— Кто ты?

Том искал какой-нибудь выход из этой переделки. Но все было безнадежно.

— Том.

Демоница была немного ниже его ростом, но у нее были крупные кости, покрытые сильными мускулами и толстым слоем жира. Она не сводила с него глаз.

— Как ты стал невидимым?

Том покачал головой. Объяснить это невозможно, поскольку невозможно понять, во всяком случае это нельзя облечь в слова.

— Я воззвал к звездам, — сказал он.

Демоница протянула руку и вновь дотронулась до него, разница температур заставила их отшатнуться друг от друга.

— Ты ведь не можешь быть мертвым, — проговорила она, но голос ее вновь задрожал. — Ты же двигаешься. Но ты не человек.

Том не знал, что значит человек.

— Кто ты? — спросила она.

Том открыл рот и вновь закрыл его. Эта демоница была юная, и едва ли она знала что-нибудь о Племени. Он тяжело вздохнул.

— Потерянный, — сказал он.

Демоница по имени Анна закрыла дверь в сарай, осторожно достала из кармана Софи и опустила ее на пол. Том тоже сел, стараясь двигаться как можно более плавно. Лодыжка по-прежнему сильно болела.

— Я могу принести тебе карту, если хочешь, — сказала она.

— Нет, — ответил Том, отворачиваясь от ее взгляда.

Это ее обидело.

— Но ты не можешь оставаться здесь, — продолжала она. — Это частная собственность. И потом ты тут замерзнешь до смерти.

Том не хотел оставаться: но он не знал, куда ему идти.

— Скажи, где я смогу быть один, — сказал он. — И я пойду туда.

Из глаз демоницы, казалось, исходили лучи, просвечивавшие его насквозь.

— Это не так-то просто, особенно с больной ногой. Почему ты хочешь быть один? Почему ты не можешь пойти домой?

Том чувствовал на себе взгляд ее ужасных огромных глаз. Они пытались завладеть им, он это понимал и отодвинулся насколько мог.

— Это мое дело, — прошипел он. — Оставь меня!

Анна отвела глаза. Это было хорошо. Она положила Софи в карман и поднялась.

— Только этого мне не хватало, — мрачно произнесла она. — Еще один противный тип. Хватит с меня Джо. А тут еще сарай занял какой-то холодный как лед — неизвестно кто!

— Я не неизвестно кто, — сурово произнес Том.

Анна остановилась, держа руку на задвижке.

— Тогда кто ты? Ты не человек? Ты ведь не как я.

Его передернуло от этой мысли.

— Я не демон, — сказал он.

Анна пристально посмотрела на него, она все время смотрела.

— И я не демон! — запротестовала она. — Я очень даже хорошая.

Хорошая? Мясо — хорошее. Вино — хорошее. Но демон? Том никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ел демонов.

— Знаешь, это, конечно, звучит странно, но, может, ты эльф? — медленно проговорила Анна.

Том пожал плечами. Все-таки Анне было кое-что известно о Племени.

— Демоны называют нас так, — коротко ответил он.

— Знаешь, если тебе нужно побыть здесь, я могла бы приносить тебе еду, — сказала она. — Моя мама всегда делает тонны запасов, когда приезжает Джо. Это мой сводный брат, папин сын.

Мой сводный брат; моя мама. У Тома от отвращения заныло под ложечкой.

— Ты ведь ешь? — спросила Анна.

— Да, — сердито ответил Том. — Много. Столько, сколько в меня влезает.

Анна шумно вдохнула:

— Я все равно собиралась спасаться здесь от Джо.

Софи начала тихонько попискивать. Том сглотнул слюну.

— Ладно, — вдруг сказала Анна. — Оставайся, я помогу тебе всем, чем смогу. Но лучше тебе не показываться никому на глаза. И следи за Эди Макинтош, которая живет по соседству: она самая любопытная особа на всем свете. К тому же скоро приезжает Джо. Если увидишь мальчика в саду, сразу становись невидимым, потому что он совершенно несносный. Мама и папа — нормальные, но ты же сам понимаешь, какими бывают родители.

— Да, — сказал Том. — Те, кто дал мне жизнь, пытались меня убить.

Прятаться в сарае было лучше, чем погибнуть от копья Лэрна, но это казалось единственным утешением. Тут было тесно и скучно. Очень, очень скучно. Еда, которую приносила Анна, была сытной и обильной, но ей не хватало запаха свежей крови.

