Евгений Гаглоев - Центурион

Из аудиозаписи князя Сухорукова, адресованной графине Виолетте Шадурской.

Запись не была получена.

…Гертруда Волховская подняла голову и хмуро уставилась на присутствующих. Иннокентий и Шахиня остолбенели. Матвей застыл с мечом в руках. Бледная Марьяна была в ступоре и скорее напоминала привидение. Алена Александровна без чувств лежала на полу.

И вдруг случилось невероятное! Тусклые волосы зеркальной ведьмы вдруг заискрились и начали прямо на глазах преображаться. Грязные, неопределенного цвета космы превратились в пышные локоны золотистого цвета. Фигуру девушки окутали внезапно появившиеся клубы дыма, в которых полыхали огненные вспышки.

– Кто вы? – с подозрением спросила зеркальная ведьма.

– Мы от Дамы Теней! – быстро проговорил очнувшийся Бест. – Она шлет тебе привет.

Гертруда заметно расслабилась.

– Баронесса фон Шпильце не забыла обо мне?

– Это она рассказала нам о тебе и просила разыскать тебя и зеркала Трианона.

– Сколько же времени я провела здесь?

– Почти восемнадцать лет.

– Восемнадцать?! – с удивлением воскликнула Гертруда. – О, мой господин, Темнейший заждался меня! Я не оправдала его надежд! Ну ничего! Теперь-то я смогу все исправить!

Волховская вылезла из ящика и направилась к Бесту Она была настоящей красавицей, но несмотря на это вызывала какой-то животный страх. Шахиня предусмотрительно отступила назад, но фокусник не тронулся с места. Гертруда приблизилась. Зеркальная ведьма положила руки на грудь Иннокентия. Матвею показалось, что она готова даже его поцеловать.

– Думаю, мы поладим, – улыбнулась зеркальная ведьма. – Твое имя?

– Иннокентий Бестужев.

– Я так долго пролежала в этом ящике, Иннокентий! А ведь я всегда была в центре внимания. Ты и представить себе не можешь, что значит для такой девушки, как я, оказаться на много лет заточенной в ящике!

Шахиня скривилась, словно только что проглотила лимон. Матвей вдруг понял: да она ревнует! Ассистентка любила Беста, теперь он в этом не сомневался.

– Но сейчас все будет по-другому, – мечтательно произнесла Гертруда. – Вы поможете мне восстановить Трианон, и Дама Теней одарит вас величайшими благами. Я снова буду блистать на балах! Я снова начну вести приятную светскую жизнь!

– Будем рады помочь осуществить ваши замыслы, – галантно ответил ей Бест.

Шахиня презрительно фыркнула, но никто не обратил на это внимания.

– Есть еще кое-что, – вдруг нахмурилась Гертруда. – Находясь здесь, я чувствовала присутствие в доме доппельгангера. Я много раз пыталась достучаться до его разума, пыталась приказать ему спуститься и освободить меня. Но тщетно. Интересно почему…

Взгляд ее бездонных глаз обвел присутствующих и остановился на Матвее.

– Не потому ли, что этот парень не тот, за кого себя выдает?! – воскликнула она.

Бест изумленно вскинул брови. Шахиня взялась за скипетр Макропулоса.

– Я так и знала! – зло выкрикнула она.

– Волей владыки Темнейшего, мы, зеркальные ведьмы, можем управлять доппельгангерами! – жестко произнесла Гертруда. – Но только не теми, кому удалось сохранить свою душу и память! Не знаю, как такое случилось, но он обманывает всех вас!

Шахиня резко повернулась и с силой обрушила на Матвея скипетр, но тот проворно отбил его мечом.

– Ты не доппельгангер?! – удивился Иннокентий.

– Доппельгангер! – зашипела Гертруда. – Да только он преследует исключительно свои интересы!

Она вскинула руки, ее волосы ярко вспыхнули во тьме подземелья. Большой ящик, стоявший рядом, взорвался и разлетелся в щепки. Стеклянный рыцарь с мечом в руках поднялся из него. Центурион шагнул в сторону Матвея. У дальней стены с треском взорвался еще один ящик. Второй черный рыцарь загремел стеклянными сапогами по полу.

– Как это замечательно снова чувствовать себя свободной! – выкрикнула Гертруда и расхохоталась.

Матвей метнулся к двери подземного хода, но золотой трос вдруг обвился вокруг его шеи и резко рванул назад. Шахиня не намеревалась отпускать его просто так. Матвей замахнулся мечом, перерубил ожерелье и тут же отбил удар стеклянного рыцаря. Черный стеклянный меч противника превратился в осколки.

– Да уж, это не Зерцалия! – возмущенно воскликнула Гертруда. – Бесполезные стекляшки!

