Кир Булычев - Девочка с Земли

— Вообще-то мой отец понятливый, но боюсь, что он сказал бы: ни в коем случае.

— Правильно. Ни в коем случае. Потому что ты для него все еще маленькая девочка, несмышленыш, о котором надо заботиться. Потому что у твоего отца есть отцовский инстинкт. Ты знаешь, что это такое?

— Знаю. А у дедушки есть дедушкин инстинкт, а у мамы — мамин. И все эти инстинкты говорят им о том, чтобы я тепло одевалась и не забывала взять плащ, если идет дождь.

— Великолепно! — сказал Громозека. — Мы отлично друг друга понимаем. Я тебе не хотел говорить об этом раньше, потому что еще не был уверен, как работает машина и что найдут временщики в прошлом. Но теперь все оказалось именно так, как я рассказывал.

— И я завтра полечу в прошлое?

— Ни в коем случае! Это слишком опасно. В прошлое полетит Ричард. Он должен найти путь в тот день, когда прилетел космический корабль. Он все разведает. Потом туда же слетает Петров. Учти, они еще ни о чем не знают. И мне придется потратить много часов, чтобы уговорить их на мой план. Они не знают даже, что можно попробовать убить чуму в самом зародыше. Они просто никогда не пытались изменить прошлое. У них даже закон такой есть: прошлое изменять нельзя. Но ведь Колеида — далекая планета, и ее прошлое никак не влияет на прошлое и настоящее других планет. Значит, первой трудностью будет уговорить их вмешаться в прошлое Колеиды. А уж потом начнется вторая трудность — это ты.

— Но они могу сказать, что сами пойдут на космодром и сами очистят корабль от космической чумы, — сказала Алиса. — И все тогда погибнет.

— Нет, почему же погибнет? Если они сами это сделают, это будет замечательно: мне не придется за тебя волноваться.

— Ну вот, — обиделась Алиса, — сначала обещал, а теперь говорит, что будет замечательно, если без меня обойдутся!

Громозека засмеялся так, что палатка зашаталась.

— Посмотрим, — сказал он. — Посмотрим. Я рад, что ты не испугалась. Сегодня вечером перед ужином ты отправишься к врачу и пройдешь гипнотический курс обучения языку Колеиды. Он предупрежден. Но пока не наступило время — никому ни слова, даже твоему другу Рррр. И учти: если ты уедешь в прошлое, то тогда с тобой отправится и кто-нибудь из временщиков, который будет за тобой следить и страховать тебя. Так что не надейся, что ты будешь действовать в полном одиночестве. А сейчас отдыхай.

Но когда Громозека вышел из палатки, отдыхать Алиса уже не могла. Она соскочила с кровати и побежала смотреть, как готовят машину времени к завтрашнему утру.

«Хорошо бы, — думала Алиса, подобравшись поближе к машине времени и разглядывая пульт управления, — слетать в прошлое. Даже если мне велят отправиться в прошлое вместе с Ричардом или Петровым, я не откажусь. Они могут взять меня на руки, а когда мы вернемся обратно, снова возьмут на руки, и получится, будто путешествовал всего один человек. Машина это выдержит».

Временщики не обращали на Алису внимания. Им было некогда. Надо было перестроить машину так, чтобы она посылала человека на неделю дальше, чем прежде. Вернее, на неделю и двадцать часов. Петров объяснил Алисе, что они делают так для того, чтобы успеть на поезд, который идет от раскопанного археологами городка в столицу. Расписание поездов они взяли из газеты, деньги на билет у них были. Оставалось только сесть на поезд и доехать до космодрома в тот момент, когда прилетит космический корабль, и посмотреть на космонавтов вблизи — правда ли, что это космическая чума.

Алиса обо всем забыла, но тут донесся голос Громозеки:

— А-лиса!

Голос проник сквозь толстые стены станции, и огоньки приборов тревожно замигали.

— Б-беги к нему, — сказал Петров, — а то от его голоса стены рухнут.

Алиса сразу вспомнила, зачем ее разыскивает главный археолог. Пора было к доктору — учить язык.

Доктор, похожий на садовую лейку, долго раскачивал головой на тонкой, прямой и невероятно длинной шее, словно собирался сказать длинную речь. Но сказал только:

— Садитесь, молодой человек, — и показал на кресло, с которого свешивались разноцветные провода.

Алиса послушно уселась. Кресло изменило форму, обхватило Алису со всех сторон, а доктор подошел поближе и принялся быстро прикреплять к вискам Алисы провода, на концах которых были присоски.

— Не бойся, — произнес он, когда Алиса поежилась.

— Я не боюсь, — ответила Алиса. — Просто щекотно.

На самом деле она немного испугалась.

— Закройте это, — сказал доктор.

