Дмитрий Емец - Карта Хаоса

– А помнишь, как мы с тобой… – сентиментально начинал он. – А вот, к примеру, канарейка (вздох – грустный взгляд – попытка выразить невыразимое)… Хотя есть, конечно, и попугайчик (еще один вздох)!

Ната успела уже куда-то улизнуть, поэтому на зов Арея и Эссиорха явились только Улита, Дафна и Чимоданов. Раненую волчицу они взяли с собой. Опасаясь, что она бросится на Арея и будет убита, Даф сделала из простыни нечто напоминающее поводок.

Первой завершив телепортацию, Улита с интересом огляделась. Они стояли рядом с одиноким экскаватором, который, сильно накренившись, притулился на куче рыхлой земли. Вниз уходил пологий склон недавно начатого фундамента, на дне которого образовалось дождевое озерцо. Для оживления картины туда хотелось пустить уток. Вокруг тянулся бетонный забор, огораживающий довольно большую площадку и – нигде ни души.

– Эссиорх! Ау! – крикнула Улита. – Мы так не договаривались, чтобы от меня прятаться! А если я мама-птичка? Если я червячка принесла?

Ее голос разнесся по бетонному четырехугольнику строительной площадки и вновь вернулся к ней. Петруччо почесал лоб рукоятью боевого топора. Рукоять он уже ухитрился где-то выпачкать. На лбу остался косой длинный след.

– Все слиняли! – сказал он.

– Как это слиняли? Если бы слиняли – мы бы сюда не перенеслись! – не согласилась Улита.

Чимоданов запрыгнул на гусеницу экскаватора и заглянул в кабину. Увидел кучу рычагов. Позади сидения на газете стояли кирзовые сапоги с присохшей глиной. Тут же помещался и большой музыкальный центр с динамиками, жизнерадостно устремленными вверх. В настоящий момент динамики безмолвствовали. По свойственному Петруччо беспокойству ручек, он попытался проникнуть в кабину, однако на окна, лишенные стекол, была наварена решетка.

– Свинство! – пожаловался Чимоданов. – Они мешают мне ознакомиться с устройством экскаватора!

Громыхая коленями по металлу, он перелез через крышу и завопил уже с другой стороны:

– Нет, вы это видели? А где электронная пикалка с брелочком? Запереть экскаватор на висячий замок да еще и кольцо вокруг наварить, чтобы ломик нельзя было подвести!

– Знают, с кем имеют дело, – сказала Улита.

Даф осторожно обходила площадку, держа флейту у губ. С краю, ближе к единственным железным воротам, стоял строительный вагончик с закопченной трубой и гордой надписью «Стопов нет!»

Волчица, прихрамывая, шла рядом. Внезапно Депресняк соскочил с плеча и, хлопая крыльями, устремился к вагончику. Дафне показалось, что под его колесами мелькнула крупная черная собака.

– Не трогай ее! – крикнула она озабоченно, пытаясь вернуть кота.

Увязая в рыхлой земле, Дафна побежала к вагончику. Её остановил предостерегающий крик Улиты. Желая понять, в чем дело, Дафна обернулась и тотчас мощный удар вышиб у нее флейту.

В следующую секунду ее швырнули на землю, приставив к шее клинок. Дафна увидела лицо, плоское не столько от природы, сколько от небрежного к нему отношения. Скулы вздувались несимметричными буграми. Крупные поры на лбу и щеках. Опаленные брови. Выжженные ресницы. Веки с красным подворотом.

Бывает внешность говорящая, а бывает просто кричащая. Даже не будь на том, кто на нее напал, нагрудника с мордой оскаленной тигрицы, Дафна догадалась бы, что имеет дело со стражем из Нижнего Тартара.

Белая волчица попыталась прыгнуть на него сзади, но страж мрака закричал на нее, замахнулся, и она отбежала, издали показывая клыки. Силы были неравны, и умный зверь это понимал.

Другой страж уже держал Улиту. Третий пытался подрубить голени Петруччо, зайчиком прыгавшему по крыше экскаватора. Спасая ноги, Чимоданов бросился в котлован, по пояс увяз, выронил топор и тоже был схвачен. Не церемонясь, пленников сволокли вместе.

Стражей мрака было трое. Все из внутренней опричнины мрака.

– А эти откуда здесь взялись? Мы же других выслеживали! – сказал тот, кто тащил Чимоданова.

– А шут его знает! А ну подняли головы!.. Ишь ты, в руку пытается вцепиться! Не кусайся, ведьма! Га! Она и правда ведьма!

Старший вгляделся в Улиту и Чимоданова. К валявшемуся на земле топору Петруччо он прикасаться не стал: справедливо опасался, что с чужим артефактным оружием связываться не стоит.

– Мы сотрудники русского отдела мрака! – крикнула Улита.

Плосколицый посоветовал ей заткнуться. Он уже разглядывал крылья Даф. Протянул руку и, пальцем коснувшись цепочки, качнул их.