Рыцарь, лишившийся оружия, попытался вцепиться Матвею в горло. Но тот, извернувшись, с силой ударил по стеклянной статуе кулаком. Центурион со звоном разлетелся и осколками осыпался на пол.

Шахиня, не дав юноше опомниться, с силой пнула его ногой в живот. Матвей с трудом удержался на ногах, но тут же едва не свалился от смертоносного удара. Скипетр Макропулоса пронесся над его головой, юноша ловко отбил мечом приблизившийся клинок и затем, крутанувшись, ударил ногой стеклянного стража в грудь. Центурион разлетелся вдребезги. Шахиня едва успела прикрыть лицо от разлетевшихся осколков, и Матвей, воспользовавшись ее замешательством, бросился прочь по подземному коридору.

Юноша выбрался на поверхность, очутившись в каменной беседке, и вдруг услышал тяжелый топот. Он огляделся по сторонам.

Ну конечно! Гертруда призвала на помощь и тех рыцарей, что стояли на аллее при въезде в особняк Сухоруковых.

Двенадцать статуй, вооруженные мечами и алебардами, уже вбегали в старую оранжерею. Это выглядело настолько зловещим и нереальным, что Матвей ни за что не поверил бы, если бы кто-то рассказал ему о таком. Но тем не менее черные стеклянные рыцари громыхали своими стеклянными сапожищами по расколотым садовым плитам. Парень успел захлопнуть крышку люка в тот момент, когда снизу уже показались перекошенные от злости лица Беста и Шахини. Придвинув тяжелую каменную скамью, Матвей закрыл ею вход в подземелье.

Опасность приближалась. Рыцари уже взбегали по ступеням беседки.

Но тут сверху скользнула черная тень, и рядом с Матвеем, спрыгнув с крыши павильона, приземлился Никита Легостаев. Что ж, подмога подоспела вовремя.

– Веселишься? – подмигнув, спросил юный оборотень.

– Ты вернулся! – обрадовался Матвей.

– Думал, я оставлю тебя одного? – усмехнулся Никита. – Чтобы ты тут развлекался в одиночку?

И он, совершив головокружительный прыжок, грохнулся на плечи одного из центурионов. Тот раскололся вдребезги, и оставшаяся от рыцаря груда осколков рассыпалась по ступенькам.

Матвей вскинул меч и тоже вслед за Легостаевым бросился на врагов. Стеклянные мечи так и замелькали в воздухе. Они могли нанести серьезные раны, но остекленевшему Матвею это оружие не могло причинить вреда, а Никита был слишком проворен. Он носился между черными рыцарями, словно настоящая пантера. Сбивал их с ног, проскакивал под клинками мечей, ловко уворачивался от ударов алебард. Мощные удары его накачанных ног так и сыпались на рыцарей. Кувыркаясь через голову, делая сальто и совершая невероятные прыжки, Никита совершал невероятные чудеса акробатики. Это напоминало капоэйру, с той лишь разницей, что паренек обладал гораздо большей гибкостью, чем спортсмены-профессионалы.

Матвей, размахивая мечом, продолжал крушить стеклянные статуи. Не все разбивались сразу, некоторые, лишившись головы или рук, продолжали еще какое-то время двигаться, пока под ударами его меча наконец не превращались в стеклянную пыль. Вскоре все двенадцать центурионов были повержены.

Вдруг каменная скамья, удерживающая крышку люка, взлетела в воздух и, с грохотом проломив крышу беседки, рухнула на заросшие клумбы в десяти метрах от оранжереи. Из люка повалили клубы черного дыма, заполыхали огненные вспышки, и оттуда вылезла Гертруда Волховская.

– Кто это?! – замер обескураженный Никита.

– Бежим! – крикнул Матвей. – С ней нам точно не справиться!

Легостаева не пришлось уговаривать. Ребята бросились со всех ног. Сбежав по каменным ступеням и лавируя между обломками статуй и затрудняющими бег кустарниками, они понеслись прочь от беседки.

– Все равно мы найдем тебя, щенок! – раздавался им вслед разъяренный вопль Веста. – Лучше не попа дайся на моем пути!!!

Матвей и рад бы, но он точно знал, что встретиться с членами Клуба Калиостро ему еще придется.

День спустя Матвей навестил Феофанию в больнице. Ирина, Артем и Марина отправились с ним, но в здание заходить не стали. Они решили подождать друга в скверике напротив, любуясь первым снег, укрывшим землю белым покровом. Зима наконец вступила в свои права.

Феофания лежала в отдельной палате. Ее левая рука была загипсована, в остальном же она выглядела совсем неплохо. Будто и не падала с третьего этажа.

– Ты? – удивилась Феофания, когда Матвей во шел. – Вот уж кого не ожидала увидеть!