Эрин Хантер - Долгое эхо

Кротик поскреб лапкой по земле.

— Ага, — пробурчал он себе под нос. Ветки детской заколыхались, и наружу вышла Тростинка. Она не была королевой и не кормила котят, однако предпочла переселиться в детскую вместе с Ромашкой, чтобы помогать кошкам своего племени ждать и воспитывать малышей.

Ромашка и Тростинка вырастили стольких котят, что молодые оруженосцы бегали просить у них совета даже чаще, чем у старейшин. Особенно теперь, когда к старикам присоединился бывший одиночка по имени Пурди. Стоило этому болтливому коту завести одну из своих бесконечных историй, так можно было распрощаться с планами на день — прервать его можно было только к закату дня. Воробей и сейчас слышал доносившееся из куста жимолости хриплое мяуканье Пурди, заглушавшее даже раскатистый храп Кисточки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Воробей у Маковки. Он чувствовал ее усталость и не мог не пожалеть бедную королеву. — Котята растут замечательно, — поспешил добавить целитель, услышав, как Кротик принялся гоняться за Вишенкой.

— Осторожнее! — рявкнул Крутобок, едва устоявший на задних лапах, когда котята промчались мимо него.

Маковинка замурчала. Воробей подавил желание спросить, почему эти вечно вопящие, ноющие, капризничающие, всюду лезущие и постоянно голодные котята заставляют своих матерей забывать об усталости и прощать маленьким надоедам бесконечные приставания, требования и вспыхивающие по любому поводу ссоры.

— Я замечательно себя чувствую, — заверила Воробья Маковка.

Он почувствовал запах мокрого мха, лежавшего рядом с королевой. Мох пах Ягодником. Молодой кот окружил свою подругу трогательной заботой и лез из шкуры вон, чтобы побаловать ее. После рождения котят Воробей постоянно чувствовал исходящее от Маковки ощущение счастья и довольства; все ее страхи по поводу того, что Ягодник продолжает любить ее погибшую сестру, были забыты.

Память о Медобоке, погибшей от укуса гадюки, была все еще свежа в Грозовом племени. Воробей ощущал ее, как горький запах утраты. Но жизнь продолжалась, и Ягодник, похоже, сумел найти свое счастье с Маковкой. Вот и сейчас он, не покладая лап, работал над укреплением детской. Что ж, жизнь всегда берет свое. В последнее время Грозовое племя уверенно смотрело в будущее, лагерь был полон жизни, отовсюду слышалось бодрое мяуканье и гудение поздних пчел. Казалось, будто ужасной засухи никогда не было.

Листвичка и Белка вошли в лагерь, неся с собой головокружительный запах свежей добычи. Воробей фыркнул и отвернулся, свежая злость прокатилась по его шкуре. Есть вещи, которые не забываются. И не прощаются. Ложь и предательство, совершенные его матерью и ее сестрой, пропитали существование Воробья едким привкусом падали. Если бы они не врали, не скрытничали, не заметали следы, как лисицы, то вышедшая на свет правда не погубила бы Остролистую, пропавшую под обвалившимся подземным туннелем!

Горечь подкатила к горлу Воробья. Вопреки всему, чему они верили с детства, их отцом оказался не благородный Ежевика, а сварливый Грач из племени Ветра. А матерью — целительница Листвичка. Белка не имела к ним никакого отношения. Нет, спасибо. Воробей считал, что у него нет матери.

Второй охотничий патруль вернулся около полудня. Медуница, дремавшая под скалой, вскочила на ноги, когда Белохвост, Яролика и Белолапа бросили свою добычу в кучу с добычей. Терновник сладко потянулся рядом с ней и радостно замурлыкал, втянув носом восхитительный запах.

Но совсем другой запах заставил Воробья выбежать из палатки. Он ждал его целое утро, сразу после того, как Голубичка разбудила его известием о Невидимке и Мотылинке, шедшим куда-то вдоль берега озера.

— Речное племя! — облетел лагерь тревожный возглас Тростинки. В тот же миг весь лагерь пришел в движение. Зашуршали лапы — это коты торопливо выпрыгивали из своих палаток.

Голубичка выбежала на поляну через поганое место, нетерпеливое ожидание волнами исходило от нее. Воробей чувствовал, каких усилий ей стоило все утро держать язык за зубами, скрывая новость, распиравшую ее, словно вода в половодье.

«Потерпи еще немножечко!» — мысленно попросил он.

Огнезвезд сбежал по груде камней на поляну.

— Сколько их?

Воробью даже принюхиваться не нужно было. Он и так знал.

— Двое.

Из туннеля вышла Невидимка, следом показалась Мотылинка.

