Клайв Льюис - Плавание «Утреннего Путника»

— Итак, мы прибыли проверить, как ведутся дела Вашим Превосходительством, — продолжал Каспиан. — По двум пунктам я требую особого объяснения. Во-первых, я не нашел никаких документальных подтверждений тому, что на протяжении вот уже ста пятидесяти лет король Нарнии получал дань, причитающуюся ему с этих Островов.

— Этот вопрос надо будет поднять на Совете в следующем месяце, — сказал Гумпас. — Если сочтут нужным создать комиссию для его расследования, которая подготовила бы доклад об истории финансов этих островов к первому заседанию в будущем году, ну, тогда, конечно….

— Я также обнаружил, что в наших законах черным по белому записано, — продолжал Каспиан, — что, если дань не уплачивалась, то вся задолженность должна быть возмещена губернатором Одиноких Островов из его собственного кошелька.

Тут Гумпас заинтересовался.

— Ну, об этом не может быть и речи, — сказал он. — Это экономически невозможно — э, Ваше Величество, должно быть, шутит.

Про себя он размышлял, нет ли какого-нибудь способа избавиться от этих непрошенных гостей. Если бы он знал, что у Каспиана только один корабль и один отряд, он бы, конечно, постарался усыпить их бдительность ласковыми речами, надеясь ночью окружить и перебить их всех. Но накануне он видел в проливе военный корабль, и прочел сигналы, передаваемые, как он предположил, эскорту. Он тогда не знал еще, что это королевский корабль, так как знамя не развевалось из-за отсутствия ветра и не был виден золотой лев на нем, поэтому он решил ожидать дальнейшего развития событий. И теперь он подумал, что Каспиан собрал весь свой флот в Бернстеде. Гумпасу никогда бы не пришло в голову, что кто-нибудь может осмелиться покорять острова с отрядом всего лишь из пятидесяти человек, сам он на такое был, конечно же, неспособен.

— Во-вторых, — сказал Каспиан, — я хочу знать, почему с Вашего разрешения здесь процветает эта ужасная и противоестественная работорговля, наперекор древним законам и обычаям Наших доменов?

— Необходимо, неизбежно, — забормотал Его Превосходительство. — Это существенная часть экономического развития островов, уверяю Вас. Наш теперешний рост благосостояния зависит от этого.

— Зачем Вам нужны рабы?

— На экспорт, Ваше Величество. В основном, мы продаем их калормэнцам; но у нас есть и другие рынки сбыта. Мы сейчас являемся центром работорговли.

— Иначе говоря, — сказал Каспиан, — вам они не нужны. Скажите мне, для чего используются рабы, кроме накопления денег в кошельках таких, как Паг?

— Нежный возраст Вашего Величества, — сказал Гумпас, искривившись в гримасе, которая должна была означать отеческую улыбку, — едва ли позволяет Вам понять затрагиваемые экономические проблемы. У меня есть статистические данные, у меня есть графики, у меня…

— Сколь нежным не был бы мой возраст, сказал Каспиан, — я полагаю, что понимаю внутренние механизмы работорговли не хуже Вашего Превосходительства. И я не вижу, чтобы она приносила островам мясо или хлеб, пиво или вино, дерево или капусту, книги или музыкальные инструменты, лошадей или доспехи, или же что-нибудь еще, что стоит иметь. Но, независимо от того, есть от нее прок или нет, это надо прекратить.

— Но это означает повернуть время вспять, — губернатор открыл рот от изумления. — Разве вы не слышали о прогрессе, развитии?

— Видел я и то и другое в зародыше, — ответил Каспиан. — Мы в Нарнии называем их «Дело плохо». Эта торговля должна прекратиться.

— Я не могу взять на себя ответственность за подобные действия, — заявил Гумпас.

— Прекрасно. В таком случае, — сказал Каспиан, — мы освобождаем Вас от Вашей должности. Лорд Берн, подойдите сюда.

И прежде, чем Гумпас осознал, что происходит, Берн уже стоял на коленях, а Король держал его руки в своих руках, Лорд дал клятву управлять Одинокими Островами в соответствии со старыми обычаями, правами, традициями и законами Нарнии. Затем Каспиан заявил:

— Я думаю, хватит с нас губернаторов, — и назначил Берна Герцогом Одиноких Островов.

— Что касается Вас, Милорд, — обратился он к Гумпасу, — я прощаю Вам Вашу задолженность по неуплате дани. Однако до полудня завтрашнего дня Вы и Ваши слуги должны освободить замок, который отныне будет резиденцией Герцога.

