Рик Риордан - Греческие боги. Рассказы Перси Джексона

Я оставил этого парня напоследок, так как с него станется превратить меня в морскую свинку, скажи я о нем что-нибудь плохое. А по правде говоря, хорошего-то и сказать нечего.

Ну, была не была…

Помните, я рассказывал о царевне Семеле, которая оказалась уничтожена, будучи беременной от Зевса? Владыке небес еще пришлось спасать малыша, засунув его себе в правое бедро.

(Да-да, еще один скучнейший день из божественной жизни.)

Несколькими месяцами позже ребенок вырос настолько, что ему стало некомфортно в ноге Зевса, и его папа решил, что тот готов родиться. Зевс вскрыл швы, и — поразительно — ребенок появился на свет живым и здоровым.

Зевс закутал его в пеленки, но, не имея ни малейшего представления, как следует обращаться с младенцами, позвал Гермеса.

— Отнеси малыша в мир смертных, — сказал он. — Если я правильно помню, у Семелы была сестра. Найди ее, и пусть она растит малыша, пока он не повзрослеет.

— Будет сделано, босс, — Гермес взял младенца и внимательно его осмотрел. — А он бог, полубог или еще кто?

— Пока не знаю, — ответил Зевс. — Придется подождать, пока не станет ясно. В любом случае, менять ему пеленки я не собираюсь.

— Все понял. А как его зовут?

Малыш в этот момент заплакал и принялся кричать.

— Пока, — решил Зевс, — будем звать его Бахусом.

Гермес хмыкнул.

— Шумный? Мило.

— Еще кое-что: Гера будет его искать. Она не могла ему навредить, пока он был у меня в бедре, но она обязательно заметит исчезновение опухоли.

— Да уж, ту опухоль было сложно не заметить.

— Будет лучше, если тетя Бахуса будет первое время растить его как девочку. Может, это собьет Геру со следа.

Гермес нахмурился. Эта идея не показалась ему такой уж мудрой. Геру было не так легко провести, но еще он знал, что с начальством лучше не спорить.

— Понял, — сказал он. — Считайте, уже сделано.

Гермесу не составило труда разыскать тетю Ино и дядю Афаманта. Они согласились воспитывать Бахуса как собственного ребенка, а малыш рос по вполне человеческим меркам — никакой суперакселерации, свойственной богам. Все решили, что он, должно быть, был полубогом, но это лишь усилило страхи Зевса, что Гера попытается разорвать мальчика на кусочки.

Следуя наказу, Ино и Афамант одевали Бахуса в платьица, чтобы скрыть его истинный пол. Первые годы своей жизни бедный Бахус был совершенно сбит с толку. Он не понимал, почему его приемные родители наедине обращаются к нему в мужском роде, а на публике — в женском. Он даже решил, что это нормальное отношение ко всем детям.

Затем, когда ему исполнилось три года, Гера нанесла удар. Откуда-то ей стало известно, что ребенок выжил, и она, кипя жаждой мести, вылетела с Олимпа. К тому моменту, как об этом узнал Зевс, у него оставались в запасе всего какие-то секунды. Владыка небес успел превратить Бахуса в козла, и Гера его не заметила, но приемным родителям малыша повезло куда меньше. Увидев их, Гера наслала на них острую форму безумия.

Дядя Афамант решил, что его старший сын Леарх — олень, и убил его стрелой. А тетя Ино подумала, что их младшему сыну Меликерту срочно нужна горячая ванна — причем очень горячая, и она утопила его в раковине с кипятком. Когда Ино и Афамант поняли, что натворили, они в отчаянии бросились с обрыва в море навстречу смерти.

Ох, уж эта Гера… Как высоко она ценила семью…

Зевсу удалось вытащить Бахуса из эпицентра разборок и превратить его назад в ребенка, но пережитое сильно подкосило мальчика. Он узнал, что безумие может быть использовано как оружие и еще что козы — хорошие. (Они даже станут его священными животными.) А еще он понял, что одной одеждой скрыть свой истинный пол не получится. Позже он станет богом всех, кто сомневается, мужчина он или женщина, — уж Дионис знал об этом по своему опыту.

В общем, Зевсу пришлось искать новых приемных родителей. И вот же незадача: мало кто желал ими стать после того, что Гера устроила с Ино и Афамантом. Наконец Зевс отправился на гору Ниса на материковой Греции и убедил местных нимф взять Бахуса на воспитание. За это Зевс обещал им бессмертие, а от такого предложения сложно отказаться. Юного Бахуса стали называть «божественный сын Зевса, живущий на Нисе», что со временем укоротилось до Диос (бог) Нисы, пока не закрепилось в качестве его нового имени: Дионис, хотя и после его продолжали звать Бахус-шумный, особенно после того, как он наедался горошка или капусты. Согласен, последнюю подробность можно было и опустить.