Воробей услышал, как Тростинка замела хвостом по земле, загоняя Вишенку и Кротика поближе к матери. Дым и Терновник недоверчиво вздыбили шерсть. Крутобок бросил работу и опустился на все четыре лапы, любопытство пульсировало сквозь его густую серую шерсть. Зашелестел куст жимолости, и старая Кисточка выбралась из палатки старейшин.

— Чего это они тут делают? — проскрипела она. Огнезвезд перешел поляну и поздоровался с гостьями.

— Надеюсь, у вас все в порядке?

Невидимка резко остановилась.

— Пятнистая Звезда умерла.

Воробей почувствовал, как поток воспоминаний захлестнул Огнезвезда: лесной пожар; котенок, спасенный из реки; заснеженные горы, пропахшие бедой и опасностью; отвага и упрямство, неукротимо горевшие в желтых глазах пятнистой Речной кошки. Воробей затаил дыхание, когда горечь Огнезвезда пронзила его сердце.

— Мы только что вернулись от Лунного озера, — вздохнула Мотылинка. — Невидимая Звезда получила дар девяти жизней.

Огнезвезд поклонился так низко, что коснулся усами земли.

— Невидимая Звезда! — громко воскликнул он, приветствуя новую предводительницу.

— Невидимая Звезда, — почтительным эхом отозвался Крутобок.

— Невидимая Звезда, Невидимая Звезда! — послышалось отовсюду, и новое имя Невидимки волной прокатилось по лагерю Грозовых котов. Враждебность и недоверие исчезли, как роса под лучами солнца.

Огнезвезд коснулся носом носа новой предводительницы.

— Как дела в Речном племени? — спросил он.

— Эта пора Зеленых листьев выдалась очень суровой, — со вздохом признала Невидимка. — Мы так зависим от озера, что не может выжить без него. Долгохвост с трудом вышел из палатки старейшин, усы его топорщились от любопытства. Кисточка положила хвост ему на плечо и подвела к Невидимой Звезде.

— Голод и жажда унесли жизни трех наших старейшин.

Кисточка напряглась всем телом.

— Кого?

— Черного Когтя, Зубатку и Первоцветик.

Воробей услышал, как Кисточка крепче прижалась к боку Долгохвоста.

Огнезвезд сел рядом с Невидимой Звездой.

— Возьмите укрепляющих трав на обратную доро- гу, — предложил он.

— Спасибо. С удовольствием возьмем, если у вас есть запас.

Воробей невольно подумал, что Пятнистая Звезда никогда бы не приняла помощь с такой готовностью.

— Мотылинка, — повернулся Огнезвезд к целительнице. — Иди с Воробьем, он даст тебе все нужные травы.

Воробей поманил хвостом золотистую кошку. Он был рад возможности побыть наедине с соседской целительницей, поскольку ему с самого утра не давал покоя один вопрос: как Мотылинка ухитрилась присутствовать на церемонии посвящения предводительницы, если сама не верила в Звездное племя? Отодвигая ежевику, закрывавшую вход в пещеру, он не удержался от соблазна пробраться в мысли Мотылинки. Но ее сознание было совершенно пусто. Она не думала ни о чем, кроме боли в натертых о камни лапах.

— Отдохни, — предложил Воробей, ныряя в расщелину стены, где хранились его запасы. Вытащив сверток, он бережно положил его к лапам Мотылинки. — Дать тебе мазь для стертых подушечек лап? — спросил он.

— Нет, спасибо, — поблагодарила целительница, слегка поменяв позу. — До дома уже недалеко.

— Но берег каменистый.

— Ничего, вот вернусь и сразу же обработаю лапы, — отмахнулась Мотылинка. — Я и так уже ограбила тебя, Воробей. Спасибо, что поделился с нами травами.

— Пустяки, у нас есть излишек, — заверил Воробей, а про себя подумал: «Но совсем небольшой». Спаленный засухой лес не давал большой надежды на пополнение запасов, а Голые деревья были уже не за горой, они притаились впереди, как лиса в темноте.

— Я заметила, Долголап почти не сгибает лапы, — сказала Мотылинка. — Ты не пробовал мазь из измельченного макового семени, календулы и окопника? Воробей изумленно повернулся к ней. Почему он никогда не слышал о таком средстве? Маковое семя могло успокоить боль, а календула и окопник боролись с воспалением.

— Превосходная мысль! Спасибо тебе!

— Я лечила такой мазью плечо Зубатки.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил Воробей, разворачивая перед Мотылинкой свой сверток. — Вот пижма, водяная мята и ромашка. — Он никак не мог справиться со своим любопытством. Что почувствовала Мотылинка, увидев, как ее предводительница получает девять жизней? Поверила ли она в Звездное племя, когда, наконец, увидела его своими глазами?