Муни Витчер - Джено и красное зеркало истины

— С вами все в порядке? — спросил отец, озираясь по сторонам.

— Где же мы? — Коринна обняла сына, думая, что попала в Аркс.

— Мы дома, мама. Мы у себя дома. В розовом домике, о котором Тантре Стендж Виоо всегда заботился ради нас, хотя никто и не подозревал об этом. Это тот подарок, который он хотел нам сделать. — Джено прикрыл глаза и послал Тантре нежную мысль с благодарностью.

Выйдя потихоньку из кухни, Джено прошел в коридор и замер перед дверью, которая вела в секретную комнату с печатью. Он с опаской открыл ее: большого заколдованного круга там больше не было. На его месте стояли две кровати, большой гардероб, книжный шкаф и мягкий голубой ковер.

— Комната для меня и брата… Ну конечно… Рене иногда будет ночевать у нас! — воскликнул он.

Джено уже не нуждался в печати. Теперь он был экстрасапиенсом и мог путешествовать с помощью полной билокации. У него сжалось сердце, ведь печать была местом открытий, приключений, испытаний.

Пьер и Коринна осматривали дом и не верили своим глазам. Они выглянули на улицу и увидели вывеску аптеки.

— Мы дома! Мы действительно дома! — приговаривала Коринна.

Неожиданно они заметили, как из глубины улицы Душистого Розмарина неуклюжей поступью к ним приближался мужчина с пухлым мальчишкой.

— Дядя! Никозия! — закричал Джено, побежав им навстречу.

Флебо Молекула и Никозия ускорили шаг.

— Коринна! Сколько я ждал этой минуты!

Флебо поцеловал Джено и обнял сестру. Никозия подошел к Джено и радостно произнес:

— Великий Джено! У тебя все получилось! Я так рад за тебя! Теперь уже никто не сможет утверждать, что ты сумасшедший.

Вскоре прибежали Галимед со своим мячом, Мирта, а Джоя и Марлония примчались на велосипедах.

Джено, не помня себя от радости, крикнул им:

— Вернулись мои родители! Идите все сюда!

Из окон высунулись люди, с любопытством наблюдавшие эту сцену.

— Аптека открыта! Все в порядке! — закричала Мирта.

Флебо поднял голову с помутневшими от слез очками и спросил в недоумении:

— Как открыта? Кто это сделал?

Все помчались в аптеку. Действительно, пол блестел как стеклышко, сосуды для медикаментов и ампулы оказались совершенно чистыми. «Здесь собирались антеи во время своих интерканто», — подумал Джено, все больше ощущая свою роль экстрасапиенса.

В неразберихе никто не заметил двух голубок, сокола и орлицы, смотревших на все украдкой среди ветвей деревьев.

Жители приходили в аптеку, собралась целая толпа народу. Пьер со всеми здоровался и всех благодарил.

— Благодарить следует нас, — вдруг послышался знакомый голос.

Это был голос мадам Крикен. Марго пробиралась в толпе, за ней шли Суоми, Доротея и Рене, спрятавший свои крылья под белый плащ.

Джено развел руками — он никак этого не ожидал.

Флебо испугался, как бы мадам не устроила какое-нибудь волшебство перед всем честным народом. Но когда увидел Рене, то покраснел и начал заикаться.

— Дядя! Обожаемый дядя Флебо! — Рене протиснулся к своему смущенному смешному дяде, и они обнялись.

Мирта с Марлонией с удивлением уставились на Рене:

— Какой красавчик! Кто же он такой?

Джено ответил им в том же тоне:

— Его зовут Рене, это мой брат. Настоятельно советую вам быть с ним повежливее, иначе вам не поздоровится.

Мадам Крикен смотрела на Пьера с Коринной и думала о том, что они совсем не походили на безумных фармацевтов, о чем в деревушке распускали слухи.

Джено подошел к мадам и прошептал ей на ухо:

— Как вам удалось привести в порядок аптеку? Как вы добрались сюда?

— Воспользуйся разумом, Джено. Теперь ты должен уметь делать это гораздо лучше. — Марго улыбнулась и не добавила ни слова.

День пролетел в приветствиях, объятиях, в слезах радости.

Домик абрикосового цвета вновь зажил своей жизнью, как и все дома в этой деревне. Коринна отправилась стряпать вместе с Марго, ребята разговаривали в саду, а Пьер включил радио и после долгого перерыва наслаждался звуками музыки. Флебо оберегал Рене, чтобы никто не заметил крылья, которые мальчик держал под плащом.

— Когда Джено сказал мне, что ты стал соколом, я подумал, что он не в себе. Но вот как все обернулось. Каким ты стал большим и красивым! А чем ты собираешься теперь заняться? — не унимался старик.

