Алека Вольских - Мила Рудик и Магический Синод

Безгубые растянутые на пол-лица рты, казалось, были сшиты толстыми белыми нитками, а вместо глаз зияли круглые черные провалы. С той стороны по простыне, словно нащупывая разрыв в ткани, через который можно выбраться наружу, беспрерывно елозили длинные пальцы с заостренными ногтями. Существа издавали жуткие скрипящие и одновременно стонущие звуки, будто задыхались.

Мила почти перестала дышать от ужаса — ноги и кисти рук похолодели, словно от стужи… И тут наконец она смогла моргнуть. А когда веки Милы вновь раскрылись, перед ней не было ничего, кроме залитой лунным светом неподвижной стены.

Ощутив слабость в коленях, Мила медленно сползла на пол и шумно выдохнула. Впервые в жизни Северное Око показало ей нечто такое, что до смерти ее напугало. Никогда раньше во время видений Мила не испытывала страха.

Она смотрела на гладкую безжизненную стену и была не способна думать ни о чем, кроме одного.

Если Северное Око показало ей этих жутких существ, то значит, в скором времени ей суждено встретиться с ними наяву.

С утра опять шел дождь — по оконному стеклу назойливо барабанили дождевые капли. Время здесь текло само по себе, и Мила даже не представляла, который был час, когда впервые за три дня заточения открылась дверь ее комнаты.

Первым внутрь вошел уже знакомый Миле господин Жавель — один из помощников Владыки Мстислава, нервный с порывистыми движениями и подозрительностью во взгляде. Мила поднялась с матраса и пристально посмотрела на вошедшего, гадая, какие новости он ей принес.

Следом за ним вошли еще двое. На них была униформа с ярко-синими буквами «О» на груди. Мила сделала вывод, что перед ней охрана Менгира.

Последней в комнату вошла девушка лет двадцати — высокая, с собранными в хвост волосами цвета зубного порошка, облаченная в длинную черную мантию с вышитой золотом на груди буквой «З».

— Платина?!

Мила даже рот открыла от удивления — вот уж кого она совсем не рассчитывала здесь увидеть.

— Здравствуй, Мила, — подойдя ближе, кивнула ей дочь Амальгамы Мендель.

— Что ты здесь делаешь? — Мила подозрительно нахмурилась.

— Работаю, — ответила та. — Я еще при поступлении в Старший Дум готовила себя к карьере в Судебной палате. Сюда на работу берут только лучших выпускников Золотого глаза, у которых по всем выпускным экзаменам исключительно высшие баллы. У меня это получилось, и вот я здесь.

Мила прочистила горло.

— Это, конечно, хорошо, но… я имела в виду другое. Что ты делаешь здесь, в этой комнате?

Платина на секунду отвела взгляд и кашлянула, словно испытывая неловкость. Потом снова посмотрела на Милу и ответила:

— Я буду твоим Защитником на суде.

В первый момент Мила опешила, не зная, как ей относиться к этой новости.

— Защитником? — тупо переспросила она.

Платина с готовностью кивнула.

— Да, Защитником. Это человек, который защищает интересы обвиняемого и пытается доказать суду его невиновность.

Мила вздохнула. После ареста она уже думала, что ее ничто не сможет удивить, но Платина Мендель, защищающая ее интересы в суде… В этом была какая-то нездоровая ирония, ведь с семейством Мендель у Милы всегда были крайне напряженные отношения.

— Я решила помочь тебе, как только мы с Фреди узнали о нападении на профессора Безродного…

Мила вскинулась.

— Гурий! Как он?

Платина вздохнула.

— Он жив, но в сознание не приходит.

— А что говорят знахари? — с жадностью допытывалась Мила. — С ним все будет в порядке? Его жизнь уже вне опасности?

Девушка прокашлялась.

— Знахари молчат. Похоже, им запретили говорить об этом.

— Запретили? — понизив голос, переспросила Мила. — Что за чушь… Как это — «запретили»?

Платина пожала плечами.

— На него было совершено покушение. Может быть, в интересах дела…

— Ох, бред какой! — зло воскликнула Мила. — В интересах дела они даже его невесте не говорят, будет он жить или нет?

Платина сочувственно покачала головой.

— По крайней мере, они пускают к нему посетителей.

— Не понимаю, как можно… — возмутилась Мила. — Ладно, хорошо хоть Акулина может быть рядом с ним. — Она вскинула глаза на Платину. — Когда меня выпустят отсюда?

Платина уже собиралась ответить, но ее перебил стоящий в стороне и до сих пор молчавший господин Жавель.

— Госпожа Мендель, время! Через десять минут начнется предварительное слушание по делу обвиняемой Милы Рудик. Вам пора.

