Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»

Жан, тоже довольный визитом, улегся на заднем сиденье и задремал.

В белых вихрях снежной вьюги ни ему, ни Жанне не видны были Ангелы, летевшие над машиной.

— Иван! Жанна, видно по всему, собирается начать новую крупную игру! — сказал ангел Юлиус.

— Проиграет! — успокоил его Ангел Иоанн. — Нам ее игра в дочки-мачехи не страшна. Надо только с самого начала держать все под контролем. Попросим всех Ангелов нашего дома следить за нею.

— Верно, брат! Так и сделаем.

У Павла Ивановича Орлова была привычка бегать для здоровья не только по утрам, но и перед сном. Вернувшись с концерта и поужинав, он отправился на свою обычную вечернюю пробежку.

Мокрый снег все валил и валил, и никто его, конечно, не убирал и даже не думал убирать до утра — а может, и до следующего понедельника. Он лежал толстым покровом на всем пути Павла Ивановича, бежать по глубокому снегу было трудно и жарко, и вскоре он скинул на бегу куртку, а затем и свитер, и бежал теперь по пояс голый, но все равно пар от него так и валил.

А потом ему вдруг захотелось бежать не к усадьбе Белосельских-Белозерских, как он всегда бегал, а почему-то как раз в другую сторону — к гостинице, носившей незамысловатое название «Крестовский остров». И Павел Иванович, послушавшись внутреннего голоса, изменил привычный маршрут.

«Внутренним голосом» Павла Ивановича был, конечно, голос его Ангела Хранителя. Павел Иванович в него верил, молился ему каждый день дважды, а перед причастием специальный «Канон Ангелу Хранителю» читал, но по простоте своей думал, что слушается не Ангела, а своего внутреннего голоса. Впрочем, так ведь и многие думают. Но Ангел Павлос на него совсем не обижался: он очень любил своего добродушного, крепкого в вере и мужественного подопечного.

Пробегая по набережной в том месте, где река Средняя Невка омывает сразу три острова — Крестовский, Елагин и Каменный — Павел Иванович вдруг заметил на скамеечке сгорбившуюся, почти занесенную снегом фигуру. «Бомж или пьяный, — подумал он. — Замерзнет, не дай Бог, насмерть, бедняга… Придется будить и поднимать!» Он перешел на шаг, приблизился к скамье и тронул замерзающего бомжа за плечо.

А это был вовсе и не бомж, и уж тем более не пьяный, а бедная девушка Александра, сидевшая в ожидании часа, когда можно будет вернуться к тетушке. Она сидела, сидела и задремала… А потом и вовсе уснула!

А рядом с нею стоял как на часах недремлющий Ангел Александрос.

— Приветствую тебя, брат Александрос! — раздался с неба бодрый и веселый голос. — Вот и свиделись мы, и даже раньше, чем ожидалось!

— Брат Павлос! Откуда ты взялся?

— Искал вас — и нашел. Сейчас мы с тобой будем наших подопечных знакомить.

— Вот хорошо-то! Спасибо тебе, брат!

— Давай стараться, чтобы они сразу подружились.

— Давай, брат!

— Эй, друг! А ну проснись! — произнес над Александрой грубый мужской бас.

Александра разлепила намокшие ресницы, поглядела и ужаснулась: перед нею стоял страшный полуголый громила, а его огромная горячая лапища лежала у нее на плече. Но тут же она сама себя успокоила: «Это мне снится. Не ходят в метель по островам полуголые бандиты…» — Она немного повозилась, устраиваясь поуютнее, и снова зажмурила глаза.

— Эй, парень, не спи! Так и замерзнуть недолго!

— Кончай мне сниться, обормот противный и голый! — пробормотала Александра, не размыкая глаз.

— Э, да это ж девчонка! — воскликнул Павел Иванович и еще сильнее затряс ее за плечо. — Просыпайся сейчас же, глупая, замерзнешь!

Пришлось Александре проснуться совсем.

— Ну что вы меня трясете? Чего вам от меня надо?

— Мне от тебя ровным счетом ничего не надо, а спать на улице я тебе не позволю. Ты что, пьяненькая?

— С чего это вы взяли?

— Ну, спишь тут, на скамейке… Непонятно!

— А вы голый в метель по улицам ходите — это что, по-вашему, очень понятно?

— Так у меня пробежка!

— А у меня — прогулка!

— Так, ясно. А ну вставай и давай прогуливаться вместе в сторону твоего дома! Ты где живешь-то?

— В данный момент — здесь.

— Я тебя серьезно спрашиваю: адрес у тебя какой, куда тебя проводить?

Не отвечая ему, Александра сдвинула рукав куртки и край варежки, чтобы взглянуть на часы.

— У тебя что, адрес на часах записан?

