Владислав Крапивин - Ампула Грина

– Я хороший, – на всякий случай сказал Валерий. Гусак поверил. Гоготнул по-свойски и повел вереницу дальше.

А Валерий через проход среди полениц проник еще на один двор. Такой же широкий, как и прежние.

Здесь было совсем безлюдно. Сначала. А потом, на дальнем конце, из-за ржавого остова древнего «москвичонка» показался мальчишка. Он бежал.

Как-то неловко бежал – то ли спотыкался, то ли прихрамывал. И оглядывался. "Уж не гонятся ли за пацаном?" – кольнуло Валерия.

Но дело было в другом. От мальчишки тянулся в вверх шнур, а на конце шнура, метрах в двадцати над землей дергалось, ныряло из стороны в сторону… непонятно что.

То есть похоже, что змей, только странный какой-то. Коробчатый, что ли? Но коробчатые конструкции бывают обтянуты тканью или бумагой, а здесь весь каркас был виден насквозь. А внутри его что-то громоздилось.

Валерий остановился у заросшего тополиного пня и ждал. Мальчишка рывками приближался (дергал при этом шнур). Он был в сизой мятой одежонке, вроде той, какую лет десять назад носил и Валерка Зубрицкий. Разлохмаченные на кромках джинсовые шорты, такая же безрукавка, надетая на голое тело. Ременчатые сандалетки на босу ногу… Наверно, из-за них, слишком разболтанных, он и спотыкался.

Наконец хозяин змея (или не змея?) остановился в двух шагах. Мельком глянул на Валерия, развернулся и запрокинул голову.

Было ему, как и близнецам на берегу, лет девять.

Если бы тощему и ломкому Буратино заменили нос дырчатым шариком, а круглую голову украсили оттопыренными ушами и сверху покрыли темным ёжиком, то получился бы в точности этот мальчишка. Впрочем, Валерий подумал про такое сходство мельком, потому что смотрел он, как и мальчик, на летающую "штуку".

"Штука" приземлялась. Мальчик что-то сердито шептал, растопыривал немытые локти и дергал шнур (а точнее – обычную бельевую веревку). Видимо, пытался управлять спуском. Но спуск проходил неуправляемо – зигзагами, то быстро, то медленно. И наконец сооружение косо брякнулось в низкий клевер и подорожники.

Валерий увидел, что это обшарпанный стул из круглых гнутых палок (такая мебель, кажется, называется венской). Стул лежал, завалившись на спинку. В разных местах на нем были укреплены бумажные и пластмассовые вертушки, изогнутые жестянки, мелкие шестеренки и ржавые диванные пружины. А на обратной стороне сиденья держалась примотанная проволокой мятая противогазная коробка (Валерий раньше видел такие в музейном отделе "Вторая Мировая война").

"Обалдеть", – подумал Валерий. Сам того не заметив, подошел вплотную, навис над стулом. Уронил траву чемоданчик и зачесал в затылке. Взглянул на мальчишку. А тот стоял на одной ноге и левой сандалеткой чесал правую щиколотку. Смотрел на приземлившийся стул и неразборчиво бормотал.

Потом сказал разборчиво:

– Ну, чего тебе опять не хватает, паразит?

Это он стулу, а не Валерию. А Валерий спросил:

– Что у тебя за устройство такое?

Мальчик глянул быстро, отвернулся опять и ответил без охоты, но и без промедления:

– Это лап.

– Что за лап?

– Ну, сокращенно "Летательный аппарат".

– Понятно, что летательный. А почему?

Хозяин лапа посмотрел внимательней. Был он темноволос, а глаза светлые – серые. Круглые и печальные.

– Тебе правда интересно, или ты так… для разговора?

"Для пустого трёпа", – перевел Валерий.

– Мне в самом деле интересно. Как этот лап летает? Вопреки всем законам аэродинамики…

– Здесь другие законы, – сумрачно отозвался мальчишка и опять стал смотреть на стул. Некоторые вертушки лапа крутились, хотя не было на солнечном дворе ни малейшего дуновения.

– Объяснил бы… – неуверенно попросил Валерий.

Мальчик вдруг сел, прислонился к пню, подтянул колени. Глянул на Валерия снизу вверх. Кажется, учуял в незнакомом парне по правде заинтересованного человека.

– Смотри. Видишь, этот стул из гнутого дерева?

– Вижу. И что?

– А в изогнутом дереве всегда возникает напряжение…

– Понятно, – кивнул Валерий. – И что дальше?

Мальчик поморщился. Не перебивай, мол.

– А если в чем-то возникает напряжение, в этом предмете и вокруг него ускоряется время…

– М-м…

– Если «м-м», тогда ты ничего не поймешь, – досадливо сказал хозяин лапа. – Чтобы понять, надо принять этот закон…

Он совсем не похож был на юного интеллектуала. Этакое уличное дитя с исцарапанными конечностями, шелухой на ушах и болячкой на верхней губе. Но говорил правильными фразами. "Видать, немало читает", – мелькнуло у Валерия.