– Всего лишь бронзовые! До золотых не успела дослужиться?

– Не трогайте! – крикнула Даф.

– Я и не трогаю! Тебе они больше не пригодятся!

Страж сгреб цепочку и рывком сорвал. Дафну захлестнула волна безнадежности. Флейту выбили, крылья отобрали. Что она может теперь? Только умереть.

– Тащите их туда! – распорядился плосколицый, кивая на вагончик. – Допрашиваем и заказываем переправку в Тартар!

Улита и Даф обменялись взглядами. Так вот почему их не убили сразу. Сообразили, что Лигул захочет вытянуть побольше. Всё же хорошо, что в Тартар нельзя телепортировать кого-либо против его воли. Возможна только насильная транспортировка пленников через Подземье и дальше через Хаос.

Когда Дафну волокли, она успела порадоваться, что Депресняк куда-то исчез. У дверей вагончика тот страж, что тащил Даф, небрежно толкнул ее на песок. Знал, что без бронзовых крыльев она мало чем отличается от обычного человека. Сам же легко вскочил на приваренную ступеньку, собираясь проверить, откроется ли дверь добровольно или потребует меча. До ручки он не дотянулся. Дверь открылась сама, причем с такой энергией, что стало ясно: кто-то очень честно пнул ее изнутри. На пороге вырос Эссиорх, успевший зачем-то надеть оранжевую строительную каску.

– Простите! Кажется, я был немного неосторожен! – извинился он.

Тартарианец мешком свалился на землю, но тотчас вскочил, занося меч. Однако до Эссиорха он так уже никогда и не добрался, потому что за спиной у него вырос Арей. Откуда он взялся, никто никогда не понял.

Даф была уверена, что выскочил он из-за колеса. Чимоданов – что спрыгнул с крыши вагончика, на которой до того лежал на животе. Улита больше верила в мгновенную телепортацию. В любом случае это уже мало что решало.

Сражение было таким кратким, что Даф не успела даже отвернуться. Всё, что она увидела, врезалось в память. И тут же ей стало раз и навсегда ясно, почему Меф никогда не сможет одолеть Арея в схватке на мечах. Арей не сражался. Он убивал. Стойки, перемещения, тактика, восходящие и нисходящие удары – всё это отступило, провалилось куда-то и сделалось совершенно неважным. Остались только двое – Арей и его клинок.

Первому стражу он рассек голову от левого уха до правой скулы еще до того, как тот успел вскинуть меч ему навстречу. Затем схватив его за плечи, Арей заслонился им как щитом. Толкнув мертвого стража на одного, он атаковал другого и нанизал его на свой клинок как цыпленка.

Теперь из трех противников остался лишь один – тот, что отнял у Дафны ее крылья. Пользуясь тем, что лезвие меча Арея слишком глубоко вошло в тело врага, он схватил его за запястье. Удерживая кисть, он стал заносить свой меч, собираясь ударить начальника русского отдела, как только рухнет мешавшее ему тело.

Мечник не стал бороться и вырывать свою руку. Для этого у него уже не было времени. Он свободной рукой выхватил дарх из пасти тигрицы, что скалила серебристые клыки в центре нагрудника врага, и раскусил его коренными зубами. Послышался стеклянный хруст, похожий на звук лопнувшей новогодней игрушки. Песочно хлынули эйдосы, сбегая вдоль щек Арея и сахарной пудрой путаясь в бороде.

Страж закричал, рванулся, натягивая еще целую, но уже абсолютно бесполезную цепь. Руку Арея он отпустил, и тот завершил сражение коротким, с небольшим кистевым подрезом, ударом.

Всё уже закончилось, когда из вагончика выскочил Корнелий. По примеру златокрылых, он вздумал примкнуть к своей флейте штык, но споткнулся и только чудом не вогнал его в спину Эссиорху.

– Где они? – завопил он.

– Узнали, что ты придешь, и умерли от аппендицита в приступе тотального ужаса! – пояснила Улита.

Арей наклонился, чтобы сорвать дархи с шей тех двух стражей, что были убиты первыми. Тела уже обращались в прах. Сосульки метались на цепочках, корчились, пытались протиснуться в рыхлую землю. Они слишком хорошо понимали, что сейчас произойдет. Так и случилось. Поочередно раздавив их каблуком, Арей пересыпал содержимое в свой дарх, раздувшийся от удовольствия, как насосавшаяся жирная пиявка. Хотя бы на краткие минуты, это жуткое существо ощутило сытость. По нему прошли волны. Лицо мечника дрогнуло от удовольствия.

Он опустился на колени и, передвигаясь на четвереньках, стал собирать с земли эйдосы, просыпавшиеся из раскушенного им третьего дарха. Даф отвернулась. Даже сделала шаг, чтобы оказаться дальше. Она не могла смотреть на Арея. Он казался ей насосавшимся упырем, отползающим от гроба.