Кир Булычев - Заповедник сказок. Лучшее в одной книге! (сборник)

Но дело было сделано.

Во-первых, все посадки Аркаши пропали начисто — и сорняки, и апеляблоки. Во-вторых, исчез петух. В-третьих, Геракл помолодел чуть ли не на полгода. А в-четвертых, помолодела и сама Алиса. Насколько, сказать трудно.

Техник, виновато собирая аппаратуру и время от времени грозя кулаком спящему питону, сказал, что Алиса пробыла под экраном секунд пятнадцать, не больше. То есть помолодела недели на две. Можно и не обращать внимания на такую безделицу.

Алиса, конечно, не стала спорить, но с тех пор решила справлять день рождения два раза в году, с промежутком в две недели. Второй день рождения справляют только на биостанции — это биологическая тайна.

Разумеется, все на станции любят животных — иначе какой из тебя натуралист? Но Аркаша убежден, что растения никак не глупее животных.

Аркаша подружился с психологом Плюфдекером, и тот подарил ему невероятно чувствительную смородину, которая съеживалась, если близко проходил хулиган Геракл, и краснела, когда у нее опадали листья, потому что полагала, что стоять голой — не совсем прилично. Плюфдекер дал Аркаше порошок-стимулятор. Если им осыпать даже бесчувственное растение, например, кактус, тот сразу начнет переживать, а уж какая-нибудь нежная мимоза только что разговаривать не сможет.

Вечером, когда все уже собрались домой, разгорелся жаркий спор.

Наташа Белая уговорила Пашку с Алисой идти на рассвете за грибами, а Аркаша, как услышал, встал на дыбы.

— Это бесчеловечно, — вещал он, размахивая тонкими руками. — Это недостойно гордого звания человека.

— Ты не прав, Аркадий, — возмутилась Алиса. — Человечество не стало бы разумным, если бы не собирало грибов в первобытные времена, пока не изобрело лук и стрелы. Ты погляди на Геракла — он великий мастер-собиратель.

— Что простительно питекантропу, — не сдавался Аркаша, — то позорно для человека. Мы должны исправлять ошибки предков, а не усугублять их. Сколько мы тратим усилий, чтобы восстановить леса и очистить реки! Сколько вымерло птиц и зверей, сколько растений мы погубили, а теперь выводим их снова или привозим из прошлого!

Надо сказать, что никого Аркаша не переубедил. В науке всегда найдется кто-нибудь с крайними взглядами, а надо искать золотую середину.

Золотая середина заключалась в том, что Наташа нашла в сосновом бору в дальнем конце бульвара, в местах укромных и почти не хоженных, целое поле новорожденных маслят — к утру они должны подрасти. Идти по грибы надо на рассвете, потому что кто-нибудь из грибников по соседству тоже мог выследить это «месторождение».

— Значит, завтра в шесть встречаемся у входа на бульвар, — сказал Пашка.

— Вы меня не хотите выслушать? — возмутился Аркаша.

— Мы тебя вежливо выслушали, — сказала Наташа и рассмеялась. — И в тот день, когда ты перестанешь есть хлеб, сделанный из чувствительной пшеницы, и пожирать помидоры и ананасы, мы бросим собирать грибы.

Ребята ушли, а Аркаша сказал, что задержится — записать дневные наблюдения.

Дождавшись, пока остальные ушли, Аркаша бросился в лабораторию, достал из шкафа пакет с порошком-стимулятором, подхватил распылитель и побежал по бульвару к сосновой роще.

Его путь лежал по кокосовой аллее, мимо альпийского луга, где между камней дремали куропатки, мимо озера с черными лебедями и фламинго, бамбуковых зарослей, эвкалиптовой рощи, где медленно ворочались, укладываясь спать, медведи-коалы, через прозрачную на закате березовую рощу, туда, где за темным ельником начиналась чаща сосновых посадок.

Он еле успел — уже начало темнеть, и внутри, под ветвями, все было укрыто сиреневой тенью. Но все же он разглядел коричневые пуговки маслят.

— Ах вы мои бедные! — прошептал он, садясь на корточки, чтобы получше разглядеть грибы. — Я вас спасу.

Грибы молчали.

На следующее утро, в шесть, у входа на бульвар встретились три охотника за грибами с корзинками в руках.

Легкий туман окутывал Гоголевский бульвар, вдали за деревьями виднелись вершины небоскребов. На траве лежала роса.

— Плохо дело, — сказал Пашка. — В тумане мы ничего не увидим.

— Пока дойдем, рассеется, — возразила Алиса.

— Я вас сейчас догоню, — сказал Пашка.

— Ты куда?

— Геракла возьму. Я ему обещал. Он еще никогда грибов не собирал. Первое лето в двадцать первом веке.