Платина посмотрела Миле в глаза и серьезно сказала:

— Думаю, сегодня мы узнаем, выпустят тебя на свободу или нет.

Небольшой процессией: впереди — господин Жавель, за ним — Мила с Платиной и двое охранников в хвосте — по коридору, все время поворачивающему влево, они добрались до лифта.

Довольно просторная кабина, где кроме них никого не было, стала опускаться вниз.

— Пустой лифт? — озадаченным шепотом спросила Мила у стоящей рядом Платины. — Я думала, в Менгире народу битком набито.

Платина кивнула.

— Так и есть. Главный лифт обычно переполнен. Но мы сейчас едем в специальном.

Мила вопросительно вскинула брови.

— Для представляющих опасность грузов и пассажиров, — пояснила Платина.

Решив в дальнейшем избегать подобных вопросов, Мила никак не могла примириться с мыслью, что ее изолируют от окружающих, считая опасной.

Спуск занял примерно пять минут. Решетка лифта поднялась, и Мила вслед за Платиной и остальными сопровождающими вышла на запруженный людьми этаж.

Здесь был настоящий муравейник. Небольшая полукруглая площадка у лифта разветвлялась на множество коридоров, по которым сновали люди в серых мантиях и важно передвигались статные господа в черных сюртуках. Топот шагов, шорох бумаг, какофония голосов чуть не оглушили Милу.

— А разве их всех не нужно от меня изолировать? — язвительно пробурчала себе под нос она. — Я же все-таки опасна для окружающих.

К несчастью Милы, у господина Жавеля, стоящего за ее спиной, оказался прекрасный слух.

— Не волнуйтесь, госпожа Рудик, — с ехидством в интонации заверил он. — Это предусмотрено.

Он щелкнул пальцами, и двое охранников, сопровождавших господина Жавеля, направились к одному из коридоров, на ходу расчищая проход от толпы.

Подчиненный Владыки Мстислава изобразил рукой нервный жест, приглашая Милу и Платину следовать впереди него.

Двое охранников впереди и господин Жавель позади шли на некотором расстоянии от Милы и Платины. Воспользовавшись царящим вокруг гулом, Платина прошептала:

— Когда мы с Фреди узнали, что тебя арестовали, я в тот же день навела справки об этом деле и добилась, чтобы меня назначили твоим Защитником. Все очень волнуются за тебя. Но до предварительного слушания к тебе запрещено было пускать посетителей, даже Защитника, хотя я очень старалась добиться встречи с тобой.

— Приказ Владыки Мстислава? — также шепотом спросила Мила.

— Его, — кивнула Платина. — Как-то все это странно. Я, конечно, работаю здесь без году неделю, но… Не замечала, чтобы к кому-то применяли такие строгие меры, как к тебе. Месяц назад до выяснения дела здесь держали под стражей оборотня, который не принимал противооборотное зелье и совершил несколько нападений на людей, так даже его в такой изоляции не держали.

Мила не ответила. Предположение, что Владыка Мстислав настроен против нее, крепло. Она не понимала, в чем причина такого отношения, но в сознании вдруг промелькнуло ощущение, что она знает ответ. Казалось, нужно только вспомнить что-то, связанное с Мстиславом, и станет ясно, в чем дело.

— Мила, послушай, — оторвала ее от размышлений Платина, — пока еще не поздно, ты можешь выбрать другого Защитника. Понимаешь… Я, конечно, очень хочу тебе помочь, но у меня совсем мало опыта. За то время, что я здесь работаю, у меня был только один подопечный.

— Его оправдали?

— Да, мне удалось доказать, что он невиновен, но…

— Что?

Платина сконфуженно пожала плечами.

— Его обвиняли всего лишь в краже пончиков из «Слепой курицы» якобы с помощью телепортации.

— О, — озадаченно моргнула Мила. — И как ты доказала, что он их не крал?

Платина вздохнула.

— Предоставила суду свидетельства его полной неспособности к телепортации предметов.

— Тогда, может быть, попробуешь доказать суду мою полную неспособность к зоочарам? — предложила Мила. — Они говорят, что я наслала на Гурия нетопырью атаку, а я этого делать не умею.

— Знаешь, Мила, тут есть одна проблема, — ответила Платина.

— Какая?

— Нельзя сказать, что ты этого не умеешь. Ты не пыталась, а если бы попыталась, то почти наверняка у тебя бы это получилось. К тому же… если бы и удалось доказать, что ты не владеешь нетопырьими чарами, это сняло бы с тебя обвинение в нападении на Гурия, но не в убийстве Некропулоса.