– Ладно, я принял закон… – Валерий сел на корточки между мальчиком и лапом. – Но причем тут полеты?

– А ты знаешь, как работает самолетное крыло?

– М-м… Знал. Но подзабыл, – соврал Валерий.

– Оно снизу плоское, а сверху выпуклое. Поэтому воздух обтекает его неодинаково. С выпуклой стороны путь у воздуха длиннее и скорость больше, чем снизу. А там, где у газа или жидкости скорость больше, давление уменьшается. Значит на крыло снизу вверх давит подъемная сила…

– Правильно. Я вспомнил…

– Ну вот. И со временем так же. Если оно движется с разной скоростью, между двумя потоками возникает энергия. Тоже подъемная сила…

– С ума сойти! – искренне восхитился Валерий. Не столько теорией, сколько ее изобретателем. Но и теория была "с ума сойти". Впрочем, все гениальное граничит с бредом. А то, что идея мальчишки не совсем бред, доказывал вот этот самый лап – он прилег рядом, как уставшая собака, и тихо шелестел вертушками.

– Странно, что до этого никто не додумался раньше… – неуверенно сказал Валерий.

– Наверно, додумывались. Только никто не догадался использовать стул. А в таких стульях напряжение накапливается особенно сильно. Не знаю почему…

Оба стали смотреть на стул.

– А вот все эти штуки на нем… Они для чего?

– Регуляторы всякие, – отозвался мальчик уже более охотно. – Стабилизаторы. Лапы, он ведь капризные. Потому что потоки времени неравномерные, то есть изменчивые. Как вода в ручье… А коробка – это приемник мысленных команд. Чтобы управлять на расстоянии…

– Получается?

– Без веревки пока не получается… Да и с веревкой не всегда, – признался юный изобретатель. – Сейчас вот тоже… Я же ему не велел спускаться, а он…

Мальчик на коленках подобрался к лапу, щелкнул по коробке, тронул бумажную вертушку на ножке стула. Вертушка держалась на изогнутой проволочной шпильке. Шпилька покосилась и упала.

– Вот с-скотина… – шепнул мальчик. Оглянулся на Валерия. – У тебя нет чего-нибудь, чтобы ее прикрепить? Она держалась на смоле, да та высохла…

– М-м… – Валерий мысленно перетряхнул содержимое чемоданчика. – Кажется, нет… – И вспомнил! – Подожди-ка!..

Выудил из кармана платок, отодрал от материи прилипший комок ириски. – Вот… вроде смолы…

– Ура… – тихонько сказал мальчик. Помусолил пальцы, отщипнул от клейкого комка примерно треть и этим кусочком умело прикрепил основание шпильки к ножке стула. – Вот так. И не вздумай больше валять дурака…

Вертушка закрутилась.

– Не туда! – Мальчик и щелкнул по бумажным лопастям. Они послушно завертелись в обратную сторону. Хозяин лапа сел на прежнее место. Слепил из оставшейся ириски что-то вроде крохотной шахматной пешки, посадил ее на зеленое от сока подорожников колено, покачал.

– В этой штучке тоже напряжение времени? – спросил Валерий.

– Не-а. Это же аморфная масса. А напряжение возникает там, где есть жесткая структура. Из клеток или из кристаллов…

– Слушай, ты в каком классе? – не выдержал Валерий.

– В третьем. То есть перешел в четвертый…

– А откуда у тебя такие знания? По физике и вообще…

– Отовсюду… В Информатории все есть. Подключайся и скачивай.

– Не всякий к нему умеет подключаться…

– Я научился… помаленьку… Там есть раздел "Темпоральные векторы и кольца Великого Кристалла"… Он вообще-то закрытый, но я нашел щелку…

"С ума сойти, – опять восхитился Валерий. Про себя. – Велики чудеса твои, град неведомый Инск…"

– Тебе не говорили, что ты юный талант?

– Не-а… – опять сказал мальчик. – Я юный троечник. Я не умею даже складывать столбиком четырехзначные числа.

– Говорят, этого не умел и великий Эйнштейн.

Мальчик не удивился имени Эйнштейна – видимо, знал. Ответил со вздохом:

– Скажите это Нине Петровне.

– Твоя учительница?

– Ну…

– Придирается?

– Нет, она хорошая. Но я же правда не умею складывать столбиком… – Он отклеил от колена пешку и вылепил вермишелинку.

– Как тебя зовут? – спросил Валерий.

– Лыш…

– Как?!

– Лыш, – отчетливо повторил мальчик. Это как-то перекликалось с "лапом".

– Тоже сокращенное слово? – проявил догадливость Валерий.

– Нет, не сокращенное. Оно из стихов, – с прежней отчетливостью сообщил мальчик Лыш.