Ночью Том, хромая, вышел обследовать сад. Окна в домах были темными: но Софи держали где-то внутри, а входная дверь была заперта.

Так что он вернулся в сарай и стал жевать то, что принесла ему Анна. Это называлось «булочка» и на вкус напоминало гнилушку.

Анна оказалась права насчет жившей по соседству старухи. Она носила толстое пальто и перевязанную шарфом жокейку. И часами возилась в саду, бросая всюду подозрительные взгляды и что-то высматривая. Находясь в доме, она то и дело выглядывала в окна. Что само по себе было довольно скверно, однако Эди Макинтош пугала Тома не только этим. Он чувствовал, что его кто-то ищет — кто-то холодный и могущественный. Том старался не попасться ей на глаза, впрочем, он почти не мог ходить и выбирался в сад, только чтобы попить воды из бочки, стоявшей у двери, или сходить в отхожее место, которое он выкопал позади сарая. Все остальное время он проводил в своем укрытии.

Анна приносила ему еду дважды в день. Это было хорошо, вот только Анна болтала без умолку, оглушая его трубными звуками своего голоса и приковывая к месту страшными глазищами. Он сжимал зубы и старался пропускать все мимо ушей. Ведь демоны болтают один вздор. Анна все время говорила о каком-то волшебстве, но он даже не пытался понять. Это были хитрости, чтобы поработить его. Поэтому она таскала ему всякие безделицы — сладкие штучки в цветных бумажках, подушку, маленький складной нож, — поэтому продолжала расспрашивать о его семье — хотя никакой его и никакой семьи не было, — стараясь вызвать в нем чувство благодарности. Поэтому она продолжала пялиться на него, трогать его. Демоны есть демоны. И Анна своей безобразной внешностью не переставала ему об этом напоминать.

Однако на третий день Том, которого измучила скука, лихорадка и боль в ноге, поймал себя на мысли, что ждет прихода Анны.

Но конечно, только потому, что он был голоден.

Анна так и не съела софи, хотя сложно было представить, что та могла стать еще жирнее. Странно.

Нога Тома заживала очень медленно, но все же заживала. Еще день или два, и он сможет уйти. Он отправится куда глаза глядят. Подальше от Анны, прежде чем привыкнет к ней настолько, что перестанет замечать пышущий от нее жар и резкость голоса.

Вечером Анна принесла ему белого хлеба и одеяло. Если бы шерсть была не скручена в нити и не соткана, из нее получилось бы хорошее гнездо.

— Я не могу остаться, — сказала Анна. — Приехал Джо. Он придет сюда разнюхивать, если я не буду осторожна.

Том обрадовался, что Анна не осталась, в этом не было смысла. Еще день, и он уйдет. Анна откроет дверь и увидит пустой сарай. Она будет продолжать оставлять ему еду, но он не вернется, никогда. И тогда она поймет, что у нее ничего не вышло. Ей не поработить его.

— Что ж, до свидания, — сказала Анна, помедлив в дверях.

Том по-прежнему сидел отвернувшись.

Том попробовал ступить на больную ногу. Порядок. Он мог стоять, переносить на нее вес. Хорошо. Значит, вечером он уйдет. Он будет идти всю ночь, пока не найдет место, где никого нет. И там он проведет остаток жизни.

Его внимание привлекло движение за окном. Но это была всего-навсего Анна, бегущая по сухой траве. Она прятала что-то под своим толстым пальто.

— Эй! Анна!

Услышав незнакомый голос, Том отошел от окна, чтобы его не заметили.

— Чего тебе? — раздраженно отозвалась она.

— Что ты прячешь под пальто?

— Отвяжись.

Послышались тяжелые шаги. Они приближались. Затем раздался шум драки и пронзительный крик.

— Кексы с глазурью, — торжествуя, произнес голос. Должно быть, он принадлежал Джо. — Дождешься, что я расскажу все Эвелин. Могу поспорить, что их специально купили к чаю.

— Дай сюда!

Снова послышался шум потасовки, которая на этот раз закончилась яростным воем.

— Ты злобная мелкая тварь! Вот я покажу отцу, что ты сделала. У меня кровь идет!

— Так тебе и надо.

— Ничего удивительного, что ты такая жирная.

— Я не жирная!

— Могу поспорить, что ты прячешься в сарае и там обжираешься каждый день. Четыре кекса. Никто, кроме тебя, не может слопать целых четыре кекса.

— Это не для…

Анна спохватилась слишком поздно. Том выругался.