— Что?

Доктор вздохнул и взял со стола словарь. Минуты три искал нужное слово, а потом сказал:

— Разумеется, глаза.

Из черного ящика, в который уходили провода, послышалось жужжание. Жужжание передалось в голову Алисе, и голова закружилась.

— Терпите, — сказал доктор.

— Я терплю, — ответила Алиса. — И долго терпеть?

Доктор молчал. Алиса приоткрыла один глаз и увидела, что он опять листает словарь.

— Час, — сказал он наконец. — Закройте глаза.

Алиса глаза закрыла, но не удержалась, чтобы не спросить:

— Скажите, а почему вы сами русский язык не выучите таким же путем?

— Я?! — удивился доктор. — Мне некогда.

Он подумал немного, отошел в угол лаборатории, загремел там какими-то склянками и добавил тихо:

— Я очень неспособный к языкам. Такой неспособный, что даже гипнопедия мне не… забыл.

— Не поможет?

— Да.

Алисе было очень уютно. В голове тихонько жужжало, захотелось спать, и Алиса подумала, как бы не заснуть, и тут же услышала голос доктора:

— Просыпайтесь. Конец.

Доктор снимал с ее головы присоски и распутывал провода.

— Уже все? Разве целый час прошел?

— Да.

В лабораторию протиснулся Громозека. Он внимательно посмотрел на Алису и спросил:

— Бунто тодо бараката а ва?

Алиса только успела подумать: «Что за чепуха?» — и вдруг поняла, что никакая это не чепуха. Просто Громозека спросил ее по-колеидски, выучила ли она язык. А поняв, Алиса спокойно ответила Громозеке:

— Кра бараката то бунта.

Что означало: «Да, я язык выучила».

Громозека захохотал и велел идти ужинать, а доктор так расстроился, что от ужина отказался.

— Никогда, — сказал он им вслед, — никогда мне не выучить ни одного языка! — И из лейки полились струйками горькие слезы.

За ужином Громозека посадил Алису подальше от себя, чтобы она не задавала ему вопросов. Перед Алисой тут же, как по волшебству, оказалось восемь стаканов с компотом. Вся экспедиция знала уже, что Алиса любит компот, и если бы не строгий Громозека, она могла бы есть компот сколько влезет.

Но в тот вечер Алиса даже не смотрела на компот. Она старалась поймать взгляд Громозеки, услышать, о чем он говорит с Петровым. А когда ужин кончился, она услышала, как Громозека сказал:

— Какой чудесный закат! Вы не возражаете, если мы немножко погуляем и полюбуемся природой?

— П-природой? — удивился Петров. — Никогда не замечал за вами любви к закатам. Кроме того, мне хотелось бы вернуться к машине.

— Ничего, время терпит, — миролюбиво прорычал Громозека и потащил Петрова в сторону.

Алиса поняла, что сейчас произойдет самое главное: разговор о завтрашнем путешествии и мечте Громозеки. И тогда она совершила не очень хороший поступок. Она стала подслушивать, о чем разговаривают временщик и археолог. Она подождала, пока они не остановились у большого камня, перебежала тихонько к нему и затаилась.

— Как вы полагаете, — спросил Громозека у Петрова, — можно ли уничтожить эпидемию космической чумы, если захватить ее в самом начале?

— Конечно, можно, — сказал Петров. — Только вопрос этот к нам от-тношения не имеет, ведь Колеида погибла сто лет назад.

— Ага, — сказал Громозека, будто слышал только начало ответа Петрова. — Значит, можно.

И он рассказал Петрову, как хочет изменить всю историю планеты Колеида и вернуть ее к жизни.

Петров сначала даже рассмеялся, но Громозека и щупальцем не повел. Попыхтел желтым дымом и снова сказал, что надо проникнуть к космическому кораблю в тот момент, когда он снизится на космодроме, и уничтожить вирусы.

— Но как?

— Я все предусмотрел, — сказал Громозека. — Перед отлетом с Земли я пошел в медицинский институт и попросил вакцину против чумы. Я сказал им, что археологическая экспедиция работает на планете, где есть опасность заразиться. И тогда они не пожалели сыворотки. Ведь в каждом медицинском центре Земли есть запас вакцины. Если вирус снова попытается напасть на Землю, ему несдобровать.

— Значит, вы с самого начала хотели изменить историю Колеиды?

— Совершенно верно, Петров! — воскликнул Громозека. — С самого начала. Еще до того, как ваш Институт времени согласился послать сюда свою машину.

— И ни слова об этом на Земле не сказали?

— Ни слова. Вы бы меня и слушать не стали.

Алиса подумала, что Громозека слишком уж скрытный и недоверчивый. Наверное, временщики его все-таки выслушали бы.