Рене объяснил дяде Флебо, что не сможет теперь жить дома и что расставание уже очень близко:

— Как только сядет солнце, мне придется уйти. Марго, Суоми и Доротея тоже отправятся со мной. Нам нельзя тут оставаться.

Флебо Молекула помрачнел.

— Я тоже отправлюсь туда, — сказал Джено. — Не сейчас, и даже не через несколько дней. У меня появились обязанности. Но мой дом всегда будет здесь. И никто больше не сможет лишить меня родителей.

Джено взял велосипед и предложил Суоми покататься, но она отказалась.

Последние лучи солнца угасали, наступал вечер.

Спустя некоторое время из окон дома вылетели черная орлица, золотой сокол и две белые голубки. Джено содрогнулся. Никозия тоже застыл, разинув рот.

Джено заметил у одной из голубок зеленые глаза. Он узнал эти глаза.

Телепатическая мысль голубки молнией ворвалась в разум Джено:

— Я тебя вижу. Ты понимаешь? Я могу тебя видеть. Это и есть тот секрет, который я не могла открыть тебе. Я голубка. Как восхитителен мир, а ты точь-в-точь такой, каким я тебя представляла.

Джено был потрясен. Он взял маленькую белую голубку за лапки и смотрел на нее, переполненный любовью. Она медленно раскрыла клюв и под недоверчивыми взглядами ребят коснулась губ Джено.

Поцелуй, один поцелуй, и все.

Джено почувствовал, как заструилась его кровь, и так же телепатически ответил:

— Суоми… Суоми!.. Твои глаза видят. Это чудесно! Но зачем вы трансформировались в птиц?

— Это воля Илиаса Букара. Я становлюсь голубкой, чтобы иметь возможность видеть и попадать в Домус Эрметика. Только так мы с мадам Крикен и моей кузиной сможем навещать твоего брата, когда он станет оскурабом. Но не волнуйся. Вернется обычная Суоми, и мои глаза снова потухнут. Эта магическая формула действует, только когда я захочу. А тебе не надо пить этот эликсир. Ты экстрасапиенс и сможешь попасть в Домус Эрметика в любой момент.

Мирта, Марлония, Галимед и Никозия не смогли и слова вымолвить. Затаив дыхание, они смотрели на голубку, которая целовала Джено.

Затем, взлетев ввысь, голубка присоединилась к остальным птицам, и орлица повела эту маленькую стаю на север.

Слезы навернулись на глаза Джено. Он повернулся к Мирте и сказал:

— Надо научиться смотреть на мир разумом и сердцем. Надеюсь, что тебе однажды это удастся. Я уже понял, что жизнь посылает нам сюрпризы, печальные и радостные. Сумасшедшие — это те, которые не умеют идти по ней, любя воздух, которым дышат.

Мирта опустила голову, Галимед, Джоя и Марлония промолчали, лишь Никозия произнес:

— А я умею видеть сердцем, потому что дружба, которая связывает нас с тобой, заставила меня открыть необыкновенный мир.

Тишину прорезал женский голос.

— Джено, ужин готов. Иди есть, — позвала Коринна, высунувшись в окно.

Знакомый оклик. Голос, полный любви.

Джено сел на велосипед и, бросая вызов ветру, помчался домой. У аптеки он остановился, сунул руки в карманы и пощупал руну и волшебный самоцвет.

«Кто знает, что теперь готовит мне судьба, — думал он. — Может быть, настоящее волшебство состоит в том, чтобы бесстрашно встречать ее. Мой брат будет рядом со мной, и я помогу ему, если потребуется».

Он доехал до калитки. В окне его дома горел свет, на кухне за шторками виднелись силуэты Пьера, Коринны и дядюшки Флебо, сидевших за столом.

Этот миг стоил целой жизни. У двери дома стоял уже не грустный, меланхоличный мальчик, а Джено Астор Венти, который наконец нашел самого себя и свою семью.

Шел 1555 год, когда первые сапиенсы из разных стран мира создали в секретной Долине мыслей Аркс Ментис — Крепость разума, место, где изучают и совершенствуют способности к магипсии.

В Арксе всегда безраздельно царил закон: там уважали кодекс. ВК-АМ, Вводный кодекс Аркса Ментиса, являлся священным для всех антеев, псиофов и сапиенсов.

Великие мудрецы, сменявшие друг друга в течение многих столетий, уточняли и дополняли некоторые правила. Последние изменения произвел нынешний суммус сапиенс Ятто фон Цантар.

Антеи, псиофы и сапиенсы, грубо нарушившие первые четыре правила ВК-АМ, пожизненно исключаются из Крепости разума.