— Может, обойдемся без него? — не очень решительно возразила Наташа. — Он еще натворит чего-нибудь.

Но Пашка не слушал — он уже мчался к биостанции.

Они с Гераклом догнали девчат в ельнике. Приближение друзей было слышно издали — они топали, словно изображали взбешенного слона. Увидев Алису с Наташей, Геракл обрадовался — скучно ему ночью одному в домике, — бросился целоваться, его отогнали.

— Погодите, отдышусь, — сказал Пашка. — Он меня загонял. Видно, за последний миллион лет мы потеряли спортивную форму.

От шума проснулся на озере белый журавль, поднялся в небо. И словно по сигналу, из глубины ельника вылетели комары и яростно набросились на Пашку.

— Удивительно! — сказал Пашка. — Чего мы только не изобрели, а с комарами так и не справились. Откуда, скажите на милость, взяться комару в центре Москвы?

— Вот смешной, — сказала Наташа. — Ведь из этого леса до ближайшей улицы минут пятнадцать идти. Москва — на пятьдесят процентов лес.

Это Пашку не утешило. Не утешило и Геракла, которому тоже досталось от комаров. Он скалился и прыгал, но ни одного из злодеев не настиг.

— Займусь комарами, — сказал Пашка. — Обязательно займусь.

— И как ты будешь с ними бороться? — спросила Наташа.

— Не беспокойся. Я еще оставлю след в биологии.

Скромностью, как известно, Пашка не отличался.

— Пора, — сказала Алиса. — Вы забыли, зачем сюда пришли?

Туман уже почти рассеялся, в сосняке было тихо, лишь щебетали птицы. Земля была густо покрыта иглами.

— Где твои маслята, Наташа? — спросила Алиса.

— Сейчас увидишь.

Они прошли дальше. Ни одного масленка. Лишь большой оранжевый мухомор стоит, как семафор.

Геракл ухнул от радости при виде такого красивого гриба и протянул лапу, чтобы его сорвать.

— Не смей! — сказал Пашка. — Это ядовитый гриб. Ты умрешь, если откусишь от него хотя бы кусочек.

Геракл понял, отпрыгнул назад и погрозил мухомору кулаком.

Наташа села на корточки, разгребла ладонью иглы и увидела небольшой масленок.

— Первый, — сказала она. — Теперь пойдут тысячами.

Она срезала гриб и бросила его в корзинку.

Но больше не нашлось ни одного гриба. Впустую ребята разбрасывали иглы и сучья — ничего.

Впереди начиналась густая чаща — не проберешься.

Пашка вынул масленок из Наташиной корзинки и показал Гераклу.

— Такие увидишь — зови меня.

Питекантроп понюхал гриб, скорчил страшную рожу и бросился в чащу. Ребята за ним.

Но тут же пришлось остановиться — словно кто-то заставил деревья сплестись ветвями, чтобы не пропустить их дальше.

— Ой, девочки! — воскликнула Наташа. — Вы только посмотрите!

За сплетением ветвей на небольшой полянке, окруженной стеной сосенок и елей, стояли тысячи грибов. Большей частью маслята, несколько боровиков и сыроежек.

Это скопление грибов словно почетным караулом было окружено цепочкой оранжевых мухоморов и бледных поганок.

— Ничего страшного, — сказал Пашка. Он отдал свою корзинку Гераклу и сказал: — Пробивайся туда, нарви маслят.

— Угу, — согласился Геракл.

— Мне это не нравится, — сказала Алиса. — Почему вчера грибы росли обыкновенно, а сегодня собрались на недоступной полянке?

Геракл с трудом протиснулся сквозь сучья и приблизился к грибам. Ребята, отмахиваясь от комаров, следили за ним.

При виде Геракла самые сильные и крепкие мухоморы начали раскачивать шляпками и поскрипывать.

— Иди, Геракл, это ветер, — успокоил питекантропа Пашка.

Но стоило Гераклу сделать еще один шаг, как мухоморы сдвинулись с места и образовали между ним и маслятами прочный заслон.

Увидев, как грибы движутся ему навстречу, Геракл не выдержал. Он бросил корзинку и метнулся обратно. Оставляя клочья шерсти на колючих ветках, он протиснулся к ребятам, обнял Пашку за колени и завыл, жалуясь на страшные переживания.

— Ну вот, — расстроился Пашка, — а как же корзинку достать?

— Забудь о корзинке, — сказала Алиса. — Мы должны сейчас же вернуться на станцию.

— Эге, — догадался Пашка, — ты думаешь, это шутки Аркаши?

— А ты видел, чтобы мухоморы защищали маслят?

— Если я сейчас не сплю, — сказал Пашка, — то вижу это впервые в жизни.

— Ах, он их своим стимулятором опрыскал! — воскликнула Наташа. — Тогда пускай сам добывает корзинку.