Ойзин Макганн - Магическое перо

При виде разъяренного Рак-Эк-Наймена Хруч съежился и испуганно попятился. Вдруг кабинет тряхнуло с такой силой, что все, за исключением Коссока, попадали на пол. Верховный правитель тут же вскочил, но, чтобы опять не упасть, ему пришлось ухватиться за письменный стол, потому что пол под ногами продолжал ходить ходуном.

— Немедленно узнай, что здесь происходит! — крикнул он телохранителю.

Прихватив в охапку Мангрета, Коссок выскочил из кабинета и загрохотал вниз по винтовой лестнице, а Рак-Эк-Наймен, метнув на ученого злобный взгляд, бросился к нише между шкафами — туда, где находилась стойка с оружием, и потянулся к одному из мечей.

— Не знаю, как твоим дружкам это удалось, но без тебя тут точно не обошлось! — вскричал он. — Ты мне изрядно надоел. Пора с тобой покончить!

Но схватить меч он не смог. Рука верховного правителя наткнулась на какую-то твердую преграду. Нишу между шкафами занимал странный щит. На нем, как на вывеске или картине, была изображена стойка с мечами и копьями. Рак-Эк-Наймен онемел от изумления, но, быстро придя в себя, схватил с соседней полки костяной нож для разрезания бумаги и что было силы вонзил его в картину.

Эмос едва успел превратиться в человека. Вскрикнув от боли, мьюнанин выскочил из ниши. В плече у него торчал нож. В этот момент комната снова затряслась. Раскинув руки, Рак-Эк-Наймен попытался удержать равновесие. Эмос бросился на норанца и сбил его с ног. Затем мьюнанин схватился за рукоятку ножа и выдернул его из плеча. Рак-Эк-Наймен начал подниматься, ударом кулака Эмос снова уложил его на пол. Собравшись с силами, мьюнанин бросился на противника, но верховный правитель ловко ударил его ногами в грудь и отшвырнул назад. Эмос перекувырнулся через голову и тут же вскочил. Однако Рак-Эк-Наймен уже был на ногах. Хруч метнулся к нему и, подняв скованные кандалами руки, попытался набросить цепь на шею норанцу. Пока тот, сыпя проклятиями, освобождался от ученого, Эмос успел ударить Рак-Эк-Наймена еще раз.

Тем не менее, отбросив Хруча, верховный правитель отразил нападение и ответил мьюнанину тяжелым ударом в лицо. Удар пришелся Эмосу прямо по носу. Лицо мьюнанина еще не успело как следует застыть, и на нем остался отпечаток кулака. Развернувшись, Рак-Эк-Наймен нанес Хручу сильный удар локтем под ребра, от которого ботаник согнулся пополам, а затем оглушил его мощным апперкотом в челюсть. Челюсть лязгнула, ученый отлетел на несколько шагов и, наткнувшись на стену, сполз по ней на пол и затих. Увернувшись от кулака мьюнанина, Рак-Эк-Наймен подпрыгнул и так пнул Эмоса ногой в солнечное сплетение, что тот отлетел в другой конец кабинета.

Тайя влезла на галерею и помогла вскарабкаться Локрину. Башню мотало из стороны в сторону, словно корабль во время жестокого шторма. Когда начались толчки, детей едва не сбросило вниз. К счастью, они успели вцепиться в какой-то толстый брус.

— Ничего себе! — задыхаясь, пробормотал Локрин. — Кажется, становится жарко. Может быть, нам лучше вернуться и втащить веревочную лестницу наверх?

— То-то охранники удивились бы! — откликнулась Тайя.

К брусу были привязаны два каната. Туго натянутые, они поддерживали дерево и башню в вертикальном положении. Тайя сообразила, что это страховочные тросы, которые сквозь листву тянутся к земле. Проследив взглядом, куда идет один из канатов, девочка увидела, что по нему карабкается вверх охранник. Их взгляды встретились.

— Тревога! — заорал охранник, показывая на детей. — На башне чужаки!

Откуда ни возьмись появилось еще четверо солдат, которые бросились к канатам и стали быстро подниматься по ним вверх — прямо к площадке, где находились Тайя и Локрин.

Локрин поспешно раскрыл сумку, пошарив, выхватил нож и принялся перерезать один из канатов.

— Что ты делаешь! — в ужасе воскликнула Тайя.

— Пытаюсь избавиться от них, пока нас не схватили, — проворчал мальчик.

Острое лезвие легко перерезало часть волокон, из которых был сплетен канат. Другие волокна стали трещать от натяжения. Секунда-другая — и надрезанный канат лопнул сам. Щелкнув, словно хлыст, отлетевший конец едва не ударил Локрина по голове. Два солдата, пробив листву, рухнули вниз.

Течение реки уже целиком завладело плавучей башней, не говоря уж о разбушевавшемся бексемоте. Башня накренилась, и нагрузка на противоположный канат многократно возросла. Брат и сестра бросились перерезать и его — он лопнул почти мгновенно. Трое других солдат полетели вниз и с треском провалились сквозь ветки.

