Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы

Анна повторила про сквозное пулевое отверстие… и к удивлению, Кита, добавила нечто такое, что…

- К сожалению, Андрей Николаевич, я не способна восстанавливать биологические структуры. Только реплицировать и транслировать пространственно-временные кластеры с любой массой.

- Угу, - кивнул папа Андрей, даже брови не приподняв.

Он будто глаз не мог оторвать от княжны.

- Нужно срочно в Склиф, - выдал он правильную мысль вслух. – Вот чёрт... Бензина уже нет, машину заправлять надо… На такси не повезешь!

- Это далеко? – деловито спросила Анна.

- Не доезжая Садового Кольца… - сказал папа и спохватился: - Километров шесть всего.

- Я доставлю вас туда секунд за пять, - прикинула Анна. – Устроит?

Наконец-то, папа приподнял бровь… Потом поднял взгляд… заметил, что в окне нет стекла… Сказал «угу»… И вдруг лицо его просветлело! Прямо засветилось! Кит затаил дыхание: папа нашел решение.

- Сейчас! Ждите!

Он выскочил из комнаты, через двадцать секунд вернулся с ваткой… На всю комнату дохнуло нашатыркой.

Папа осторожно приподнял голову княжны, поднёс ватку к ее носу. Княжна вздрогнула, очнулась… тихо застонала.

- Смотрите на меня, княжна! – очень громко, чеканя каждое слово, произнес папа Андрей. – Слушайте меня внимательно! Вы меня слышите?

- Слышу, - шевельнула бледными губами княжна. – А где…

- Здесь я, здесь, - придвинулся Кит, ощутив сердцем новый ожог. – Ты слушай!

- Вы во времени Никиты! Сейчас мы вас спасём! Мы отвезем вас в больницу Склифосовского… В ваше время она называлась Шереметевской.

Княжна что-то прошептала совсем неслышно.

- Что?! – подались к ней все трое.

- Я знаю эту больницу, - слабо улыбнулась княжна. – Курсы сестер милосердия.

- Прекрасно! – поддержал ее папа Андрей. - Только сейчас другой век! У вас ранение. Это значит, что с вами будут иметь дело не только врачи, но и полиция. Огнестрельное ранение без полиции не обойдётся. Вы понимаете?

- Да… как же… полиция обязательно должна всё знать… - мучительно улыбнулась княжна Лиза.

- Прекрасно! Я вас нашел около парка Сокольники. У железной дороги. Повторите, если есть силы.

Княжна собралась с силами, тихо повторила.

- Вы не знаете, не помните, кто в вас стрелял. Вы-Вообще-Ничего-Не-Помните. Кто вы, как туда попали, где живете, где ваши родные… Не-Помните-Ничего. У вас шок. Сможете изобразить?

- Я играла… в пансионных постановках…

- Прекрасно! Больше ничего не говорите, - продолжал чеканить папа. - Берегите силы. Когда вас подлечат, мы найдем способ вытащить вас отсюда. Помните одно: тут о вас есть кому позаботиться. Вас не бросят.

- Я знаю, - улыбнулась княжна.

Она поискала глазами Кита… и нашла вместе с ним еще и нордическую блондинку, пододвинувшуюся вплотную к братишке. Тень растерянности мелькнула в ее глазах. Сердце у Кита сжалось…

- Ты ее разбудил? – вдруг снова просветлев взглядом, спросила княжна.

- Ну да… - шепотом откликнулся Кит.

- Я знала… Она такая красивая.

- Княжна, вас просят не тратить силы, - хирургически жестко предупредила Анна.

Кит не смог сдержать в себе вулканического напора правды.

- Лиз, она мне сестра! Сестрёнка, понимаешь! Ну, не совсем родная… но сестрёнка. Аней зовут!

Всё! Он проговорился… сказал то, что поклялся хранить в строжайшей тайне. Он знал, что теперь точно будут неприятности – неизвестно только, в каком веке.

…Вот и папа впервые замер, как столб, от такого откровения небес… Хотя по дальнейшему движению бровей и лукаво дернувшемуся левому уголку губ, легко было догадаться, что он тут же нашел самую простую версию, самое житейское объяснение убойного признания его сынка.

- Неужели?! - В глазах княжны вовсе не таким уж далеким огоньком сверкнула жизнь. – Тогда мне надо выжить!

- Кто бы сомневался, - потерянно буркнул Никита.

- Для лета вы слишком тепло одеты, - снова подал веский голос папа. – Слишком странно! Давайте попробуем хоть от куртки вас освободить…

С величайшей осторожностью, как новорожденную бабочку из кожуры-кокона, высвободили княжну из тяжелой летной куртки с меховым воротником. Свитер с высоким горлом тоже смотрелся не по сезону, но тут уж делать было нечего… Княжна постанывала, но мужественно терпела.

- Берите ее на руки и поворачивайтесь к окну, - круто скомандовала Анна папе Андрею.

- А я… - Кит испугался, что его оставят одного.