— Да нет. Просто я смотрю, можно ли мне уже домой идти или еще рано.

Павел Иванович не особенно удивился — мало ли какие бывают семейные обстоятельства.

— Ну так что? Можно тебе уже идти домой?

— Можно. Если не слишком торопиться.

— Ладно, давай не спеша поторапливаться! — И Павел Иванович стал натягивать на себя свитер и куртку.

— А вы чего одеваетесь? Вы же голый бегаете!

— Бегаю. Но если не бежать — замерзну. Мы же вместе пойдем.

— Это еще зачем — вместе? — подозрительно спросила Александра.

— Провожать тебя пойду. Вставай давай!

— Нечего меня провожать, я и так дойду…

— Ты давно на нашем острове живешь?

— Да не живу я тут. Я случайно на острове вашем оказалась. А в чем дело?

— Дело в том, что по этому острову молодым девушкам ночью гулять не положено.

— Так еще не ночь!

— Для тебя — ночь! Несовершеннолетним не рекомендуется гулять по улицам после двадцати одного часа.

— Так это несовершеннолетним. А я сама учу несовершеннолетних. Я, между прочим, педагог.

— Да ну? Серьезно?

— Серьезней некуда, — вздохнула Александра. — Позвольте представиться: безработный и бездомный преподаватель русского языка и литературы при дипломе с отличием Александра Николаевна Берсенева.

Павел Иванович удивленно присвистнул. «Так все-таки она — бомж! Молодой и образованный бомж. Вот какая жизнь в стране настала!» — сокрушенно подумал он, а вслух сказал:

— Давай, рассказывай!

— Чего рассказывать? — не поняла Александра, притоптывая на месте изрядно промерзшими ногами.

— Как ты дошла до жизни такой, вот чего! Пошли, ноги на ходу разойдутся и согреются. И по дороге ты мне расскажешь, как это ты вдруг оказалась «безработным и бездомным преподавателем русского языка и литературы при дипломе с отличием».

Александра разок-другой глянула на него исподлобья черными глазищами и вдруг решила, что дядечка этот совсем не опасен, а как раз наоборот: если вот такому все про себя рассказать, то он непременно посоветует что-нибудь основательное и разумное. Такой уж вид был у Павла Ивановича.

Ну и Ангел Александрос о том же ей на ушко нашептывал.

Когда они дошли до метро, Александра уже почти все ему и рассказала. Тут бы им и расстаться, но упрямый Павел Иванович захотел поехать вместе с нею на метро и проводить ее до самого тетушкиного дома, поскольку тот находился в еще более опасном, чем Крестовский остров, месте, а именно — на Сенной площади. Так он и проводил Александру до самого дома на углу Екатерининского канала и Сенной, дал ей номер своего мобильного телефона и ее телефон домашний спросил, тетушкин то есть, и обещал позвонить, если вдруг узнает что-нибудь о подходящей работе для молодого педагога-филолога. Александра не очень-то надеялась на его обещания. А с другой стороны, у нее что, было еще на кого надеяться? В общем, записала она телефон Павла Ивановича и свой номер ему тоже продиктовала.

Очень довольные Ангелы Хранители тоже попрощались и разлетелись. Они-то были уверены в том, что Павел Иванович обязательно Александре поможет! Ангелы, они такие — прозорливые.

На другой день за завтраком Жанна вдруг задумчиво сказала:

— Знаешь, Митя, у всех приличных девочек в возрасте Юлианн есть гувернантки.

Сестры насторожились, а Дмитрий Сергеевич очень удивился.

— Зачем им гувернантка? Тебе что, надоело за ними присматривать?

— Да нет, что ты! Но все же… Ты часто в командировки летаешь, ну и я хотела бы иногда вместе с тобой путешествовать. Не оставлять же их одних в наше отсутствие? Сестрицы тут же подхватили мысль.

— А что, пап, у нашей Гули уже есть гувернантка! — сказала Юлька.

— Можно нашу Екатерину Ивановну из домоправительниц в гувернантки перевести, она ведь бывший директор школы, — предложила Аннушка.

— Ну нет! — заявила Жанна. — Без Екатерины Ивановны все хозяйство в доме пойдет наперекосяк. Да и гувернантка должна быть молодая, современная, чтобы девочкам с нею не скучно было. Можно подать объявление в нашу островную газету и выбрать подходящую кандидатуру.

— Соглашайся, Митенька! Ничего худого из этой затеи для наших девочек не будет! — шепнул Дмитрию Сергеевичу Ангел Димитриус.

И Дмитрий Сергеевич послушался своего, как он думал, внутреннего голоса.

— Неплохая мысль. Акопчик, напиши, пожалуйста, текст объявления и отправь в газету. «Требуется молодая и образованная гувернантка к двум девочкам двенадцати лет».