— Они разобьются! — испугалась Тайя.

— Ничего им не сделается, — ответил Локрин. — Ветки замедлят падение.

Плавучее дерево начало поворачиваться. Оставшиеся тросы, натянутые до предела, уже не могли удержать его и с оглушительными щелчками лопались один за другим.

Раскачиваясь и вращаясь, громадная башня смещалась все ближе к середине реки. Сорванный с места и перегруженный постройками, плавучий остров уже с трудом удерживал дерево-башню в вертикальном положении. Словно огромный метроном, дерево ходило из стороны в сторону. Уцепившись за его верхушку, маленькие дети-оборотни держались из последних сил. Плавучий остров медленно двигался вниз по течению.

Перекатившись на спину, Эмос сделал Рак-Эк-Наймену подсечку. Не удержавшись на ногах, норанец опрокинулся назад, отлетев к стене, у которой располагалась другая стойка с оружием. Пошарив рукой, он нащупал боевой топор. Сорвав его, Рак-Эк-Наймен снова поднялся на ноги. Но пол так заходил ходуном, что ему пришлось подождать, пока тряска уляжется. Этих нескольких мгновений Эмосу хватило, чтобы немного усовершенствовать свое тело. Его туловище укоротилось, а руки удлинились. Удары, которые нанес ему Рак-Эк-Наймен, не причинили особого вреда. С таким же успехом можно было колотить кусок мягкого теста. Однако норанец оказался куда более опытным бойцом, а Эмос все больше слабел от полученной раны.

Мьюнанин понял, что настал критический момент. Если он не употребит все свое искусство трансформации и не компенсирует напор и силу норанца, их с Хручом можно считать покойниками. Сконцентрировавшись, Эмос продолжал стремительно перевоплощаться, стараясь сделаться как можно ниже, а следовательно, устойчивее, а руки, наоборот, вытягивал как можно длиннее.

Размахивая боевым топором, верховный правитель двинулся на мьюнанина. Эмос присел, а затем, уклонившись от страшного удара, отскочил в сторону и, размахнувшись, ударил противника кулаком в живот. Рак-Эк-Наймен охнул и, скрючившись, отступил назад. Эмос хотел нанести еще один удар, но внезапно норанец выпрямился и с размаху вонзил топор прямо ему в грудь. Эмос застонал, но ему удалось удержаться на ногах. Рак-Эк-Наймен замахнулся снова, но на этот раз мьюнанин успел броситься на пол и откатиться в сторону. Удар топора пришелся в пол.

Кабинет опять затрясло, и норанец едва не опрокинулся навзничь. В следующее мгновение Эмос прыгнул на него и крепко-накрепко обхватил своими огромными руками, обмотав его ими, словно удав добычу.

Как раз в тот момент, когда оба рухнули на пол, в окне появилась Тайя.

— Дядя Эмос! — в ужасе вскрикнула девочка.

Мьюнанин перекатился по полу. Его руки продолжали удлиняться, и он, как канатами, обматывал ими Рак-Эк-Наймена. Бросив взгляд на окно, Эмос увидел, что рядом с Тайей появился также и Локрин.

— Спасайте Шешила! — закричал Эмос.

— А как же ты, дядя?..

— Делай, что тебе говорят, девочка! Немедленно вон отсюда!

Локрин хлопнул сестру по плечу, глазами указывая на то, что происходит за окном.

Главная башня неслась прямо на другие плавучие деревья-башни. Столкновение было неизбежным. При этом главная башня клонилась все ниже и ниже.

— Ах, черт! — вырвалось у девочки.

Подхватив с обеих сторон Хруча под мышки, Локрин и Тайя втащили его на подоконник, а затем, разинув рты так, что в них могло бы поместиться по винной бочке, не мешкая, бросились вниз.

Через несколько секунд главная башня врезалась в другие плавучие острова. Удар был такой силы, что от строений, сооруженных на ветвях гигантских деревьев, только щепки полетели. Сцепившись ветвями, стволы качнулись, накренились почти до воды, а затем, удерживаемые тяжелыми основаниями, как могучим балластом, снова выпрямились.

В это время трое друзей падали вниз, схватившись за руки. Воздух стремительно врывался в разинутые рты Тайи и Локрина, растягивая и раздувая их размягченные тела подобно пузырям, а точнее, двум громадным парашютам. Кожа маленьких мьюнан, едва не лопаясь, истончилась до предела, но трюк удался на славу. Падение существенно замедлилось, и теперь они плавно опускались вниз среди пролетающих мимо обломков башен и кружащих в воздухе листьев.

Наконец Хруч коснулся воды, а Тайя и Локрин, стараясь как можно быстрее выпустить из себя воздух, из последних сил потащили ученого к берегу. Увы, сморщившиеся, словно сдутые воздушные шары, дети были слишком слабы, и ботаник все глубже уходил под воду. Рядом раздался плеск. К ним уже спешили на помощь, и через несколько минут все трое были на берегу.