Одному ему сейчас было оставаться – хоть вешайся сразу…

Папа, уже успевший бережно взять княжну на руки, и Анна посмотрели на него, словно печально раздумывая, избавляться от этого балласта или все-таки взять с собой…

- А можно? – тихо взмолилась княжна.

- Так. Тогда впереди вы, Андрей Николаевич, потом Никита, - сухо, но не сердито решила Анна на радость Киту. – Я попробую поднять этот дурацкий паровозик. Но если грохнемся с высоты ста метров, не обижайтесь…

Все вздрогнули.

- Шучу, - как-то очень к месту хихикнула Анна и тут же построжала. – Стройтесь. Кит, держись за папу крепче, вспоминай детство. Андрей Николаевич, задавайте направление.

Дольше смыкался, обволакивал их таинственный защитный кокон, чем они летели по прямой траектории до больницы Склифосовского. При посадке пришлось делать хитроумный вираж, чтобы не попасть в поле зрения камер видеонаблюдения, которые Анна засекла на подлёте каким-нибудь сорок шестым чувством. Хорошо, что стояла ночь и шумного флэшмоба по поводу прилета НЛО и высадки из него странной компании, разочаровавшей бы любого уфолога, удалось избежать.

Папа с княжной Лизой на руках сразу помчался в приемное отделение, успев оглядеться и велев детишкам подождать его не на ночной улице, а внутри, на банкеточке, в безжизненном и холодном свете, всегда царящем в любом приемной отделении любой больницы.

- Если спросят, скажете, что просто гуляли в парке… Ночь теплая, кайфовали, родитель был при вас… А тут вот эта беда, - додумывал он легенду для сына и его чудо-сестрёнки уже на ходу.

Пока сидели на тощей банкетке у серой стены, Кит молчал и боялся поднять глаза на сестрёнку… Если бы она спросила, он бы честно признался, что еще не справился со стрессом и ему хреново – всего трясёт, озноб у него, несмотря на теплую летнюю ночь, случившуюся неделей раньше его благополучного – хотелось бы надеяться – возвращения из Греции вместе с целой и невредимой, пусть и слегка напуганной мамой.

Сестрёнка чутко молчала, не мешая своему какому-никакому, но всё ж таки крутому братишке брать себя в руки.

Папа появился минут через десять. Радостный, но очень озабоченный, судя по бровям, сошедшимся журавлиным клином.

- Успели! – доложил он. – Врачи сказали, что угрозы жизни нет.

Кита бросило в жар. В глазах поплыли круги.

- Я еще останусь тут, - сказал папа. – У нас немного времени. Скоро приедут менты.

- Кто, простите? – полюбопытствовала Анна.

- Полиция, - наконец, смог прорваться в реальность Никита.

- А вам, наверно, лучше уйти, посоветовал папа. - Не надо им на глаза попадаться… Давайте вас провожу до проспекта. И вернусь.

Вышли наружу, пошли по пустому пространству заднего двора.

- Ты за ним присмотришь, дочка?

Кит опешил: это папа так дальновидно и прозорливо обратился к Анне.

- Лег-ко! – с лукавством пообещала сестрёнка. – Но я честно признаюсь: нашу степень родства можно установить только по инвертированным генам в двадцать второй хромосоме – больше ни у одного рода на Земле таких генов нет.

- Па! Короче, ты должен знать, - рванулся Кит вперед, на передний край, а то тут, и вправду, с ним, как со щенком обращались, честное слово. – Дед… ну, Вольф теперь на нашей стороне!

- Слава Тебе, Господи! – Папа весь распрямился… и перекрестился. – Значит, наш родственный разговор по душам не пропал даром.

Не хотелось разочаровывать папу.

- Типа того. Только теперь надо спрятать Анну в нашем времени. На нее охотится Председатель. Она умеет собирать миры.

- Ну, об этом я уже догадался, что с сегодняшнего дня она – самый нужный человек во Вселенной, - как бы в шутку, но на самом деле всерьез сказал папа. – А вовсе не мы с тобой…

И обратившись к Анне, так лазерно-плазменно сверкнул глазами, что и сама Охотница могла бы позавидовать.

- Раз вы сынку моему сестрёнка…

- Лучше на «ты», Андрей Николаевич, - вежливо так перебила Анна папу Андрея.

- Раз ты сестрёнка, значит, решай – может, тебя совсем удочерить?

У Кита даже дыхание перехватило от такого поворота! Папа был в ударе!

- Мне бы тут два года тихо пересидеть, - выдала смущенный вид сестрёнка. – Но я не против. Я уже лет двести как круглая сирота… Если Кит не против.

Кит, вообще, чуть в обморок не свалился. А папе – хоть бы хны.

- Сынок, ты не против?

- Не-а, - то ли ответил, то ли поперхнулся Кит.

- Только тебе придется потесниться, сынок.

Кит теперь ясно слышал, как в глубине папиной души клокотал ацкий хохоток: папа уже кайф ловил, воображая, как они огорошат маму и какие чудеса-фокусы ей покажут, если она упрётся – да, пора было и ее брать в игру. Перетерпеть пару обмороков, а потом, глядишь, привыкнет…