— Послушайте, все это очень интересно, — вдруг вмешался один из секретарей Гумпаса, — но что, если вы все, господа, прекратите ломать комедию, и мы немного займемся делом. Перед нами действительно стоит вопрос…

— Вопрос в том, — сказал Герцог, — уберетесь ли вы и прочий сброд отсюда без порки или же захотите попробовать плетей? Выбирайте, что вам больше нравится.

Когда все проблемы наконец были решены ко всеобщему удовольствию, Каспиан приказал подать лошадей, за которыми, как выяснилось, в замке совершенно не ухаживали, и вместе с Берном, Дриниэном и несколькими сопровождающими поскакал на рынок рабов, расположенный рядом с гаванью. Рынок представлял собой длинное низкое здание. Сцена, которую они застали внутри, очень походила на любой другой аукцион, то есть там собралась большая толпа, и Паг, стоя на возвышении, выкрикивал хриплым голосом:

— А сейчас, господа, номер двадцать третий. Прекрасный сельскохозяйственный рабочий из Тарабинтии, подходит для работы в копях или на галере. Ему еще нет двадцати пяти лет. Ни одного плохого зуба во рту. Крепкий, мускулистый парень. Сними с него рубаху, Тэкс, и покажи его джентльменам. Какие мускулы! Вы только поглядите на его грудную клетку! Джентльмен в углу, — десять крэссентов. Да вы должно быть шутите, сэр. Пятнадцать! Восемнадцать! Восемнадцать за номер двадцать три. Кто больше? Двадцать один. Спасибо, сэр. Двадцать один за…

Но тут Паг застыл с разинутым ртом, увидев закованных в броню воинов, которые подошли, лязгая доспехами, к самому краю платформы.

— На колени, все вы, перед Королем Нарнии, — приказал Герцог.

Все слышали звон оружия и стук копыт снаружи, а до многих уже донеслись слухи о высадке королевского отряда и событиях в замке. Большинство подчинилось. Не пожелавших это сделать соседи силой поставили на колени. Некоторые прокричали «ура».

— Ты должен поплатиться жизнью, Паг, за то, что поднял вчера руку на Нашу королевскую персону, — объявил Каспиан. — Но я прощаю тебе твое неведенье. Четверть часа назад работорговля была запрещена во всех наших доменах. Объявляю всех рабов, находящихся здесь, свободными.

Он жестом прервал радостные крики рабов и продолжал:

— Где мои друзья?

— Эта милая девчушка и приятный молодой человек? — спросил Паг с обворожительной улыбкой. — Ну, их, конечно же, сразу просто вырвали у меня…

— Мы здесь, мы здесь, Каспиан! — хором закричали Люси с Эдмундом.

— К Вашим услугам, Сир, — пропищал Рипичип из другого угла.

Всех их уже продали, но люди, купившие их, остались поторговаться за других рабов, поэтому их еще не увели. Толпа расступилась, чтобы пропустить всех троих, и друзья долго не могли насмотреться друг на друга. Затем к ним подошли двое купцов из Калормэна. У жителей Калормэна темная кожа и длинные бороды. Они обычно носят свободные одежды и оранжевые тюрбаны. Народ этот древний, богатый и мудрый, но жестокий. Они исключительно вежливо поклонились Каспиану и долго осыпали его комплиментами, все больше о фонтанах благоденствия, орошающих сады благоразумия и добродетели и тому подобное, но, разумеется, они хотели получить назад уплаченные деньги.

— Это только справедливо, господа, — сказал Каспиан. — Каждый человек, купивший сегодня раба, должен получить назад свои деньги. Паг, вынимай-ка все свои доходы до последнего минима. (Миним — сороковая часть крэссента).

— Неужели Ваше доброе Величество хочет разорить меня? — взвыл Паг.

— Ты всю жизнь наживался на разбитых сердцах, — сказал Каспиан, — и даже, если ты и разоришься, то лучше быть нищим, чем рабом. Но где же еще один мой друг?

— Ах, этот? — обрадовался Паг. — Ох, ради Бога, заберите его! Я счастлив сбыть его с рук. За всю жизнь никогда не встречал на рынке такой неходкий товар. В конце концов я объявил за него цену в пять крэссентов, и даже тогда никто не захотел его купить. Давал его бесплатно в придачу к другим номерам, но все равно никто не хотел его брать. Никто не хотел даже прикоснуться к нему, даже посмотреть не него. Тэкс, приведи Кислятину.

Так был найден Юстас, и, действительно, он выглядел весьма кисло, хотя никто не хотел оказаться проданным в качестве раба, еще более досадно быть второсортным рабом, которого никто не хочет покупать. Он подошел к Каспиану и сказал:

— Ясно. Как всегда. Ты где-то развлекался, пока остальные были в плену. Я полагаю, что ты даже не выяснил насчет британского консула. Ну, конечно же, нет.

В эту ночь друзья пировали в замке Нерроухэвена.