Дионис рос на Нисе, воспитываемый нимфами — приемными мамами и сатирами — приемными папами. Сатиры вообще существа дикие и неугомонные (без обид, мои дорогие друзья-сатиры), так что неудивительно, что Дионис отличался неординарным поведением.

Иногда он играл со смертными детьми крестьян, живших неподалеку, и Дионис быстро прославился среди них своими волшебными фокусами с растениями. Он очень рано открыл в себе талант изготавливать напитки путем выжимания растений и отдельных их частей — веток, листьев, коры, корней — буквально всего. Кипарисовый сироп? Пожалуйста. Сок из фенхеля? На здоровье!

Дети постоянно подначивали его: «Спорим, ты не сможешь выжать сок из тех колючек!» А Дионис брал камень, давил им ветки, и из бедного кустика начинала течь золотистая жидкость. Дионис подставлял под нее чашки, добавлял воды, маленькие зонтики — и вуаля! — все налетаем на ледяную колючку с содовой!

Неплохое развлечение, вот только не все ранние рецепты Диониса оказались удачны. Сок из фенхеля, к примеру, популярностью не пользовался.

Как-то раз Дионис отправился в лес со своим лучшим другом, юным сатиром Ампелом, и там увидел оплетающую ветки вяза толстую лозу, где-то в футах двадцати от земли. Дионис замер, словно громом пораженный.

— Ты чего? — спросил Ампел.

— Та лоза наверху, — сказал Дионис, — что это за растение?

Ампел нахмурился. На его взгляд, лоза была как лоза, ничего особенного. Толстая и жесткая, с широкими зелеными листьями и без намека на фрукты или цветы.

— Ну, это точно не плющ. И не жимолость. Не знаю. Никогда не видел ничего подобного. Идем уже!

Но Дионис не мог оторвать от таинственной лозы взгляда. Что-то в ней притягивало его, что-то — как он чувствовал, — могущее изменить весь мир.

— Я должен взглянуть на нее поближе. — Дионис попытался взобраться по стволу вяза, но лазание по деревьям никак нельзя было назвать его сильной стороной. Он тут же сорвался и приземлился прямо на свою пятую точку.

Ампел расхохотался.

— Если это так для тебя важно, я достану ее для тебя. Оставь лазание сатирам.

Вдруг Диониса пронзил холодный ужас. Ему очень не хотелось, чтобы Ампел взбирался по дереву. Но одновременно с этим он страстно желал лозу.

— Будь осторожен, — наконец сказал он.

Ампел закатил глаза.

— Да я взбирался по деревьям намного выше этого!

Юный сатир с легкостью влез по стволу и вскоре уже прыгал по веткам.

— Проще простого!

Он распутал лозу и спустил конец Дионису наподобие веревки.

— Взял?

Дионис схватился за шершавый стебель.

Дальнейшее покрыто завесой тайны. Возможно, Дионис слишком сильно дернул за лозу. Или Ампел наклонился слишком сильно. Как бы то ни было, сатир потерял равновесие и сорвался, запутавшись в лозе.

Двадцать футов — не такая уж большая высота, но и ее оказалось достаточно. Ампел с тошнотворным хрустом ударился головой о камень.

Дионис в ужасе взвыл и обнял друга, но глаза юного сатира уже погасли. Он не дышал. Кровь склеила его волосы и запятнала листья лозы.

Ампел умер.

Дионис зарыдал. Не захоти он эту дурацкую лозу, его друг все еще был бы жив. Печаль смешалась с яростью. Он с бешеным блеском в глазах посмотрел на кровь сатира на зеленых листьях и рявкнул:

— Ты заплатишь за это, лоза! За мою горькую потерю ты будешь плодоносить сладчайшими ягодами! ПЛОДОНОСИ!

Лоза задрожала. Тело Ампела обратилось в туман, а его кровь впиталась в стебель, и из него стрельнули тонкие веточки с горстками ягод, которые тут же стали темно-красными.

Дионис создал первую виноградную лозу.

Он вытер слезы. Смерть друга не должна была быть напрасной. Он обязан был найти применение новому растению.

Ягоды выглядели очень сочными, и Дионис сорвал несколько гроздей, после чего отнес их к речке неподалеку и, найдя два подходящих плоских камня, раздавил между ними ягоды. Так Дионис изобрел первый в мире виноградный пресс.

После Дионис собрал получившийся сок в чашку, с которой никогда не расставался, подставил ее под солнечные лучи и запустил свою магию, заставив сок в чаше бродить, пока он не превратился в… нечто иное. Нечто новое.

Он сделал пробный глоток, и его вкусовые сосочки на языке едва не взорвались.